– Хотите ещё чаю? – спросила я, потому что мой гость опять задумался – до чего общительный собеседник!
– Нет, спасибо, больше не хочу.
Наконец-то я его напоила!
– Пойдёмте тогда в гостиную, – сказала я, – всё-таки там кресла, можно сидеть и молчать с куда большим комфортом.
Так мы сидели и думали каждый о своём, пока мне первой это не надоело. Молчать я смогу и в одиночестве.
Судя по всему, и он, и Валерия чувствовали себя в моём наследном доме превосходно. Словно они знали меня сто лет, половину из которых прожили со мной в этом самом доме.
– Простите, Фёдор Михайлович, за бестактный вопрос, но, если не секрет, сколько вы получаете?
– Денег?
– Заработной платы. Взятки можно не считать. Валерия перестала читать и в испуге уставилась на отца.
Кажется, эта тема была для него крайне болезненной.
– Шестнадцать тысяч, – нехотя ответил он.
– То есть двести долларов в месяц. В день – примерно двадцать. Сколько бы вам понадобилось времени, чтобы раскрыть убийство?
– «Каменскую» смотрите? – поинтересовался он.
– Не угадали. Мой любимый сериал «Секс в большом городе»!
То, что случилось после моих слов, несказанно удивило: Михайловский смутился и оглянулся на чересчур упоённо читающую дочь.
Мне же было видно, что она едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
– Давайте баш на баш: я остаюсь осматривать ваши местные красоты, а вы соглашаетесь на меня поработать. Как частный детектив.
Это уже была наглость. Можно подумать, что, согласившись осматривать пресловутые красоты, я делаю одолжение Михайловскому. Но он отреагировал вовсе не так, как я ждала.
– Да, вас тихоней не назовёшь, – медленно протянул он, – и давно это вам в голову пришло? Насчет расследования.
– Только что, – любезно пояснила я. – Так сколько времени?
– Думаю, дня два-три.
– Округлим до пяти. Вы согласитесь за сто долларов провести для меня расследование и установить, кто убил мою тётку?
– Этим делом занимались костроминские ребята…
– Для которых вы – начальство, не так ли?
– Хочется уточнить: преследующее личные цели, – насмешливо покивал он.
Окажись поблизости Ольга и начни задавать мне вопросы, я бы не нашлась, чем объяснить свое неожиданное предложение. Увлеклась. Районным детективом или возможностью приобщиться к расследованию, чтобы потом рассказывать об этом своим внукам? Мало ли что напридумывала Олька, а за ней и Лида.
– А если выяснится, что имел место всего лишь несчастный случай?
– Что ж, я вернусь домой с чистой совестью. Сделала для памяти Олимпиады всё, что могла.
– Лестно, что вы мне так доверяете. А если я вовсе не такой уж профессионал, как вам кажусь, и тогда пропали ваши денежки?
– Ничего, я ещё заработаю!
– Круто! – хмыкнул он.
– Считаете, я всё это затеваю только ради мести? Нет. Мне почему-то захотелось приехать и рассказать родителям, как всё было на самом деле. Мы ведь все любили тетю Липу, и если е убили, то нехорошо нам, её родственникам, ничего не предпринять.
– Похвальное желание, – сказал Фёдор Михайлович, и обратился к дочери: – Как думаешь, Валерия, браться мне за это дело?
– Конечно, браться, папа, тут и думать нечего.
– К тому же Лариса Сергеевна обещает нам заплатить. Аж сто долларов!
– Вы считаете, этого мало? – спохватилась я. – Давайте тогда двести.
Михайловский нарочито ахнул:
– Мой месячный оклад!
– Только вот деньги брать, по-моему, не стоит, – осторожно высказалась Валерия.
– Вот ещё, дают – бери!
Я всполошилась: уж не смеется ли он надо мной? Михайловский гибко поднялся из кресла.
– Вы меня уговорили, Лариса Сергеевна. Я проверю, что там с вашей тёткой случилось. Вот прямо сейчас пойду и поговорю с вашей соседкой. Кстати, как ее звать?
– Лида.
– А отчество?
– Спросите, когда будете с ней беседовать. Вы же хотите поговорить неофициально?
– Пожалуй, – кивнул он и вышел.
Валерия тут же соскочила с дивана и сказала заговорщическим шепотом:
– Лар, а ты уже весь дом осмотрела?
– Только в общих чертах, – сказала я.
Собственно, вчера я лишь поднялась по лестнице в мансарду и окинула её взглядом. Да ещё открыла платяной шкаф в спальне на первом этаже – надо было куда-то положить свои вещи.
По остальным двум комнатам внизу я немного походила, вроде как примеряясь. Мне понравилось всё: и уютная, в зеленых тонах, спальня, и библиотека-кабинет. Холл, в котором мы сейчас сидели… Как говорится, без комментариев. Повсюду – никакой нарочитости. Всё продумано и придумано для удобства. Странно, что тётка жила здесь одна…
– Давай с тобой всё осмотрим? Не спеша. Начнем с мансарды…
Договорить она не успела. Вернулся от соседки её папа, жутко сосредоточенный, и скомандовал:
– Собирайся, Валерия, поедешь с нами.
– С кем – с нами? – удивилась дочь.
