Усатый официант в длинной узбекской рубахе, подпоясанной кушаком, и в расписной тюбетейке, бросая на симпатичную брюнетку пылкие взгляды, проводил ее в отдельный кабинет.
Козырин пил чай. Перед ним стоял хрустальный стаканчик грушевидной формы, пузатый чайник, вазочка с вареньем и блюдечко с пиленым сахаром. Еще один стакан стоял донышком вверх на маленьком блюдце и предназначался для гостя. Козырин поднял глаза на Аду.
– Ужинать?
– Нет, спасибо, я не голодна.
Козырин взглянул на официанта, и тот поспешно вышел, опустив за собой занавеску из яркого шелка. Козырин подвинул Аде гостевой стакан, перевернул его в нормальное положение и до краев наполнил янтарной жидкостью из чайника. Ада нетерпеливо кивнула, словно призывая завершить формальности и перейти к делу.
– Ну, – Козырин сложил руки на столе. – Что у вас происходит?
– Они взяли билеты в Израиль. На конец следующей недели.
– Значит, решение избавиться от всего у нее твердое? Ада кивнула. На лице Козырина появилась гримаса, которая могла означать и недоверие, и удивление.
– Глупость какая-то, – пробормотал он. – Отказаться от всего, что достигнуто. Когда сделано так много. И столько еще может быть сделано… Глупость.
Ада не произнесла ни слова в ответ на эту фразу, только нетерпеливо кивнула. Она ждала от Козырина не рассуждений и не оценки действий Арины, а реальных дел. Павел Степанович понял это.
– Хорошо. Чем это чревато для нас? – Он поймал на себе насмешливый взгляд Ады и добавил: – Кроме потери денег, которые мы получаем от сотрудничества с ней?
– Вы представляете, что с нами сделает Иваненко, когда она выйдет из игры? – Ада сжала кулачок, будто кого-то душила. – Мы играли против него. Когда она отойдет от дел, мы превратимся в главных виновников всех его нынешних проблем. И он этого не забудет. А вы, Пал Степаныч, знаете, что такое быть врагом Иваненко.
Козырин не ответил. Он явно размышлял над какими-то вариантами, и, судя по выражению лица, все они ему не нравились.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Как мы можем предотвратить ее уход?
– Она не выйдет из дела, если не сможет избавиться от силы Лилит. – Ада побарабанила острыми ноготками по столу.
– Значит, она не должна добраться до Израиля.
Козырин опять задумался, но на этот раз выражение его лица было повеселее.
– Это реально. Закрыть ей въезд в Израиль я, пожалуй, смогу.
Он улыбнулся Аде, но та продолжала сидеть с каменным лицом, ожидая разъяснений.
– Мы заведем дело о незаконном пересечении границы по чужому паспорту. Получим данные о полете в Израиль этой поварихи… Как ее?
– Любы Азаровой, – подсказала Ада.
– Вот-вот. Потом получим показания самой Азаровой о том, что она в указанный период за границу не выезжала. Предъявим фотографию госпожи Розовой для опознания членам экспедиции. Короче, дело получится убедительным, – Козырин усмехнулся и пригубил чай. – А данные этого дела передадим израильтянам. Под предлогом оказания помощи следствию. Думаю, они закроют для нее въезд в страну быстро и навсегда. Так что Арину Александровну развернут на границе, и ни в какой Израиль она не попадет.
Ада вздохнула с облегчением. Все, сказанное Козыриным, показалось ей убедительным. Израильтяне, щепетильно относящиеся к безопасности своих границ, конечно, запретят Арине доступ в свою страну. Может быть, не навсегда, но лет на десять точно. А там видно будет.
– Но нам не нужно, чтобы она села, – сообразила Ада.
– А кто говорит об этом? – Козырин улыбнулся и стал похож на большого льва, лежащего на нагретом солнцем камне. – Незначительное правонарушение, не приведшее к последствиям. Отделается штрафом. Но только потом, когда опасность ее превращения окончательно минует.
– Отлично! – вырвалось у Ады. – Только, Пал Степаныч, отправлять такие документы почтой нельзя. Вдруг затеряются. Или дойдут поздно, и она успеет проскочить. Вам надо везти документы лично. Причем как можно скорее. И оставаться там до ее приезда. Чтобы контролировать всю ситуацию. Мало ли какие неожиданности возможны.
– Неожиданности возможны, – согласился Козырин. – Только я лететь не могу. Во-первых, уровень не мой. Не в том я чине, чтобы документы в полицию возить. А, во-вторых, – он замялся, но тут же продолжил: – Я не могу действовать против нее. Ты же понимаешь… Даже для ее пользы.
Ада задумалась. Доверить такое дело больше никому нельзя. Вести документы должен человек с личной заинтересованностью.
– Хорошо! – решительно сказала она. – Полечу я. Но мне нужны будут полномочия.
– Получишь, – не раздумывая ответил Козырин. – Сделаем тебе командировочное удостоверение от прокуратуры, и полетишь. Как младший советник юстиции. Устраивает?
– Вполне! – взгляд Ады явно повеселел. – Вы, Пал Степаныч, просто кудесник по части решения проблем. Только лететь мне нужно, как можно скорее. Чтобы у израильтян было время принять решение. У них ведь тоже своя бюрократия.
