– Как думаешь, – спросил меня Мартин, ловко устраивая свою немалую тушу в кресле за столом, – это и в самом деле серия, как предположил Феликс?
– В принципе, есть схожие детали, – глубокомысленно, однако не очень уверенно изрёк я, – но это всего лишь два эпизода. Если бы подобных убийств было хотя бы штук пять.
– Тьфу на тебя!.. На твоей прежней родине, в Венгрии, – усмехнулся Мартин, – все такие живодёры, как ты, или есть более миролюбивые особи?
– Сто раз тебе говорил, – в шутку рассердился я, – что из Венгрии родом только мой непутёвый папаша, светлая ему память, который бросил маму, когда мне даже пяти лет ещё не стукнуло. Так что я своего батюшку практически не знал. А мама у меня из Белоруссии. В какой стране я родился, надеюсь, сообразишь?
– Так ты и венгерского языка не знаешь?
– Откуда? Я и белорусского не знаю, потому что с самого младенчества вокруг меня был только иврит, а дома с мамой мы разговаривали и читали книжки на русском… Ты-то сам помнишь свой испанский?
– А как же! – Мартин самодовольно усмехнулся. – Мы его никогда и не забывали. Дома у меня старики, у которых иврит практически никакой, да и мы с женой чаще всего разговариваем по-испански. Дети – те только на иврите общаются, но и испанский понимают. И болеем мы всей семьёй за «Барселону» и сборную Аргентины…
– И ты даже можешь сказать что-то по-испански прямо сейчас? – не отставал от него я.
Мартин недовольно глянул на меня и вдруг выпалил:
– Vete al diablo!12
– Mismo vete al diablo!13 – мгновенно парировал я.
У Мартина от неожиданности глаза полезли на лоб, и он удивлённо поинтересовался:
– Ты-то откуда испанский знаешь?
– Догадывался, что ты можешь сказать, потому и ответ в Гугле заранее нашёл… А на самом деле, я учил испанский сначала в школе, потом в университете. Мало ли когда он мог бы мне пригодиться. Вот и пригодился… Думаешь, у меня мозгов хватило только на полицейские курсы?
Мартин неуверенно пожал плечами и пробормотал:
– Мы с тобой почти пять лет работаем вместе, а я о тебе каждый день что-то новое узнаю!
– Как и я о тебе… Ладно, проехали, – отмахнулся я, – давай нашими грешными делами заниматься, а то из-за нас беднягу Винтермана скоро в постовые разжалуют!
Мне вовсе не хотелось красоваться перед другом какими-то своими знаниями, просто каждый раз, когда предстояла напряжённая мыслительная работа, мне нужно было как-то размяться, заразиться злой и деятельной энергией, на ком-то язвительно поточить зубки… Прости, брат Мартин, такой уж я человек зловредный! Впрочем, он это прекрасно знает. Да и ему нужна какая-то разминка перед боем.
– Давай попробуем из того, что у нас есть, составить предполагаемый портрет преступника, – предложил я.
Мартин, приготовившийся было писать какой-то очередной отчёт, с любопытством посмотрел на меня:
– Ну-ка, попробуй!
– Значит, так. Преступник наверняка живёт где-то неподалеку от места преступления. Согласись, что если бы он жил в другом районе, то дважды возвращаться на одно и то же место было бы глупо. Или с этим местом у него что-то личное связано…
– А если ему именно здесь чем-то насолили эфиопы, – включился в игру Мартин, – и он – человек злопамятный? Возвратился же сюда, чтобы покарать обидчиков. Одного раза ему показалось мало, вот он и явился повторно…
– Может быть и такое, – кивнул я головой, – только мне почему-то кажется, что эти убийства совершены не в отместку, а обдуманы преступником заранее и проведены чётко и хладнокровно. Притом так, чтобы никаких следов не осталось. Даже следов от обуви на земле! Обиженный человек вряд ли способен на такой расчёт.
– Как можно всё предусмотреть до тонкостей?
– В первом случае, когда была задушена Ариэлла, всё происходило на асфальте, то есть тут следов не остаётся по определению. Разве что кровь, а её-то и не было. С Авраамом всё интересней. Около дерева, на котором он повешен, довольно рыхлая земля, но тут следы, которые должны были непременно остаться, аккуратно заметены веткой…
– В том-то и дело, что не осталось ни одного отпечатка от обуви.
– Вот именно. Значит, всё планировалось убийцей заранее, и, вполне вероятно, он осматривал будущее место преступления ещё при свете и обратил внимание на то, что могут остаться следы. А потом продумал, как их избежать. Вот в чём у него был расчёт.
– Но какие у него всё-таки были мотивы?
– Простите, что вмешиваюсь, – подал голос новичок Алекс, – но вы не учитываете одной вещи. Пока совершенно не доказано, одним ли человеком совершены оба преступления или нет. А если их совершили разные преступники?
– Думаешь, что совпадения по времени, месту и способу убийства, – парировал я, – могли быть простой случайностью?
– Не исключаю.
– Исключать, конечно же, ничего не надо, – рассудительно кивнул головой Мартин, – но что-то мне подсказывает, что почерк в обеих случаях очень уж одинаков, да и подобного раньше никогда не случалось… Однако не будем на этом зацикливаться, давайте думать дальше.
