Ещё раз формулирую более развёрнуто: спасти семью Государя и изловить главных преступников – Юровского, Дидковского, Голощёкина, Сафарова, Войкова – всех тех, чья роль в убийстве конкретнее выяснится в ходе расследования. Безусловно, необходимы преданные и способные люди. Они должны быть хорошо обеспечены материально, дабы ни о чём другом они не заботились.
– Таким образом… – Кирста остановился, обшаривая взглядом бумагу. Потом перевернул её, но на другой стороне было пусто. – Ладно. Продолжаю. Отряд должен иметь свободу передвижения. Идти вслед за армией. Для этого необходим особый железнодорожный подвижной состав из 3—4 вагонов. Отряд должен быть причислен к штабу армии, и только к нему. Только при этом условии я возьму на себя командование отрядом. И, разумеется денежные средства. Сумма потребуется небольшая, но достаточная, – он остановился.
– Вы запросили тридцать три тысячи шестьсот рублей в месяц на всю музыку. Верно? – спросил Соколов.
– Что? – вытаращился Кирста. – Откуда вы взяли цифру?
– Начальнику отряда – полторы тысячи, прокурору – столько же. Пять офицеров, каждому по тысяче в месяц. Агентов – пятнадцать, по восемьсот рублей в месяц. Конюху – четыреста, сторожу – столько же… так, кажется?
Кирста диким взглядом смотрел на Соколова, и ошеломлённо молчал.
– Что с вами, Александр Фёдорович? – участливо поинтересовался следователь. – Вам нехорошо?
– Мне? – вскричал Кирста. – Мне должно быть плохо, по-вашему?
– Почему же «должно»? Конечно, не должно… – ответил Соколов с сочувствием в голосе.
Но капитан вскочил, раздувая ноздри.
– Как попал к вам мой рапорт? Секретный документ – строго секретный! Вы что, господин судейский, шпионажем занимаетесь? В чью же пользу?
– Да сядьте вы, дорогой капитан. Вы же не барышня из Смольного института благородных девиц, – недовольно сказал Соколов. – Что вам не понравилось?
– Документ строго секретный! – кричал Кирста.
– Для следователя моей категории никаких секретов не существует. Особенно, если они имеют отношение к расследованию. Вы лучше вот что скажите: ответ получили?
– Нет, – мрачно ответил Кирста. – Одно молчание.
– Советую вам, Александр Фёдорович, не очень уповать на немедленную поддержку штаба. И даже самого Гайды. По крайней мере, сейчас. У командования много своих проблем. В том числе и денежных.
– Денежных? – возмутился Кирста. – Какие денежные проблемы могут быть, когда в распоряжении Верховного правителя золотой запас империи! Тридцать-сорок тысяч рублей, и не золотых, а казначейскими билетами, – песчинка в космосе. Сто таких отрядов можно снарядить и не заметить расходов!
– Может быть, вы и правы. Несомненно, правы, – сказал Соколов. – Однако же я приехал по другому делу. Дискуссия о золоте в мою задачу не входит.
Кирста тяжело перевёл дух и спрятал свою бумажку в стол.
– Хорошо, – упавшим голосом произнес он. – Так что я могу? Милости прошу.
– Первое – ознакомиться с вашими материалами. Со всеми – и с теми, что вошли в дело. И с тем, что не вошли. Наверняка вы не все результаты передали официальному следствию. Есть такие?
Кирста медленно кивнул.
– Сомневаюсь, после всего, что они могут вас заинтересовать…
– Прежде я взгляну на них. А уж потом будем решать, насколько они интересны. Часто бывает, что пустяковая деталь переворачивает все дело. У меня такое было не однажды, – доверительно прибавил Соколов. – Выстраиваешь версию, совершенно железную, все свидетели мои, можно передавать в суд. И вдруг – бац! Какая-то ерунда всплывает – и всё заново.
– Понимаю вас, – заверил Кирста.
– Так что не исключаю, что мне понадобится ещё раз допросить ваших свидетелей. Надеюсь, возражать не будете?
Тут Кирста неожиданно расцвёл:
– Разумеется, дорогой коллега, разумеется! Можете всех опросить. Я, можно сказать, предвидел это ваше намерение… – он снова открыл крышку часов и покачал головой.
– Сюрприз? – спросил Соколов.
– Именно сюрприз… Да куда же он запропастился? Не могу понять… Ещё что? Слушаю.
– Ещё? – задумчиво произнес Соколов. – Ещё… деликатный момент. Только прошу понять меня правильно.
– Не сомневайтесь, Николай Алексеевич, пойму, – пообещал Кирста.
– Эта барышня… Которая поименована великой княжной Анастасией… Вы до конца прошлись по фабуле? Что с ней, с барышней той, сейчас? В какой стороне её искать?
Кирста сочувственно вздохнул.
– Боюсь, мы опоздали. Навсегда. Расстреляли большевики несчастную.
– И кто же она была? Действительно, княжна или…
– Знаете ли, Николай Алексеевич, – осторожно начал Кирста. – Неопровержимых, абсолютно убедительных доказательств у меня нет. Но есть масса косвенных, которые, будучи сложены вместе…
– Что именно?
– Её узнали по фотокарточкам! – воскликнул Кирста. – Все свидетели опознали! Независимо друг от друга! Не сговариваясь.
– По каким карточкам? Откуда у вас фотографии Анастасии?
