А она хотела быть матерью. Она всегда этого хотела, с тех пор как сама была маленькой. Она хотела создать счастливый дом, который был бы совсем не похож на тот, где росла она. И, чтобы сделать это, ей надо было любить, уважать и понимать своего мужа, который бы в равной степени любил, уважал и понимал ее саму.
И сейчас ей стало совершенно ясно, что Фредди – не такой человек. Он не хотел быть отцом. Он просто хотел, чтобы Лилиан заботилась о нем – и никогда его не бросала.
Ночью Лилиан не могла уснуть. Фредди же, напротив – благодаря лишней рюмке мадеры, которую он заказал к десерту, – отключился и захрапел, едва его голова коснулась подушки.
Перед этим он намекал на секс, но Лилиан сказала, что плохо себя чувствует. День был для нее настолько эмоционально убийственным, что она даже не смогла доесть свою порцию в ресторане. Они обменялись тарелками, и Фредди доел и за ней.
Повернувшись на бок, она подложила руку под щеку и смотрела в открытое окно. Ночь была темной, в чернильно-синем небе светился только слабенький серпик луны. Тонкая занавесь облаков заслоняла звезды.
Разум Лилиан был переполнен тяжелыми мыслями. После ужина с Фредди она не могла представить себе, что уедет из Тосканы, вернется в Америку и больше никогда не увидит Антона – и все это только ради того, чтобы работать на безразличной ей работе и бесконечно ждать, пока Фредди захочет ребенка.
И, пока она так лежала, глядя в полуночное небо и слушая, как он храпит рядом с ней на подушке, ее мысли неизбежно пришли к Антону. В ее воображении как живые всплыли все те моменты, которые они проживали вместе, все их разговоры. Не было ни тени сомнений, что Антон возбуждал в ней страсть, на которую Фредди в принципе не был способен, во всех смыслах этого слова. Она любила Фредди, но их отношения никогда не были страстными, даже в самом начале.
Ее сердце застучало, эмоции забурлили, и она поняла, что не может больше лежать в постели с кем-то, кто не был Антоном. Она выскользнула из нее, тихонько вытащила из шкафа платье и прокралась в ванную. Там она переоделась и посмотрела на себя в зеркало.
Ради всего святого, что ты делаешь?
Она попыталась уговорить себя вернуться в кровать к своему спящему мужу, но эта борьба с собой была бесполезной.
Так что пять минут спустя она уже бежала по кипарисной аллее, в темноте, без всякого фонаря. Но это было несложно, потому что она знала наизусть каждый сантиметр этой дороги. Она подбежала к воротам виллы, набрала код замка и поспешила по каменной лестнице к парадной двери.
Она была заперта. Все окна темны. Антон спал на верхнем этаже, но комната Франческо была на первом, так что она быстро обежала дом и постучалась в его окно.
Занавески почти сразу отодвинулись, и он поднял раму.
– Лилиан. Что ты тут делаешь?
– Прости, что разбудила, – ответила она. – Но мне надо поговорить с Антоном. И это не может ждать до утра.
– Си, – ответил он. – Иди к главной двери. Я тебе открою.
Через минуту он встретил ее там и отвел в большую гостиную, где включил свет.
– Подожди тут. Я разбужу его.
Она не знала, был ли Франческо в курсе их отношений с Антоном. Они старались хранить все в тайне, но люди же не идиоты. Они видели, как он каждый вечер провожает ее домой, пока ее муж в отъезде, и не возвращается оттуда часами, а иногда до самого рассвета.
Все еще тяжело дыша после бега в гору, она села на диван у камина и взмолилась про себя, чтобы Антон простил ее за то, что она наговорила ему раньше.
И наконец он появился в дверях, только в клетчатых пижамных штанах. Без рубашки. Ее охватила дрожь – дивная страсть, которая делала все ее будущее существование без него невозможным. Он что-то изменил в ней. Она не была больше той женщиной, которая вышла замуж за Фредди Белла пять лет назад. Теперь она понимала это. Она пришла в этот мир с иным предназначением – чтобы быть с кем-то другим.
– Скажи, что ты передумала, – произнес Антон низким, хриплым голосом, который проникал в самые потаенные уголки ее души и тела.
– Да, – ответила она. – Прости меня. Я была дура. Ты сможешь меня простить?
Он закрыл и запер за собой дверь, и пересек комнату несколькими широкими, уверенными шагами. Ответом на ее вопрос стало то, что он схватил ее в объятия и зарылся лицом в ее шею.
Чистая, ничем не замутненная радость взорвалась где-то в самой глубине ее сердца, и она прошептала:
– Слава богу.
Потом Антон опустил ее на диван. Его тело обжигало Лилиан, и она исчезла, как растворилась в наслаждении их глубоким, духовным слиянием. Оно проникало до самого мозга костей – даже глубже – в этой любви страсть смешивалась одновременно и с радостью, и с отчаянием.
Потом, закрыв глаза, Лилиан вдыхала пьянящий запах тела Антона, его шея и волосы были влажны от пота.
– Ты уже сказала ему? – спросил он.
– Нет, – ответила она. – Я только что все решила. А когда я уходила, он спал.
– Когда ты ему скажешь?
– Как только вернусь. Это будет нелегко. – Она помотала головой и прикрыла рукой глаза. – Он не поймет.
