– Вот я к вам как раз по поводу ваших показаний, – сказал мужчина и достал из кармана пачку «Мальборо». – Вы заявили в полиции, что рядом с погибшим Львовым в момент его прыжка никого не было.
– Заявил, – кивнул Феликс. – Рядом с ним действительно никого не было.
– Вы хорошо это рассмотрели?
– Хорошо. Рядом с окном стоял зажженный торшер. И потому мне все было видно. Он сам открыл окно, взялся за ручку, повернулся, потом встал на подоконник и прыгнул.
– Повернулся? – Говорухин зажег сигарету, протянул пачку Феликсу, но тот отказался. – Значит, в кабинете был кто-то еще? К кому он повернулся.
– Может и был. Только я его не видел. Окно-то узкое, через него видно только то, что у окна происходит, а весь кабинет не виден.
– Но там есть и другие окна.
– Они были темными. Свет горел только у этого окна. Собеседник медленно затянулся и выпустил дым тонкой струйкой.
– Феликс, – он повернулся к Бусыгину. – А может быть, вы ошибаетесь?
Что значит «ошибается»? Феликс напрягся. Только этого ему не хватало. Зачем он вообще ляпнул, что видел, как произошло это самоубийство? В чем его хочет обвинить этот человек?
– Может быть, вы видели около Эдуарда Львова в момент его рокового прыжка вот эту женщину? – Говорухин достал из кармана фотографию и показал Бусыгину. – Ее нельзя не запомнить. Красавица. Рыжие волосы. А ведь она была в кабинете. Это на нее оглядывался самоубийца.
Феликс вгляделся. Действительно, красавица. И следователь в полиции тоже спрашивал про какую-то женщину – не видел ли он.
– Я ее не видел, – сказал Феликс.
– Не торопитесь, Феликс, – Говорухин спрятал фотографию в карман. – Мне ведь очень нужно установить истину. И за ценой я не постою. Вы человек молодой, вам нужно продвижение по службе. А в вашей компании какое, прости Господи, продвижение. Ваша компания, дорогой господин Бусыгин, едва сводит концы с концами. И может очень скоро, к великому сожалению, закрыться. Так вот, мы могли бы предложить вам неплохую альтернативу.
С вашими навыками, с вашим опытом можно зарабатывать во много раз больше.
– Вы предлагаете мне дать ложные показания? – нахмурился Феликс. – Но мои показания уже зафиксированы в полиции. Причем трижды. Как же можно сейчас их изменить?
– Ни в коем случае, – Говорухин замахал руками. – Никаких ложных показаний и никаких изменений. Просто вам следует внести в свои показания долю неуверенности. Дескать, вы точно не помните. Вроде бы около Львова никого не было. Но, может быть, вы и ошибаетесь. Ведь расстояние между вами было не меньше тридцати метров. А еще и вечер, дождь, неверный свет торшера. Легко ошибиться.
Бусыгин пожал плечами. Он помнил, как давал показания в полиции, как горячо настаивал на том, что рядом с самоубийцей не было ни души. Как же теперь он будет вносить сомнения? Чего доброго, его самого обвинят в даче ложных показаний.
– Вас скоро вызовут еще раз, – сказал Говорухин. – Но не в полицию, а в прокуратуру. Так вы уж скажите все, как надо. Зароните сомнения. Открыл окно самоубийца, конечно, сам. А вот что было дальше? Прыгал он или его кто-то толкал? Вот этого вы видеть не могли. Во всяком случае однозначно.
Бусыгин молчал. Говорухин достал из внутреннего кармана пальто пухлый пакет и сунул его в руки Феликса.
– Это небольшой презент от новых друзей, – улыбнулся он. – Это, конечно, не заменит всех обещаний, которые я вам дал. И по поводу новой работы, и по поводу «не остаться в долгу». Всего вам доброго, Феликс!
Феликс пожал протянутую ладонь, сжимая левой рукой конверт. Говорухин открыл дверь машины.
– Вы конверт-то спрячьте, господин Бусыгин. И об этой встрече, прошу вас, ни одной душе. А то ваши будущие показания смогут оспорить.
Феликс поспешно засунул конверт в задний карман брюк.
«Мерседес» пошел задним ходом, развернулся на ближайшей полянке и исчез из вида. Феликс свистнул Викинга. Тот прибежал, довольный продолжительностью прогулки, и бросился хозяину на грудь. Но сейчас Феликсу было не до пса.
– Погоди ты! – Он стряхнул Викинга на землю. Может быть, это и не так плохо, что он увидел это самоубийство. Работу этот тип, кажется, предлагал серьезно. Да и конверт приятно оттягивает задний карман. В нем, конечно, деньги. Но сколько? Доллары или руб ли?
Феликс достал из заднего кармана конверт и замер, очарованный видом зеленых купюр в свете паркового фонаря.
23
Часы показывали двадцать пять минут третьего ночи, но председатель правительства Вячеслав Лиманов все еще сидел в любимом кресле у круглого столика, отщипывал виноградины от спелой кисти, раскинувшейся перед ним на блюде из тонкого фарфора, и периодически подносил к губам рюмку с любимым коньяком “Frapin”.
Его супруга уже дважды выходила в гостиную в халате и спрашивала, что случилось и почему муж, приехавший домой час назад, не раздевается и не идет спать?