Похвала произвела на Козырина благотворное действие. Он заулыбался, но тут же скромно потупил глаза. Дескать, какие пустяки!
– Завтра будем готовить документы, заводить дело. Послезавтра можешь вылетать.
– Я буду готова, – Ада наконец расслабилась на мягком диване, уселась поудобнее и потянула к себе стакан, над которым еще поднимался пар.
2
Вокруг беседки в саду Андрей Говорухин сосредоточил всех охранников. Каждый из них был проинструктирован, знал свою роль в общем плане обеспечения безопасности, свое место и то, что он должен предпринять случае чрезвычайной ситуации.
«Чрезвычайная ситуация» рассматривалась всего одна – возникновение реальной опасности для жизни босса. В этом случае от охранников требовались действия немедленные и решительные. Никаких сомнений, никаких колебаний и никаких глупостей в виде предупредительных окриков и выстрелов в воздух. Немедленный огонь на поражение. По любому человеку, от которого исходит опасность.
«Мы не знаем, что задумал противник, – внушал Говорухин охранникам, собрав их на последний инструктаж. – Но вероятность того, что против нас готовится какая-то акция, велика. Наша задача разгадать замысел и отвести опасность от шефа». Вся эта суматоха в доме Иваненко началась пять часов назад, когда Андрею Говорухину позвонила Света и попросила «от имени Арины Александровны» о немедленной встрече с Михаилом Семеновичем. Конечно, Говорухин отказал. Ни о какой немедленной встрече с Ариной Александровной (в эти слова Говорухин вложил всю доступную ему иронию) не может быть и речи. Если Иваненко вообще согласится встречаться с Ариной Александровной (вновь смешок и почти змеиное шипение), то такую встречу нужно подготовить. Найти место, которое одобрит каждая из сторон, принять все меры по обеспечению безопасности. Но Света перебила. Арина Александровна не может ждать и потому готова приехать к Михаилу Семеновичу. Так сказать, на его территорию. Немедленно.
Говорухин растерялся, пообещал перезвонить и побежал советоваться с шефом.
Иваненко размышлял несколько секунд, потом кивнул. Пусть приезжает. Если он не чувствует себя в безопасности на собственной территории, то грош цена и ему, и его охране. Сначала он приказал готовить к встрече свой кабинет. Надо показать этой девке, что он ее ни во что не ставит и даже в гостиную не намерен приглашать. Но против этого восстала охрана, которая не могла обеспечить безопасность Иваненко в запертой комнате.
– Хотя бы гостиная! – взмолился начальник охраны, бывший специалист КГБ Борис Дедов. – Она простреливается с лестницы и с веранды. Мы там замаскируем наших стрелков.
В итоге было решено принимать «девку» в беседке в саду. Место простреливается со всех сторон, снайперы не дадут ей ни встать, ни достать оружие, а открытое пространство (в случае чего) смягчит взрыв. После этого опытный Дедов быстро начертил схему размещения наличных сил с учетом рельефа местности и приступил к инструктажу каждого охранника.
…Арина приехала не на «лимузине», а в черном «джипе». Ее не сопровождала охрана. Ее вообще никто не сопровождал. Она сама сидела за рулем. Когда Говорухин сообщил это Иваненко, олигарх несколько минут молчал, потом проговорил:
– Она приняла какое-то… – Иваненко перевел дух и с усилием закончил: – Решение. Эта встреча или очень много решит. Или не решит ничего, но после нее начнется настоящая вой на. Третьего не дано.
Арину пригласили в беседку, предложили на выбор воду, кофе, чай, сок, лимонад или что-нибудь покрепче. Арина выбрала бокал воды, который и был принесен милой девушкой в аккуратном переднике. Арина поставила бокал на стол, достала сигареты и зажигалку, закурила и села свободнее, положив ногу на ногу. Наблюдавшие за ней Говорухин и Дедов отметили, что она не нервничает, не пытается включить или выключить какой-то прибор, находящийся под одеждой и не пользуется мобильным телефоном. Все это, по мнению Дедова, говорило о том, что она не готовит какую-либо акцию и уж точно не собирается взрывать себя вместе с Иваненко.
Коляску с олигархом привезли в беседку только через десять минут, когда «клиентка» должна была начать нервничать, крутиться на месте и пытаться выяснить, что происходит. Но Арина сидела все также ровно, с таким же отреченным выражением лица. Она докурила сигарету, погасила ее в пепельнице в форме древней ладьи викингов и спокойно сложила руки на коленях.
Когда в беседке появилась коляска с Иваненко, Арина поднялась и сделала несколько шагов навстречу, но у нее на пути встали охранники. Не сказав ни слова, Арина вернулась в свое кресло и равнодушно наблюдала за тем, как коляску с Иваненко разворачивают и ставят у стола. Дождавшись, пока охранники выйдут из беседки, она заговорила первой.
– Здравствуйте, Михал Семеныч!
Иваненко молча кивнул. Дескать, поздоровались, и что дальше? Арина кивнула на коляску.
– Мне жаль, что вы до сих пор не полностью поправились. Нечто подобное Иваненко ожидал. Беседа начнется со всей этой обязательной чепухи. Упоминания о погоде, вопросы о здоровье и семье, пожелания благополучия. Но он этого не допустит. Никакой идиотской политкорректности. Девка должна понять – они враги, и он не собирается с ней миндальничать или заключать соглашения о перемирии.