– Перед вами, юноша, судебный следователь по особо важным делам. Личный эмиссар его высокопревосходительства Верховного правителя России! Болван… – прибавил он.
– Ви… виноват-с, господин комиссар, – пролепетал прапорщик, его круглая физиономия с подшёрстком вместо усов побелела.
– Эмиссар, дубина, – презрительно поправил Степных. К полковнику Рославлеву!
– По… господин полковник в отсутствии, ждём к двум пополудни.
– А капитан Кирста?
– Был у себя, с утра.
– Веди и докладывай! – приказал Степных.
Прапорщик вскочил и повёл грозных гостей по узкому тёмному коридору, спотыкаясь на каждом шагу о собственную саблю – она была ему явно не по размеру.
Поднялись по грязной деревянной лестнице на второй этаж, где прапорщик, оглянувшись на гостей, сказал страшным голосом часовому:
– От Верховного правителя – комиссары, срочно! К господину капитану!
– А пропуск?
– Пропуск? – озадаченно глянул на Степных прапорщик.
– Или повестка должна быть. Здесь уголовный розыск, военный.
– Неужели? – удивился Соколов. – А с виду – французский бордель.
И когда часовой поднял винтовку, рявкнул:
– Доложить начальству – немедленно! Сядешь у меня в холодную. Распустились…
Именно «распустились» подействовало лучше всякого пропуска. Винтовка остановилась и вернулась к ноге.
– Сей момент, – торопливо сказал часовой. И – прапорщику: – Постой тут…
Но распахнулась дверь, и на пороге показался высокий, худой штабс-капитан в английском темно-коричневом френче, но с русскими погонами, в двойной портупее, во французских галифе и отчаянно сверкающих сапогах. Цепкий нервный взгляд черных глаз пробуравил приезжих, дёрнулась щёточка усов.
– Господа из Екатеринбурга? – неприязненно спросил он. – Следствие? Мне от прокурора телефонировали. Милости прошу. Ваш коллега уже с утра здесь, дожидается, с нетерпением…
Он посторонился, пропуская гостей в полутёмную комнату с одним окном, с обшарпанными стенами, дощатыми полами, стёртыми до бугристых сучков. На столе, покрытом зелёным, в чернильных пятнах, сукном – гора бумаг.
– Надворный советник Кирста, – представился он, усаживаясь за стол.
В углу сидел агент Алексеев. Соколов ему кивнул издалека, а Степных с лукавым видом подмигнул.
– Здравствуйте, Александр Фёдорович. Судебный следователь Соколов, – доброжелательным тоном представился Соколов. Крепко пожав капитану руку, добавил: – Мой помощник Степных Николай Алексеевич Рад знакомству.
Кирста сразу взял быка за рога.
– Откровенно говоря, господа, – сказал он неприязненно, – мне непонятна ваша миссия. Совершенно непонятна.
– Господин Алексеев вам не сообщил? – удивился Соколов. – И прокурор?
– В том и дело! – отрубил Кирста. – Объяснили. Оба. После чего непонятностей стало ещё больше. Так чем могу быть полезен?
– Очень многим, коллега! – Соколов прямо-таки сиял добродушием и дружелюбием. – Я совсем недавно в деле, но уже наслышан о вашей огромной работе и удивительных результатах. Поэтому я решил, что вызывать вас к себе, отрывать от процесса неразумно. Знаю, что вы сильно загружены. И вот я здесь.
– Понятно, – сдержанно произнес Кирста. – То есть, на самом деле, ваша задача – контрольно-ревизорская.
– Вовсе нет! Ошибаетесь, – заверил Соколов. – Какой из меня ревизор? Да и процессуальный кодекс такого не предусматривает. Наши ревизоры – прокурор, судья. Моя цель скромнее: добрать факты, упущенные моими предшественниками.
– Упущенные? – фыркнул Кирста. – Я бы уточнил: преступно упущенные. И Сергеев, и тот, кто до него… как его бишь?
– Наметкин, – подсказал Соколов.
– Наметкин, да. На самом деле, эти самодовольные господа ничего не упустили. Но сознательно игнорировали расследование военного контроля. Я даже предположил, уж не красные ли агенты?
– Это, кстати, вторая причина моего приезда, – продолжил Соколов. – И, смею надеяться, что с вашей помощью и под вашим наблюдением мы вместе размотаем этот клубок.
– Ну что же, – повеселел Кирста. – Я в полном вашем распоряжении. И днём, и ночью.
– Благодарю вас, коллега.
– Только прошу учесть, что по субординации я не могу вам подчиняться.
– А кому же? – наивно удивился Соколов. – Саваофу?
– Не совсем, – отрезал Кирста. – Командующему Сибирской армией генералу Радоле Гайде.
Все замолчали, наконец Соколов небрежно сказал, обращаясь к Степных:
– Николай Алексеевич, не откажите в любезности: предъявите капитану наши полномочия.
Степных достал из портфеля бумагу, подписанную Верховным правителем и начальником Генерального штаба. Передавая поручение Кирсте, Соколов заметил:
– Ключевые слова здесь – «содействие в рамках закона». Буду рад принять любую помощь.
Капитан прочёл, изучил подписи, печать и вернул бумагу.
– Так что изволите? С чего начнём?
– С начала. С наработанных вами материалов. Может быть, понадобятся активные действия.