– Что с тобой, милый? – говорила она, прикладывая прохладную ладонь ко лбу председателя кабинета министров. – Какие-то неприятности?
– Нет, дорогая, все в порядке, – премьер отнимал руку жены ото лба и прижимал к губам. – Мне просто надо подумать. День выдался тяжелым. Иди спать, милая.
Супруга вернулась в спальню. Премьер носком правого башмака уперся в задник левого и стащил его с ноги. Затем проделал ту же процедуру в обратном порядке. С наслаждением пошевелил пальцами ног в черных носках и погрузил их в мягкий ворс ковра.
День у председателя правительства действительно выдался тяжелым. Начиная с половины десятого утра, он опекал высокого гостя – наследного принца султаната Шидад с очень сложным именем. Из-за этого принца ему пришлось приехать на работу к восьми утра. Подписать необходимые бумаги, решить срочные вопросы и провести встречи, которые нельзя было отложить.
Забрав принца из резиденции, Вячеслав Борисович повез его на Выставку достижений народного хозяйства, затем в министерство обороны, где принцу показали перспективные образцы оружия, способного защитить султанат Шидад от внешних врагов, в корпорацию «Росатом», где Его Высочество интересовался перспективами строительства в своем султанате атомной электростанции. Затем последовали визит в резиденцию президента и обед, после которого принц попросил предоставить ему полтора часа на отдых, душ и переодевание. Лиманов отправился в Дом правительства, где принял участие в совещании по кибернетической безопасности правительственных объектов. Вопрос был важный, и Вячеслав Борисович решил не перекладывать его на заместителей. Выйдя с совещания, он, не заходя в кабинет, спустился к машине и вновь повез по различным объектам отдохнувшего принца.
Тяжелый день. Но не это заставило премьер- министра вместо крепкого сна сидеть в кресле, щипать виноград и пить коньяк. Мало ли в его жизни было таких дней? Наполненных срочными делами, поездками, встречами, совещаниями, принятием решений, от которых зависели судьбы многих людей. Нет, тяжелым днем его не удивить. Тут совсем другое.
Когда Вячеслав Борисович вышел с совещания, помощник подал ему папку с последними телефонограммами. Среди них он обнаружил приглашение на подписание контракта госпожи Арины Розовой и Его Высочества принца Хусейна Хадж Абдалла Мансура.
Лиманов удивился и перечитал телефонограмму еще раз. Да, все верно. Гриф «Срочно!» Отправитель – канцелярия госпожи Розовой. Подписание контракта о приобретении месторождения нефти на территории султаната Шидад. Дата сегодняшняя. Подписание состоится в 22.00 в конференц-зале гостиницы «Риц- Карлтон». Что за чертовщина? Когда они успели договориться, составить контракт и отработать все детали? Приобретение месторождения – это не костюм в магазине. И даже не автомобиль. И о каких десяти часах вечера может идти речь, если в это время принц будет слушать оперу в Большом театре, а оттуда собирался сразу отправиться в аэропорт?
Посадив принца в свою машину во дворе резиденции, Лиманов показал ему телефонограмму. Каково же было его удивление, когда принц все подтвердил. Да, он договорился с госпожой Розовой и готов уступить ей одно из своих месторождений. Договор нужно подписать сегодня, до его отъезда. Его люди вместе с людьми госпожи Розовой с утра занимались отработкой деталей договора и подготовкой к его подписанию. О времени церемонии ему сообщили только что. Одновременно с господином Лимановым. Так что, им придется уйти из театра чуть раньше. И перенести на пару часов его отлет. Принц уже предупредил об этом своего пилота.
Его Высочество выразил надежду, что господин премьер-министр почтит церемонию своим присутствием.
Воспользовавшись тем, что, садясь в машину, принц отвлекся на срочный звонок из Шидада, Лиманов связался с Малкиным и спросил, что ему известно об этом контракте. Оказалось, что Малкину известно немало. Розова провела ночь в резиденции принца. Вероятно, ночью они договорились о продаже и составили контракт. В пять утра к принцу был срочно вызван из гостиницы «Космос» его адвокат. Вероятно, для окончательного оформления деталей. В половине седьмого госпожа Розова покинула резиденцию. Получил Малкин и текст договора. Речь в нем шла о крупном месторождении за смешную сумму в триста миллионов долларов. Лиманов, который слушал Малкина с возрастающим с каждой секундой удивлением, попросил переправить ему текст договора, предупредил о необходимости быть на церемонии и дал отбой.
Текст договора пришел через несколько минут. Пока Его Высочество принц общался с учеными мужами в Институте Ближнего Востока, Лиманов успел проглядеть текст, а главное, отправить его своим экономическим советникам для срочной оценки.
Полученное через час заключение специалистов поразило Лиманова до глубины души. Согласно оценкам, стоимость месторождения как минимум в шесть раз выше суммы, указанной в контракте. Разведанные запасы нефти около 9 миллионов тонн, инфраструктура месторождения позволяет проводить добычу без дополнительных капиталовложений.
В машине принц заговорил о перспективах двусторонних отношений и о планах превращения султаната Шидад в центр торговли и науки в регионе Персидского залива, а Лиманов прокручивал в голове заключение экспертов и беседу с Малкиным.