Профессор выключил телефон.
– Все в порядке, – он обнял сына. – Но вылетать нужно завтра. Успеешь собраться?
– Конечно!
Игорь натянул брюки, снял голубой халат и взялся за рубашку.
– Ты нашел эту женщину? – услышал он за спиной голос отца.
Игорь резко обернулся.
– Нашел. А почему это волнует тебя, папа?
Профессор ответил не сразу. Подождал, пока Игорь застегнет рубашку на все пуговицы.
– У меня был человек. Пришел неожиданно. Представился посланником какого-то важного бизнесмена из арабской страны, – профессор говорил короткими фразами, словно тщательно подбирал каждое слово.
Игорь напрягся. В голосе отца он уловил нотки беспокойства. Значит, встреча, о которой он начал рассказывать, напугала его.
– Этот бизнесмен интересуется историей Лилит, – продолжил профессор. – Причем, интерес его настолько пристальный, что я назвал бы его нездоровым. Он скупил все связанные с ней артефакты. Какие-то древние рукописи, судя по всему, огромной ценности. И он уверен, что нынешние успехи Арины связаны с энергией Лилит.
– Что значит «успехи связаны с энергией Лилит»? – не понял Игорь.
– Он считает, что Арина получила энергию Лилит, которая хранилась в саркофаге. И эта энергия каким-то образом принесла ей все то, что она получила за последнее время.
Игорь взглянул на отца, стараясь придать взгляду веселость и иронию. Но получилось не очень убедительно.
– Ты веришь в этот восточный бред? – спросил Игорь. Профессор не ответил, отвернулся от Игоря и посмотрел в окно.
– Ты веришь, папа?
– Не знаю, – Парусников пожевал губами. – Но Арина говорила мне что-то о зеленом тумане, который вышел из саркофага и вошел в нее. Какое-то странное видение. Согласись?
– Не соглашусь! – Игорь решительно тряхнул головой. – Этого не может быть.
– Почему? – профессор сел в кресло напротив Игоря. – Ее внезапное богатство не поддается логическому объяснению. Бизнес империя не строится за несколько месяцев.
Игорь поднял глаза на отца. И он туда же. По стопам журналистов желтых изданий.
– Неужели ты веришь, что ее империя началась на пустом месте после возвращения из Израиля?
– Так пишут газеты.
– Не верь всему, что пишут газеты, папа. Арина наверняка подставная фигура, за которой стоят какие-то силы. Сколько таких примеров в нашем бизнесе? А все, что связано с энергией Лилит, – это сказки. И есть люди, которые хотят в них верить. Гони их прочь от себя.
– Я и прогнал, – улыбнулся профессор. – Сказал, что ни эта тема, ни их уникальные рукописи меня не интересуют.
– Ты правильно сделал. Тем более сейчас, когда мы улетаем в Африку, – Игорь помедлил и добавил. – У меня какое-то странное чувство, что там, в этой экспедиции, мы получим ответы на все вопросы.
Профессор смотрел на сына преданным и теплым взглядом.
«Он счастлив, оттого, что мы уезжаем вместе», – понял Игорь. Перед его внутренним взором вдруг предстала Арина. В простеньком платье, с развевающимися по ветру рыжими волосами. Она помахала ему рукой, будто говорила: «До встречи!»
11
Павел Степанович Козырин понимал, что тяжелого разговора с Иваненко ему не избежать, и решил не откладывать этот разговор в долгий ящик. К чему тянуть время? Объясниться все равно придется. На душе у Козырина скребли кошки. Он действительно многим в своем быстром продвижении по служебной лестнице был обязан Иваненко. Они познакомились через два года после прихода к власти Горбачева, когда Павел Козырин был скромным служащим московской мэрии. Именно к нему обратился заработавший свой первый миллион Миша Иваненко с просьбой подобрать здание в центре Москвы для нового банка.
Козырин мог отказать. Происхождение первого Иваненковского миллиона было сомнительным. Его кооператив обвиняли в невозврате крупного кредита и в нечестной конкурентной борьбе, а точнее в том, что он силой заставлял конкурентов сократить производство и покинуть рынок. Козырин решил снять с себя ответственность, подготовить документы и передать их в секретариат вице-мэра, переложив тем самым решение вопроса на вышестоящее начальство, но потом передумал. Какое-то внутреннее чувство заставило его присмотреться к Иваненко, носившему тогда прозвище Батя. «Почему он Батя? – думал Козырин. – Самое естественное для него прозвище – Жердь. Или Длинный. И вдруг Батя. Почему?»
Он решил проверить своего нового знакомого. А проверив, стал подыскивать для нового банка подходящее помещение. Отношение бизнесменов и крышующих их бандитов к Мише Иваненко определил сосед Козырина, известный криминальный авторитет, к которому Пал Степаныч обратился за консультацией. «Даже злые урки – и те боялись Мурку», – сказал тот, не пожелав ничего добавлять или объяснять.