– Вот именно! – с неожиданным воодушевлением воскликнул Кирста. – Я об этом твержу постоянно! Однако… – он огорчённо махнул рукой. – Никакого отклика, полная тишина. Хватит по канцеляриям сидеть, пора браться за дело!
– Вы о расследовании или о чем-то ещё? – поинтересовался Соколов.
– О чем-то ещё! – с вызовом заявил Кирста. – Довольно сочинять бумаги! Надо приступать к прямому поиску семьи Государя!
– А разве мы занимаемся не тем же? – удивился Соколов.
– Осмелюсь заявить, не совсем тем. Вы разыскиваете участников возможного расстрела. Или мифического. А надо искать Семью!
– Почему же вы не нашли её? – ещё больше удивился Соколов. – За такое-то время? Сколько вы этим занимаетесь? Полгода?
– Меньше, господин Соколов. Намного меньше. Но дело не в затраченном времени. Некому работать, некому искать. Ведь это же дичь какая-то! – в сердцах воскликнул Кирста и стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула чернильница, однако, не упала. – На такую огромную территорию – три Бельгии разместить можно! А работают только двое моих агентов, я сам – третий. В последние месяцы я вообще здесь один. И после этого вы спрашиваете, почему я не нашёл Романовых?
– Вот вы и сами ответили, почему, – смягчил тон Соколов.
– И средств никаких! Приходится из своего жалованья погашать все расходы.
– Плохо, – посочувствовал Соколов. – Но вы не одиноки в таком деле…
– А тут ещё и чехи, черт бы их побрал!.. Сколько сил отвлекают, мерзавцы!
– При чём здесь чехи? – удивился Соколов.
– Так ведь грабят! В открытую, – в свою очередь Кирста удивился вопросу Соколова.
– Вы от них бесплатных пирогов ждали? И какое до них дело военному контролю?
– Не военному контролю! – заявил Кирста. – А мне, русскому офицеру и человеку. И всем русским, и моему начальству должно быть до них дело. Всей России.
– Какой России – красной или белой? – осведомился Соколов.
– Да какая разница! – воскликнул Кирста. – Красная, белая! И в той, и в другой живут русские. Придёт время, не будет ни красных, ни белых, а Россия останется.
– Вот как! И белых не будет? – поднял брови Соколов и обернулся к Степных: тот равнодушно смотрел в окно и барабанил пальцами по ручке огромного портфеля следователя. – Николай Алексеевич! Что отвернулись? Будущее России вас не интересует?
– Будущее? – словно проснулся Степных. – Отчего же, интересует. Но ещё больше – как сегодня нам своё дело сделать. А там посмотрим.
– Слышите? – усмехнулся Соколов. – Вот вам, капитан, глас народа, глубокая жизненная философия. Судьбу свою и народную мы творим сами, в этот момент. Мы разворачиваем с вами важнейшее дело. У нас и у военного контроля нет людей и средств. А вы на чехов перекинулись.
– Нет-нет, гражданин следователь! – запротестовал Кирста. – Тут для дела никаких потерь. Я просто, по возможности, вношу в реестр всё, что они воруют. В свободное время этим занимаюсь. Всё что наберётся у меня о чешских благодетелях, когда-нибудь будет предъявлено суду.
– И ваш начальник генерал Гайда, одобряет ваше такое распоряжение свободным временем?
– Конечно, нет. То есть, он ничего не знает, – признался Кирста. – И надеюсь, не узнает… Кроме вас, не знает никто.
Он вытащил из кармана часы, щёлкнул крышкой и недовольно покачал головой.
– Торопитесь? – спросил Соколов.
– Никак нет. Приготовил специально для вас некий сюрприз. Да что-то он запаздывает.
– Можно полюбопытствовать?
– Пока не скажу, иначе сюрприза не получится, – широко улыбнулся капитан. – Да он скоро явится. А пока, Николай Алексеевич, хотел бы познакомить вас с моим планом.
Он достал из ящика стола машинописный лист бумаги, разгладил его на столе, словно собирался с мыслями и заговорил – отрывисто и чётко. Предупредил:
– Документ секретный.
И продолжил, время от времени заглядывая в листок.
– План мой, в общих чертах, состоит в следующем.
В распоряжении военного контроля достаточно выявленных фактов и доказательств того, что Августейшая Семья, как минимум, Государыня и великие княжны, не были расстреляны в Екатеринбурге. Об этом же сообщали и большевики вполне официально. Ставим достижимые цели: поиск Романовых, начиная с Перми. Для этого необходимо осуществить движение вместе с корпусом генерала Пепеляева по линии Вятка-Казань и далее. Пока не достигнем результата. В каждом освобождённом городе необходимо оставлять при военном контроле двух-трёх тайных агентов. Они должны подчиняться исключительно мне, выполнять только мои приказы и быть со мной на постоянной связи.
– Кроме того, – продолжил Кирста, – нужно срочно создать особый розыскной отряд при штабе Сибирской армии. Под моим началом. Безусловно, все мои следственные действия будут осуществляться под строгим контролем Тихомирова, товарища Пермского прокурора. С ним я уже переговорил, и он с нетерпением ждёт команды приступать к делу. Отряд, помимо работы на местах, должен выделять особые силы для работы по указанным, особо важным направлениям, в том числе и для работы в тылу большевиков. Из этого отряда я устрою настоящую сеть. Ни один враг или преступник не проскочит мимо сети.