– Я бы хотел помочь тебе, – сказал Антон. – Мне жаль его. Честно, очень жаль, потому что сегодня, когда ты ушла, мне показалось, что какая-то моя часть умерла. Я не мог ничего делать, только лежал в постели и говорил всем, кто спрашивал, что, наверное, подцепил какую-то заразу.
По щеке Лилиан скатилась слеза.
– Прости меня. – Она поднесла палец к губам. – Но знаешь… я не уверена, что Фредди любит меня так, как ты. И не думаю, что так вообще когда-то было.
Антон прижался своим лбом к ее.
– Я так рад, что ты вернулась. Если бы я тебя потерял, я бы, наверное, никогда не оправился.
Лилиан пробыла с Антоном до рассвета, потом поцеловала его на прощание перед дверью виллы и поспешила обратно, наискосок через каменную веранду и вниз по лестнице. Выйдя за ворота, она побежала по кипарисной аллее, огибая часовню и погреба, к нижней роще.
В долинах клубился густой туман. Воздух пах свежестью, как спелый фрукт. Вороны кричали в густых разлапистых кронах сосен, и она смотрела на великолепие этого мира с обновленным ощущением восторга. Она никогда не ощущала себя более живой, даже несмотря на тот ужас, что ожидал ее в ближайшем будущем.
Вместо того чтобы пойти прямо в гостевую квартиру, где ей пришлось бы объясняться с Фредди, неизбежно причиняя ему ужасную боль, она решила побыть немного подольше в состоянии, когда он еще не знает всей правды. Пока он еще спокойно спит. Счастливым. Мир и так скоро обрушится на него. Она может воспользоваться возможностью, задержаться в текущем состоянии и подготовить нужные слова.
Свернув на грунтовой дороге в роще налево, она направилась в сторону бассейна. Идти туда было пять минут.
Лилиан плыла быстро, и физические усилия только укрепляли ее решимость. Она не жалела о своем решении. Напротив. Она ощущала живительную силу свободы и ликования, как будто только что снова родилась на свет. Она верила, что когда-нибудь Фредди справится, опубликует свою книгу и сможет ощутить то же самое. Самым главным для него было его творчество. А присутствие Лилиан в его жизни было почти случайным. Она была удобна в смысле практических вещей, типа постоянного заработка и жилетки для выслушивания всех идей, касающихся его книги. Но она не вносила волшебства в его мир. Он обретал его в своих историях, стуча по клавишам машинки. И, что еще важнее, он не хотел с ней детей. Он только притворялся – чтобы она осталась.
Наплававшись, она натянула платье и подошла к краю террасы, взглянуть на расстилающиеся внизу тосканские холмы и ярко-розовый восход. Это было ее волшебство. Ее благословение. И Антона тоже.
Лилиан повернулась и пошла обратно через рощу к гостевому дому, где Фредди продолжал спать в своей постели. Взглянув на старое каменное здание, она сделала глубокий вдох, готовясь, потом сняла туфли и босиком поднялась по ступенькам. Она быстро открыла дверь, зашла и закрыла ее за собой с тихим щелчком, чтобы не разбудить его.
Дверь в спальню была закрыта, и она прошла на кухню, чтобы сварить кофе. Когда он закипел, она налила себе чашку и села за стол, медленно прихлебывая ее в утренней тишине и подыскивая в уме нужные слова, которые донесли бы до Фредди всю правду, по возможности не причиняя ему лишней боли.
Наконец Лилиан допила кофе и, собрав все свое мужество, поднялась из-за стола и пошла к спальне. Она на секунду замерла, закрыла глаза, глубоко вдохнула и открыла дверь.
И остолбенела.
Кровать пуста. Фредди не было.
Глава 23. Лилиан
Постель была смята, но Фредди не было. Лилиан несколько секунд постояла, застыв на пороге, не снимая руку с дверной ручки, с колотящимся сердцем. Где он?
Она побежала наверх в другую спальню, посмотреть там, а потом в ванную.
Господи. Он узнал, что она уходила среди ночи?
Лилиан выбежала за дверь, вниз по ступенькам, посмотреть, на месте ли машина. Она стояла под навесом, что означало, что он никуда не уехал.
Она стала бегать вокруг, глядя по сторонам, на виноградники, в оливковые рощи, думая, не пошел ли он прогуляться, но это, конечно, было смешно. Фредди никогда не вставал до рассвета ради прогулки.
– Фредди! – закричала она, понимая, что беспокоит и будит всех остальных гостей, живущих в других квартирах, но ее охватила паника.
Господи, помоги ей.
А что, если он узнал?
Лилиан позвонила на виллу Антону, но, по словам Катерины, он рано утром пошел работать в офис. Лилиан попыталась позвонить туда, но там никто его не видел, так что она повесила трубку и стала смотреть на дорогу. Вдруг ей повезет, и Фредди появится там с улыбкой на лице и пакетом свежей выпечки из пекарни гостиницы.
Прошло десять минут, но он не появился. Что-то было не так. Она это чувствовала.
И в этот момент разверзся настоящий ад. Где-то далеко завыла сирена, от чего у нее по жилам пронеслась волна ледяного ужаса. Потом на дороге появилась несущаяся машина. Это был Франческо.