– Со мной и с Лидией Тимофеевной. Она согласилась посмотреть кое-какие фотографии. Может, новый знакомый Олимпиады Киреевой у нас где-то засветился.
– Пап, а можно, я останусь с Ларисой?
– Видишь ли, я не уверен, что смогу заехать за тобой, у меня куча дел. Я ведь нарочно тебя торопил, чтобы пораньше приехать к Ларисе Сергеевне. Решил совместить приятное с полезным. К тому же Лариса Сергеевна, насколько я помню, собиралась к нотариусу? – Это уже обращались ко мне. – Могу вас подвезти. Вы умеете быстро собираться?
Я умею быстро собираться. На минутку вышла в спальню, вернулась уже одетая, в своем розовом костюме, который становится моей костроминской униформой. Тем более розовый цвет, говорят, очень идёт к моим карим глазам.
Что думал по этому поводу Михайловский, я, к сожалению, не узнала.
У меня, между прочим, есть и своя машина, и до нотариальной конторы минут семь пешком – почему-то я упорно не хотела передвигаться по Костромино на своих двоих, – но я всё же поехала с моими новыми знакомыми. Только заметила:
– Как там наш разговор насчет компьютеров, ещё в силе?
– Я никогда ничего не забываю, – опять дежурно проговорил Михайловский и протянул мне листок с номером телефона: – Закончите здесь свои дела, позвоните мне в Ивлев. Я пришлю за вами машину.
Я кивнула, решив про себя больше с ним не разговаривать. Похоже, этот тип совсем не умеет общаться с людьми в обычном тоне. Только языком протокола. Ольга на моем месте давно бы послала его подальше.
Надо же, и телефон на листочке успел написать! Вообще-то во всем цивилизованном мире давно пользуются визитками. Или ментам они не положены? Мы с Олькой заказали их себе первым делом.
Улучив минутку, когда мы ждали Лиду, а выдающийся папа курил возле машины, юная подруга шепнула мне:
– Ты папе понравилась.
– Что ты говоришь! – в притворном ужасе отшатнулась я. – Как же тогда он относится к тем, кто ему не нравится?!
К обеду я уже держала в руках документы, свидетельствующие о том, что Лариса Сергеевна Киреева – владелица дома по улице Парижской коммуны, четырнадцать. Это меня, конечно, радовало, только вот как быть дальше? Что мне делать теперь, когда нечего делать? Михайловский наверняка еще в Ивлев не приехал, насчет компьютеров ни с кем не говорил, так что звонить ему нет смысла…
И пошла я на переговорный пункт, чтобы позвонить родителям и подруге Ольге. Предки наверняка еще на работе, и дозвониться обоим на производство весьма трудно.
А как сделать это вечером, если на улице Парижской коммуны нет таксофона – тащиться на переговорный пункт? Я оказалась права – дома никого не было. Иной раз мама приходила с работы пораньше, но не сегодня.
А вот Ольга взяла трубку сразу. Но то ли мою соучредительницу кто-то отвлекал, то ли слышимость была плохая, но она никак не могла понять, почему я должна задерживаться в городе, где у меня нет ни родных, ни знакомых. Пришлось сказать ей открытым текстом:
– Потому, что я наняла частного сыщика!
Это было не совсем так, потому что согласие – если это можно так назвать – прозвучало весьма расплывчато. То есть Михайловский и вправду делом моей тетки занялся, но то ли по моей просьбе, то ли из профессионального любопытства, я не могла ответить конкретно.
– Наняла, ну и Бог с ним, пусть работает, – отозвалась моя подруга. – Или ты теперь будешь сама следить за ним? Заплати и возвращайся, пусть отчет по факсу пришлет.
– А как с домом быть? Я же еще не решила. Думаю вот на соседку генеральную доверенность написать.
– Ты так хорошо ее знаешь, чтобы доверять продажу дома?
– Все равно нет другого выхода. Вряд ли этот дом можно продать за один день, ты согласна? В общем, приеду в воскресенье, – сказала я, – тут есть возможность съездить на одно суперкрасивое озеро. До конца недели остается каких-то пара дней. Выезжать сейчас уже поздно. Я не люблю ездить ночью.
– Никто тебя и не заставляет!
– Ну вот, а завтра четверг…
– Так бы и сказала, что работать не хочешь. А то частный сыщик!.. Постой, ты серьезно?
– Серьезнее некуда.
– Там у тебя ничего не случилось? – Голос Ольги зазвенел от тревоги за меня.
– Ничего. Это случилось полгода назад и не со мной.
– Ага, значит, я была права! Твою тетку убили?!
– Это пока неизвестно, – заметила я сухо; в самом-то деле, с моей теткой случилось несчастье, а моя подруга чуть ли не завидует тому, что у меня возникла необходимость в частном сыщике.
Переговорный пункт в Костромино небольшой, всего четыре кабины. Если в них прикрывать дверь, то уже через полминуты можно скончаться из-за отсутствия кислорода. А если дверь открыть, твой разговор становится достоянием общественности.
Поскольку я, как существо, дышащее кислородом, выбрала воздух, все присутствующие в зале слышали каждое мое слово. И потому сосредоточили на мне все свое внимание.
Я повернулась к ним спиной, но вряд ли слышимость от этого уменьшилась.
– Ладно, чего ты злишься! У тебя там такие дела, а я тут с тоски одна пропадаю.