– Господа сыщики, – неожиданно обнаружил своё присутствие лейтенант Винтерман, – преступник, может быть, сейчас готовит очередное преступление, а вы тут беседы, как за чашкой чая, ведёте. Считаю, что нужно, прежде всего, отправиться на место преступления и ещё раз поговорить с людьми. Может быть, кто-то за день или два до этого видел подозрительного незнакомца, осматривающего двор. Вы же сами предположили, что преступник мог предварительно явиться туда. Ну, и заодно не помешает ещё раз побеседовать с родственниками убитых, выяснить круг общения Ариэллы и Авраама. Вдруг у них незадолго до убийств были конфликты с каким-то одним человеком или происходило что-то необычное. Нам нужны любые зацепки.
Мы переглянулись с Мартином, и тот, поморщившись от банальностей, извергаемых шефом, согласно кивнул:
– Ну да, не помешает ещё разок всё осмотреть, хотя мы это и сделали сразу, по горячим следам. С другой стороны, нам с Фаркашем хотелось бы продолжить импровизированный мозговой штурм, а на место преступлений отправить… ну, хотя бы Алекса. Пускай пообщается с людьми.
Феликс, довольный тем, что его идея оказалась полезной, тотчас зычно скомандовал:
– Более того, я хочу, чтобы на место преступлений отправилась вместе с Алексом и наша Ронит. Вы, – он кивнул нам с Мартином, – оставайтесь и продолжайте свои, хм, «мозговые» упражнения… Алекс побеседует в этом несчастном дворе с завсегдатаями скамеек и ещё раз походит по квартирам в близлежащих домах. Вдруг кто-то и в самом деле что-то видел за несколько дней до преступлений. А Ронит пускай отправится к семьям жертв и их друзьям. – Он победно оглядел свою гвардию и даже махнул в воздухе пухлой ладошкой. – Ну, что сидим, молодые люди? Вперёд! Начальство ждёт результатов и бьёт копытом…
После ухода Алекса и Ронит мы некоторое время сидели в тишине, потом Мартин задумчиво пробормотал:
– И всё-таки неплохо было бы в самом деле разобраться для начала, один был убийца или их было двое.
– Ты хотя бы одного поймай, – невесело подколол я его, – а уж мы у него спросим, сколько он душ загубил. Дальше видно будет.
– Ничего себе, – хмыкнул Винтерман из-за своего стола, – профессиональный у вас подход к расследованию, господа полицейские. Как вам только другие преступления удавалось раскрывать?
Но скоро и он ушёл якобы к экспертам. Предлог стандартный: может, им удалось нарыть что-нибудь новое в вещах убитых.
– Значит, мотивы убийств нам пока неизвестны, – задумчиво проговорил Мартин и пошевелился в своём кресле, – давай попробуем прикинуть, что из себя представлял убийца. Или убийцы.
– По-моему, это не земляк убитых, не эфиоп.
– Почему ты так решил?
– Преступность в их общине традиционно невысокая. Даже банальных драк практически не бывает. Все разногласия разрешаются старейшинами внутри общины. Если только предположить, что завёлся какой-то маньяк среди своих, у которого крышу снесло. Но это уже нарушение стандартов…
– Если бы даже такое и случилось, – подхватил мою мысль Мартин, – то вряд ли у него хватило бы ума и расчётливости оба раза так аккуратно заметать за собой следы. Нет, здесь, по-моему, нужно искать чужака – белого человечка… Давай прикинем, насколько получится, вес, рост, физические данные.
– Рост? Мне кажется, что рост у него средний, где-нибудь метр шестьдесят пять – метр семьдесят. То есть он приблизительно одного роста или чуть выше Ариэллы, рост которой метр шестьдесят, и ниже Авраама, рост которого почти метр восемьдесят.
– Поясни.
– Странгуляционные борозды на шее девушки прямые и не скошенные. – Я попытался изобразить для Мартина, как бы сам забрасывал на шею удавку. – Если бы рост преступника намного отличался, то так ровно он сделать не смог бы. С другой стороны, борозды на шее Авраама сзади скошены вниз, так как нападение было наверняка со спины, и преступнику, более низкому, чем парень, нужно было поднять руки вверх. Иначе у него не получилось бы затянуть шнур. – Я опять изобразил жестами, как бы сам душил человека выше меня ростом.
– Логично, – похвалил мои открытия Мартин. – Я с тобой почти согласен. Что дальше?
– Думаю, что физически этот белый человек достаточно крепок.
– Ну, это понятно. Одолеть парнишку выше себя ростом, потом подвесить его на дерево весьма непросто. Да ещё подтянуть кверху, чтобы от ног до земли было полметра, не меньше. А парнишка, хоть и худой, но килограммов на семьдесят потянет… Что тебе ещё бросилось в глаза?
Я пожал плечами и промолчал.
– А вот я такую деталь заметил, – сказал Мартин, – не знаю, существенная ли она или нет, но… Узел верёвки, которая была на шее удушенного парня, показался мне не совсем обычным. Это затягивающая удавка. Классический узел для виселиц. Таким палачи пользовались. Я в интернете нашёл такой же.