Фредди отошел от раковины.
– Пойдем в постель?
Они уже очень давно не занимались любовью. Она даже не помнила, когда это было в последний раз. Когда Фредди ложился после работы поздней ночью, она обычно уже спала. Он был ночной совой, а она – жаворонком, но сегодня каждый из них, хоть и по своим собственным причинам, ощущал прилив страсти.
Она пошла за ним в спальню, легла и сняла с себя ночную рубашку.
Потом, после, Фредди перевернулся на спину и тут же крепко заснул. Лилиан слушала его дыхание, поражаясь охватившему ее ощущению пустоты, которого никогда раньше не испытывала рядом с мужем. Она была расстроена – и в эмоциональном, и в сексуальном смысле, и это вызвало в ней плохие предчувствия, от которых она не могла заснуть до самого рассвета.
Глава 12. Фиона. Тоскана, 2017
От здания гостиницы к вилле Марии Гуардини, окрашенной в медовые цвета Тосканы, можно было дойти пешком по удобной дорожке, идущей между каштановой рощей с одной стороны и ровным рядом высоких зеленых кипарисов – с другой. Солнце как раз садилось, пока я шла по гравию и поднималась по узким каменным лестницам. В сумерках дом светился золотистым светом, и я остановилась понюхать розы, растущие у входной двери, прежде чем постучать.
Никто не ответил, но я слышала дивный аромат жарящегося мяса. Я вспомнила, что Мария сказала мне обойти дом и заходить сзади. Я так и сделала, и нашла ее застилающей белой льняной скатертью стол на улице, под шпалерой, увитой плющом.
– А вот и вы, – сказала она, тепло улыбаясь. – Добро пожаловать. – И расцеловала меня в обе щеки.
– Мне не хотелось приходить с пустыми руками, – сказала я. – Так что я нарвала по пути цветов. – И протянула ей букет.
– Просто идеально для стола, – ответила Мария. – Заходите.
Мария провела меня в кухню, где у плиты стоял Марко, помешивая что-то в кастрюле.
– Чао, Фиона.
– Привет, Марко.
Пожилой итальянец в поношенном вельветовом пиджаке вошел на кухню с задней террасы. Отряхнув грязь с ботинок, он протянул вперед плетеную корзину.
– Повезло!
Мария приветствовала его поцелуем.
– Фиона, это Винсент, мой муж. Винсент, это Фиона Белл, дочь Антона, из Америки. – Она посмотрела на него, подняв бровь.
Винсент поставил корзину на деревянный стул, подошел ко мне, взял мое лицо в свои большие мозолистые ладони и крепко расцеловал в обе щеки.
– Бенвенуто[25].
Мне стало радостно, и я рассмеялась.
– Рада познакомиться с вами.
Винсент обернулся к корзине и отдал ее Марии.
– Порчини[26] росли прямо повсюду.
– Я тебя обожаю, – ответила она.
– Это лучшие грибы на свете, белые, – объяснил Марко.
– Я так понимаю, вы их не в магазине купили? – спросила я.
Винсент рассмеялся, как будто я выдала искрометную шутку.
– Я нашел их здесь, в лесу, неподалеку отсюда. Лучшее место, каждый год. Мария их вам приготовит, свежие и вкусные. – Он прошел мимо Марко у плиты и шутливо толкнул его в плечо. – Суп пахнет отлично. Какой у нас будет пир. А сейчас прошу меня извинить, пойду переоденусь во что-нибудь поприличнее.
Марко ухмыльнулся ему, и он исчез на узкой лестнице в дальнем конце кухни.
– Он сегодня в хорошем настроении, – объяснила Мария, ставя корзину на рабочий стол.
– Почему?
– И вы еще спрашиваете? Никто из нас сегодня утром не ожидал от Антона такой щедрости. Кажется, будто мы выиграли в лотерею.
– Я и сама чувствую примерно то же, – ответила я. – Спасибо, что пригласили меня на ужин. Я могу чем-нибудь помочь?
– Си. Надо помыть эти прекрасные грибы, а потом нарезать их очень тонко, как бумагу. Вот хороший нож. Вы будете мыть, а я резать. А потом мы приготовим и будем есть самую вкусную на свете пасту, которую вы когда-нибудь пробовали.
Я рассмеялась.
– Мария, ущипните меня. А то я думаю, что умерла и попала в рай.
Глава 13. Слоан
Слоан переоделась к ужину, отвинтила крышечку с туши и наклонилась над раковиной, поближе к зеркалу. Она как раз подносила кисточку к ресницам, когда в спальне вдруг закричала Хлоя. Слоан подскочила и чуть не проткнула себе глаз кисточкой.
– Хлоя, не кричи! – Она снова наклонилась и прошептала себе под нос: – Этот ребенок сведет меня в могилу раньше времени.
Хлоя, всхлипывая, провыла:
– Ма-а-ам!
Во второй раз восприняв крики дочери всерьез, Слоан бросила кисточку в раковину и выбежала из ванной.
– Что случилось?
Хлоя слезла с кровати и протянула ей телефон.
– Зачем папа прислал мне это?
В комнату вошел Эван, шаря рукой в пакете чипсов.
– Что такое?
– Пока не знаю, – Слоан выхватила у дочери телефон. Взглянула на картинку на экране и резко втянула воздух. – О господи! Что это?
– Не знаю! – всхлипнула Хлоя, обхватывая Слоан поперек туловища.