– Из журнала «Нива». Были предъявлены фотографии всех членов Семьи, всех девиц. И свидетели узнали! Безошибочно!
– Любопытно, любопытно… – произнес в раздумье Соколов. – Очень интересно. Сколько, по-вашему, сейчас должно быть лет Анастасии?
– Мм… – протянул капитан Кирста. – Она родилась… родилась…
– В девятьсот первом. Стало быть, ваши свидетели могли видеть её семнадцатилетней девушкой, вполне сложившейся. И за какой год были публикации фотографий с Анастасией?
Кирста молчал, потирая лоб.
– За какой год… какой год… Нет, так сразу не вспомнить. Минуточку, господа, минутку. Зачем гадать? Они же здесь, у меня.
Из большого сейфа он вытащил несколько папок.
– Вот… «Нива» за девятьсот двенадцатый год.
Соколов и Степных переглянулись, Алексеев демонстративно отвернулся к окну. Кирста торопливо перелистывал журнал.
– Вот, прошу, извольте.
Соколов и Степных склонились над журналом. Подошёл Алексеев, глянул на снимок и хмыкнул.
– И подписи под снимком свидетели видели? – спросил Соколов.
– Ну что вы, Николай Алексеевич! Разумеется, нет!
– Есть ещё? – спросил Соколов.
– Да, пожалуйте.
– Н-да, непросто все оказывается на деле… – произнес Соколов. – Одиннадцатилетний подросток и – семнадцатилетняя девушка. Наверняка с очень изменившейся наружностью: следствие пережитых ужасов, страданий, нечеловеческих испытаний. Вот и сопоставьте… – он развёл руками. – Между тем, в моём распоряжении имеется самое последнее прижизненное фото великой княжны. Настоящее, не типографский отпечаток из журнала. Хотите взглянуть?
– Да-да, – сокрушённо пробормотал капитан. – Если позволите.
Соколов кивнул Степных и тот вытащил из портфеля большую фотографию.
– Пожалуйста, сравните, – предложил Соколов.
Капитан взял снимок и растерянно заморгал.
– Полагаю, необходимо предложить вашим свидетелям повторное опознание. Поможете с явкой?
– Разумеется, – убито выговорил Кирста. – Да-да… – и спохватился: – Куда их?
– Да все равно. Хоть сюда, к вам. Не откажете в приюте?
– С большой радостью, господин следователь, с радостью…
Однако никакой радости на лице капитана не было, сейчас он больше напоминал раздавленную собаку.
– Правда, мы здесь сами, как куры на жёрдочке. Но я попрошу полковника Рославлева, он предоставит более удобное помещение.
– Нам надобно быть недалеко от вас. Чтобы при необходимости вы могли бы нас отвести от ошибочных выводов и оценок, – открыто подсластил пилюлю Соколов.
– Безусловно, Николай Алексеевич, – слегка оттаял Кирста. – Приказывайте.
– Прикажу, как же, за мной не задержится, – пообещал Соколов. – Но сначала ещё вопрос: где эту несчастную, условно назовём княжной, расстреляли? И кто?
– Здесь, пермские чекисты.
– Похоронена? Место знаете?
– Могила известна.
– Эксгумацию проводили?
– То есть? – нервно вскинулся Кирста.
– Могилу раскапывали? Гроб вытаскивали? Покойницу осматривали? Вскрытие проводили?
– Нет… – растерялся надворный советник. – А зачем? И так всё ясно. Свидетели надёжные…
– Не взыщите, капитан, но вот вам разница между военным угрозыском, направленным на оперативную работу, и судебным следствием. Вам по службе положено принимать быстрые решения. Нам, штатским шпакам, – медленные и потому основательные. Можете обеспечить трёх-четырёх копателей?
– В такой мороз копать? – оторопел капитан.
– В такой мороз. Придётся жечь костры, отогревать землю. Все расходы оплатит командование Сибирской армии, – добавил Соколов.
– Тогда всё проще, – с облегчением произнес Кирста. – К завтрашнему утру получите землекопов.
– Так что ваш сюрприз?
– Интересный, очень. Как узнал, что вы будете здесь, решил подготовить, – Кирста озабоченно глянул на часы. – Надо же! Час двадцать. Однако же, хочу заверить: вам будет интересно, надо подождать.
– Лично я не против. У нас есть чем заняться. Просмотреть ваши материалы. Здесь дело?
– Разумеется, где ещё…
Кирста, не вставая из-за стола, протянул руку к сейфу, открыл дверцу и вытащил пачку листов.
– Надеюсь, вы развлечётесь, – прибавил он и положил пачку перед Соколовым.
– Не сомневаюсь. Мне Дюма не надо или Крестовского – дайте протоколы допросов почитать.
Степных щёлкнул замком портфеля, и пачка исчезла в его бездонном чреве.
– Вы так хотите? – обеспокоился Кирста. – Тогда извольте расписку.
– Как же иначе? – заверил Соколов. – Николай Алексеевич – опись, как полагается!
По мере того, как Степных и Алексеев заносили документы в реестр, они передавали их Соколову.
Следователь придвинул стул к окну, поближе к свету, и взялся за чтение.
СПРАВКА
«22 августа 1918 года секретный сотрудник военного контроля (имя его не называю по соображениям его безопасности), прибывший из командировки в тыл большевиков, доложил мне, начальнику А. Ф. Кирсте:
1. Пробрался он в середину большевиков…»