Иваненко, получивший на выбор два здания, был очень признателен молодому чиновнику. Тогда-то Козырин и получил свою первую взятку, которую он предпочитал называть «вознаграждением». Пятьдесят тысяч долларов казались ему безумными деньгами. Пал Степаныч несколько дней продержал портфель с деньгами в своем рабочем кабинете, не решаясь тащить такую сумму домой. Только потом Козырин сообразил, что его решение не передавать дело на рассмотрение начальства сэкономило Иваненко сумму раз в пять большую, чем получил он.
Через полгода Козырин был назначен руководителем департамента строительства, а затем, по совету Иваненко, принял участие в выборах вице-мэра и победил. Но в этом качестве он проработал всего два года. Иваненко существенно расширил свою империю, Москва его больше не интересовала. В то время он вел битву за российский рынок мобильной связи и, приложив неимоверные усилия, добился назначения Павла Степановича заместителем министра связи.
Они шагали рука об руку уже тридцать лет. Конечно, Козырин понимал, что этот проклятый порт должен был достаться Иваненко. И он должен был приложить для этого все усилия. Но сделать этого не мог.
Овладевшая им страсть пересиливала любые доводы разума. Все его существо захватило одно желание – выполнять любые просьбы Арины. Она могла просить у него что угодно. Предать, убить, ограбить, изменить друзьям, семье или родине. Но она попросила порт. И отказать ей Павел Степанович не мог.
Конечно, его терзали угрызения совести. Он даже хотел подать в отставку. Это казалось ему идеальным выходом из положения. Да и объяснения с Иваненко в этом случае теряли всякий смысл. Но, поразмыслив, он решил не оставлять Арину один на один с бизнесменом. Он знал, на что способен разъяренный «Батя», и понимал, что теперь на него ложится обязанность защищать свою протеже, свою страсть, свое вожделение до последнего вдоха.
Иваненко приоткрыл дверь в кабинет и спросил голосом доброго дядюшки, решившего навестить любимую племянницу.
– Ты позволишь мне войти, Пал Степаныч? Или подождать за дверью?
Козырин поднял голову от бумаг. По этой фразе он понял, что Иваненко настроен на серьезную разборку. Что ж, значит, придется через это пройти.
– Заходи, заходи, Михал Семеныч! Что это ты вдруг ты решил стать таким церемонным?
Иваненко вошел в кабинет и подошел к столу.
– Это не я решил, Пал Степаныч. Это ты меня сделал персоной «нон грата». Присесть позволишь, или лучше постоять?
Козырин, не ожидавший такой агрессивной ироничности, кивнул на кресло у стола. Иваненко сел, причем нарочито на краешек обитого черной кожей сидения.
– Извини, Пал Степаныч, что я пришел, – Иваненко говорил все тем же задушевно- любезным тоном. – Я тебя, конечно, больше не побеспокою. Но позволь все же полюбопытствовать. Что произошло на конкурсе?
Неожиданный тон Иваненко застал Козырина врасплох. Он был готов к скандалу, крику, упрекам и угрозам, даже ударам кулаками по столу, но только не к этому елейному голоску и покорно- заискивающему взгляду.
– На конкурсе? – переспросил Козырин. – А что произошло на конкурсе?
Лицо Иваненко изменилось в течение секунды. Взгляд стал жестким и злым, нос и подбородок словно заострились. Иваненко стал похож на дракона. Не хватало только острых зубов и костистого раздувающегося воротника.
– А ты не знаешь, – совсем иным, агрессивным и резким голосом сказал он. – Случилось то, что конкурс выиграла эта девка. После того, как порт был обещан мне. Обещан тобой. Не ты ли мне говорил, что порт вместе с конкурсом у меня в кармане?
– Я такого никогда не говорил, – Козырин понимал, что Иваненко заставил его оправдываться, но решил пока следовать в фарватере олигарха. – Я говорил, что готов помочь тебе. Но любой конкурс – это конкурс, Михал Семеныч. Кто может гарантировать его результаты?
Иваненко откинулся на спинку кресла. На его губах мерцала зловещая улыбка. Он рассматривать собеседника, как диковинного зверька.
– Значит, разговора не получится, – сказал Иваненко и сокрушенно покачал головой. – А я-то думал, что мы по старой памяти все-таки побеседуем. Не чужие люди. И не вчера познакомились. А ты решил из меня дурака делать. Конкурс – это конкурс. Это с каких пор ты так стал рассуждать? Не с тех ли, как тебя под себя эта девка подмяла? Как и всех остальных.
– Что ты от меня хочешь? – глухо спросил Козырин.
– Я хочу знать, что произошло? Почему ты после всего, что было между нами, после тридцати лет совместной работы, вдруг решил меня продать? Я понимаю, ты не станешь отменять результаты конкурса и проводить новый. Как ты теперь говоришь: «Конкурс – есть конкурс». Но я хочу понимать, почему?
Последнее слово Иваненко почти выкрикнул.
– Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал, – Козырин дрожащей рукой открыл лежащую перед ним папку. – Члены комиссии решили вопрос не в твою пользу. И я…
– Так перереши! – Иваненко опустил на стол тяжелый кулак. – Придумай что-нибудь. Найди у нее какие- нибудь нарушения. Придерись к бумагам. Отмени итоги конкурса и объяви новый. А там уж я позабочусь, чтобы голосование было в мою пользу.
Козырин покачал головой.
– Этого я сделать не могу.