Сосредоточившись на картинке, Слоан опознала интимные части тела своего мужа, и прочитала подпись: Эй, детка, как насчет этого сегодня вечером?
Сердце Слоан так резко упало, что ее затошнило. Почти тут же у нее в кармане задрожал ее телефон. Выхватив его, она взглянула на экран.
– Это папа, – объяснила она Хлое, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие и контроль над ситуацией, а сердце ее стучало как отбойный молот, и она не представляла, как сумеет не сорваться в ближайшие несколько минут. – Я уверена, этому найдется разумное объяснение, детка, – сказала она, поглаживая светлые волосы Хлои. – Я на минутку возьму твой телефон и поговорю с папой. – Слоан кивнула Эвану и щелкнула пальцами. – Включи ей кино, да? Быстро.
Когда Эван кинулся к телевизору, Слоан ушла в ванную, закрыла дверь и ответила на звонок мужа.
– Элан, какого черта?
Он заговорил в панике.
– Хлоя с тобой? Ее телефон у нее?
– Уже нет, – ответила Слоан.
– Черт. Сообщение пришло? Она его увидела?
Прижав руку ко лбу, Слоан села на край ванны. Многочисленные измены Элана всегда вызывали в ней ощущение пустоты, тоски, разбитого сердца, но больше всего – унижения. Она научилась высоко держать голову и сохранять счастливую улыбку, скрывая за ней отчаяние и делая вид, что ничего не заметила. Но сегодня ощущения были совершенно иными. Это было нечто новое.
– Да, идиот, она это видела. Ты совсем спятил? Мне кажется, меня сейчас вырвет.
– Это вышло случайно, – уверял он. – Клянусь, я не собирался пересылать это ей.
– Нет? – Слоан почувствовала, что в ней закипает кровь. – Ну что ж, тогда все в порядке. А кому же ты собирался это послать? Впрочем, неважно. Я не желаю знать ответа на этот вопрос.
Слоан прижала руку к животу. В ней больше не осталось ни терпения, ни снисхождения по отношению к мужу. Все это было вытеснено материнской яростью, что ее дочери пришлось увидеть такую жуткую картинку. И в то же время она была зла на саму себя за то, что отдала свое сердце такому типу, как Элан, поверив, что он сможет сделать ее счастливой и стать хорошим отцом.
Глядя на дверь ванной с висящим на ней розовым халатиком Хлои, Слоан чувствовала, как у нее сводит мышцы челюсти.
– Впрочем, подожди секунду. Я все же хочу это знать. Это няня?
– Ну что ты, Слоан. Нет, конечно.
Она ненавидела этот его тон – как будто бы она была такой нерациональной и вздорной. Она всегда сдавалась, когда он начинал так говорить с ней – что, как она сейчас осознала, было довольно жалко, – но сегодня ей было плевать, что он подумает. Она была готова к борьбе.
– Прости, что спрашиваю, – саркастически ответила она. – Но, если это не няня, то кто же тогда?
– Ты не знаешь, – нетерпеливо ответил он.
Его наглость переходила все границы.
Когда Слоан промолчала, а тишина в трубке, набирая тяжесть, уже становилась невыносимой, в какой-то момент он попытался заговорить с ней более урезонивающим, почти игривым тоном, словно пытаясь очаровать ее.
– Ты успокойся, хорошо? – добавил он. – Тут нет ничего такого.
– Ничего такого? И ты говоришь мне, что тут ничего такого? – Она снова взглянула на розовый халатик Хлои. – Ну что ж, если ты хочешь поиграть в такую игру, ладно. Я вешаю трубку.
– Подожди. Послушай…
– Нет, это ты послушай, Элан. Вот прямо сейчас мне надо придумать, как объяснить своей семилетней дочери, что ее отец не собирался пересылать ей фото своего члена. Что он хотел послать его кому-то еще. Подумай, каково это.
Элан немного помолчал.
– Погоди, Слоан. Смотри… Я прошу прощения. Я торопился. Я сделал глупость.
– Теперь понятно, – сказала она. – Теперь я точно знаю, что ты болван. Я просто не представляю, что мне тебе сказать.
– Слоан, прекрати.
– Нет, Элан. Это ты прекрати. Я больше не могу.
– Не можешь что?
Впервые за все время их брака в его голосе прозвучал испуг.
– Все. Я вешаю трубку. И не звони мне больше. До свидания.
Она отключилась и еще несколько секунд посидела на краю ванной. Сердце стучало, живот сводило от злости, боли и страха, что же теперь будет с ее жизнью? Как она со всем этим справится? Ей казалось, что она парализована и не может пошевелиться.
Но потом она сделала несколько глубоких вдохов, сосчитала до десяти и вышла из ванной, чтобы посмотреть, как там Хлоя, и попытаться объяснить детям, что сейчас произошло.
– Обалдеть! – Коннор откинул голову и расхохотался.
– Не смешно, – прошипела Слоан, оглядывая переполненный ресторан. – Ей всего семь. Такие вещи могут напугать ее на всю жизнь. – Она протянула руку к бокалу. – Как жаль, что мама улетела домой.
Коннор небрежно махнул рукой.
– Да брось. С Хлоей все будет нормально. – Ему надоели материнские переживания Слоан, и он сделал знак официанту принести ему очередной скотч со льдом.
– Говорю тебе, – сказала Слоан. – Это последняя капля. Я больше не могу это выносить.