Внутри за столами сидели еще два охранника. Один из них что-то писал, другой смотрел по телевизору боксерский поединок. Увидев Игоря, он отключил звук и отвернулся от экрана.
– Слушаю вас! – лицо охранника выражало крайнюю заинтересованность и готовность помочь.
– Здравствуйте! Меня зовут Игорь Парусников. Я приехал к Арине Александровне Розовой.
– Конечно! – улыбнулся охранник и раскрыл лежащий перед ним блокнот. Несколько секунд он водил пальцем по строкам, затем поднял голову. – Простите, но вас нет в списках гостей.
– Нет, – согласился Игорь. – Честно говоря, я хотел сделать ей сюрприз. Неожиданно приехать. Ей было бы приятно. Мы с ней старые друзья…
– Извините, – охранник захлопнул блокнот. – Но въезд на территорию поселка только для проживающих. И для заявленных гостей.
– Жаль, – Игорь покачал головой, и выражение его лица стало скорбным. – Очень жаль. Но делать нечего. Можете ли вы связаться с госпожой Розовой и сообщить, что к ней приехал Игорь Парусников? И очень хочет ее немедленно видеть.
– Мне очень жаль, – голос охранника прозвучал гораздо более жестко. – Но мы не имеем права звонить и что-либо сообщать. Позвоните Арине Александровне сами. Она внесет вас в список гостей, и тогда – милости просим.
«Не может быть. – мелькнуло в голове у Игоря. – Не может быть, что и здесь я тоже потерплю неудачу. Арина – вот она, на расстоянии нескольких сотен метров. Неужели нет способа эти метры преодолеть?»
– Но я, – начал он, не очень представляя, о чем будет говорить. Впрочем, охранник его перебил, не дав закончить.
– А вот и Арина Александровна, – сказал он и нажал кнопку на пульте управления.
От предчувствия удачи у Игоря защемило в груди. Он поднял голову и увидел через стекло проходной, но не Арину, а три черные машины, мчавшиеся к воротам поселка. Два «джипа» и между ними длинный «лимузин».
– Это ее кортеж, – сказал охранник, поднимаясь с места. – Она едет на работу.
Ворота поселка поехали в сторону. Два «джипа» и «лимузин», не снижая скорости, вырвались на шоссе и помчались в сторону Москвы. Игорь бросился к своему «фольксвагену». Но идея догнать Арину только мелькнула в его голове. Пока он завел старенький мотор, кортеж исчез из виду. Единственное, что он успел – заметить номер «лимузина».
«Что ж, это уже немало, – подумал Игорь, выводя «фольксваген» на шоссе. – Я знаю, где она живет, и знаю номер ее машины. Сегодняшнее утро не прошло зря. А вечер будет еще более продуктивным».
Он не сомневался, что до вечера, до возвращения Арины с работы, придумает, как остановить ее машину на подъезде к поселку «Лаванда-парк». Игорю стало весело. Он не сомневался в успехе и ощущал себя полководцем, готовящем операцию по вторжению в тыл противника, которая поставит точку в победоносной вой не.
8
Иваненко нашел в себе силы сдвинуть ладони, имитируя аплодисменты, бросить взгляд на стоящего за трибуной Павла Степановича Козырина, привычным движением поправить волосы и спокойно подняться с места в первом ряду. Он шел к выходу, наклеив на лицо дежурную улыбку и ощущая на себе взгляды всех присутствующих. Он знал, что все полторы сотни человек в зале смотрят не на Козырина и не на эту девку, а на него. Смотрят, как он отреагирует на удар, каких давно не получал. Смотрят, надеясь заметить в его взгляде, в улыбке или в движении смятение, неуверенность или страх. И потому он смотрел прямо перед собой, не сомневаясь, что за ним идут два охранника и верный помощник Андрей Говорухин. Небольшой конференц-зал здания Совета министров Иваненко пересек за несколько секунд, вышел и прибавил шаг. По лестнице вниз он почти бежал, слыша за собой топот трех пар ног. Проскочил мимо полицейских у входа в здание, выскочил во двор. Здесь были журналисты. Иваненко вернул на лицо улыбку и замедлил шаг. Один из охранников обогнал его и открыл широкую дверь «мерседеса». Иваненко рухнул на сидение. Дверь захлопнулась.
Охранник встал к ней спиной, закрыв от любопытных взглядов салон. Впрочем, разглядеть, что происходило внутри, все равно было невозможно из-за тонированных стекол. И только здесь, оставшись в одиночестве, отделенным от всего мира бронированным корпусом «мерседеса» и пуленепробиваемыми стеклами, Иваненко дал волю гневу.
Несколько секунд он потрясал кулаками, обрушивал их на мягкую кожу сидения, рычал, как дикий зверь и изрыгал страшные проклятия. Потом ярость отступила, он перевел дыхание, поправил галстук, приоткрыл дверь машины и, все еще тяжело дыша, кивнул.
– Садитесь! Быстрее!
Водитель Сергей и начальник охраны Саша заняли свои места на передних сидениях. Задняя дверь приоткрылась, и появилась голова Андрея Говорухина.
– Мне поехать в другой машине?
– Нет, – рявкнул Иваненко и кивнул на сидение рядом с собой. – Садись со мной. Нам надо поговорить.
Бледный от ожидания неприятностей Говорухин сел. Дверь захлопнулась, и кортеж медленно выехал из ворот.
– Домой, – скомандовал Иваненко и поднял стекло, отделяющее салон от переднего сиденья.
Несколько секунд он сидел молча и размышлял. Что же произошло? Как могло случиться, что несколько минут назад верный приятель Павел Степанович Козырин, человек, обязанный ему, Иваненко, своим постом вице-премьера, объявил о победе в конкурсе на право покупки порта «Северный» компанию Арины Александровны Розовой?
Сегодня утром, войдя в здание Совета Министров, за три минуты до начала церемонии, Иваненко не сомневался в своей победе. С троими из семи членов комиссии он встречался лично, и они обещали ему свою поддержку. В лояльности оставшихся четверых – Козырина и его людей, он не сомневался. Его интересовало только одно. Проголосуют ли за него все семеро, или Козырин решит устроить некое подобие демократии и организует счет 5:2. Или даже 4:3. Чтобы все было будто по-настоящему. Иваненко занял место в первом ряду и даже не повернул голову, когда в зал вошла Арина в сопровождении каких-то мальчишек и девчонок. Надо будет, когда все закончится, публично поблагодарить ее за участие в конкурсе и пожелать удачи. Пресса оценит такой шаг по отношению к конкуренту.
В зале появились члены комиссии и общественные наблюдатели. Пока они занимали свои места, Иваненко успел переглянуться с Козыриным. Взгляд вице-премьера был спокоен и безмятежен, на губах играла легкая улыбка. Это окончательно успокоило Иваненко. Значит, никаких проблем не предвидится. Никто из членов комиссии не заартачился, не решил проявить самостоятельность и действовать на свое усмотрение. В противном случае, Козырин нашел бы возможность переговорить с ним до начала церемонии. Оставалось дождаться объявления окончательных результатов…
…Иваненко повернул голову к Говорухину, и тот мгновенно раскрыл блокнот и щелкнул ручкой.
– Ничего не записывай, – приказал Иваненко, и помощник захлопнул блокнот. – Только запоминай. Игры закончились. Мы начинаем активную кампанию против этой шлюхи и ее покровителей, кем бы они ни были.
Говорухин кивнул.
– Я хотел закончить дело миром, хотел оставить ей то, что у нее есть сейчас, – продолжил Иваненко. – Но после сегодняшнего об этом не может быть речи. Я уничтожу ее. Превращу в нищенку, продам в бордель. Это если ей повезет, и она останется жива. Я спалю дотла все, что она построила. Я верну себе свой порт и свой телеканал. А заодно и остальные активы.
Говорухин не сводил с шефа преданного взгляда.
– До завтрашнего дня продумай варианты атаки на все ее компании с использованием всех наших сил. Ясно?
Говорухин кивнул.
– Вы хотите, чтобы я связался с нашими партнерами из Подмосковья?
Иваненко помедлил.
– Да, хочу. И пусть они постараются. Первый же их наезд на нее должен быть жестким. Чтобы она сразу поняла, какую катастрофическую ошибку допустила, посмев перечить мне.
– Вы хотите, чтобы они начали завтра?
– Нет, – Иваненко покачал головой. – Это будет слишком явно. И кроме того, я хочу, чтобы они подготовились. Это не наезд на лавку на рынке или на ресторан. Пусть продумают каждый шаг. И вступят в игру, когда мы уедем в Сочи подписывать контракт с этими рыжими голландцами. У нас должно быть абсолютное алиби. А завтра…
Иваненко замолчал. Говорухин поднял глаза, ожидая продолжения фразы. Глаза бизнесмена потемнели. Говорухин понял: он вспомнил или подумал о чем-то очень неприятном. Хотя может ли хоть что-то быть приятным в такой момент?
– Завтра я встречусь с Козыриным, – сказал Иваненко, и в его голосе появились зловещие нотки. – Я хочу знать, почему он меня предал. До этого момента ничего не предпринимай. Может быть, есть какие-то обстоятельства, о которых мы не знаем.
Говорухин кивнул. Иваненко сжал кулаки. Упоминание имени Козырина вновь заставило его вернуться к вопросу, который крутился у него в голове с момента выхода из зала. Почему? Почему Пал Степаныч его предал? Как этой девке удалось перетащить его на свою сторону? Как? Какими словами она его убедила? Какими действиями заставила? У Иваненко в ушах до сих пор стоял его спокойный голос: «Таким образом, с перевесом в один голос победу в конкурсе одержала компания уважаемой…»
Иваненко зарычал и всадил кулак в мягкую кожу сидения. Спокойно! Он не имеет права демонстрировать свою слабость даже Говорухину. После предательства Козырина нельзя быть уверенным ни в ком. Спокойно! Пусть эта девка считает, что игра окончена, что он сдался, отступил, смирился с поражением. Он-то знает точно, что игра только начинается. И что окончательная победа будет на его стороне. Просто потому что силы слишком неравны. Она и представить себе не может, лавина какой мощи начала движение, чтобы ее снести. Она это поймет. Очень скоро поймет. Но будет поздно.
9
Арина, Ада и Света в сопровождении охраны вышли из высоких дверей здания Совета министров и, держась под руки, спустились на несколько ступеней к «лимузину». Здесь их уже ждали журналисты. Замелькали вспышки блицев, заработали камеры, со всех сторон к лицам женщин потянулись микрофоны.