Наместник уже сто раз проклял себя за то, что решил развлечься за счет супруги, показав ей в который раз, что он сильней, и ей всегда придется исполнять его пожелания, как бы она не артачилась. Ругал себя за невнимательность, что не заметил ее дрожи. К Нечистому, да зачем ему вообще потребовалось вытаскивать ее из теплого возка?! Та беседа могла состояться в любое время и где угодно. Нет же, он сознательно подтолкнул жену к тому, чтобы она была с ним груба, и воспользовался этим, вынуждая ее взобраться на коня.
До Илва Ландар не сомкнул глаз и не отошел от юной жены. Лицо мужчины осунулось, под глазами залегли тени, и теперь он казался еще более хищным, чем обычно. Ренваль сам донес Лиаль до опочивальни и помог ее раздеть. Лекарь уже ждал, готовый к осмотру госпожи. Его допустили к лаиссе Ренваль, и пока шел осмотр, наместник быстро обмылся холодной водой, не желая ждать, когда она нагреется, сменил одежду и вернулся к благородной лаиссе.
Лекарь уже отворял ей кровь, затем девушку натерли уксусом, смешанным с водой, и оставили под тонкой простынкой. Оставив множество склянок, и дав указания, лекарь покинул покои лаиссы. Ренваль уселся в кресло напротив кровати и не сводил с жены взгляда. Через некоторое время веки его отяжелели. Мужчина мотнул головой, пытаясь вырваться из оков накатывающей дремы, но усталость победила, и, когда принесли трапезу, ласс Ренваль уже склонил голову на грудь и крепко спал…
Солнечный свет заливает ристалище, пестрое от разнообразных цветов одежд и флагов. Ландар Ренваль опоздал к началу, он был занят, решая дело двух спорщиков, потому, когда явился в свою ложу, на арене уже шло второе или третье сражение. Окинув ленивым взором поединщиков, Ландар поднимает голову и оглядывает трибуны, все так же лениво скользя взглядом по ложам, отмечая новые юные лица подросших лаисс. Кивает тем, кто поднимается на ноги и ожидает, когда наместник встретится с ним глазами. После вновь глядит на ристалище, незаметно зевнув.
Ландар уже думает отсесть вглубь ложи и подремать, пока не закончатся игрища, когда ветер доносит до него веселый женский смех. Ренваль вновь оглядывает ложи и только сейчас замечает ту, что была скрыта до этого телами двух молодых лассов, развлекавших девушку своими сказками. Наместник даже зажмуривается в первое мгновение потому, что ему вдруг показалось, всего на мгновение, но и этого хватило, чтобы он впился взглядом в юную лаиссу и привстал, прошептав:
- Ани…
Но вот она поворачивает голову, и наваждение рассеивается. Ландар разглядывает красивое, но незнакомое лицо, похожее и не похожее на лицо юной Анибэль Эскильд. Та же свежесть и прелесть, та же чарующая красота. От нежных черт невозможно отвести взгляда, и смех звучит не менее притягательно, и все же это другая девушка. Только сердце, прервавшее свой ход в первое мгновение, все никак не хочет выровняться. Оно несется вскачь, отдаваясь гулкими ударами даже в ушах. Ландар пытается подняться на ноги, чтобы дойти до той ложи, но тут же тяжело оседает, чувствуя нерешительность и даже страх. Его взор перемещается на цвета, в которые одеты мужчины ее рода, но фамилия никак не желает вспоминаться.
- Чья это ложа? – спрашивает наместник у того, кто стоит рядом.
- Лассов Магинбьорн, господин, - отвечают ему. – Ласс Сигард Магинбьорн со своими детьми. Младший ласс Ригнард и лаисса Лиаль.
- Лиаль, - шепчет Ренваль, неожиданно чувствуя разочарование, это имя совсем не похоже на имя – Анибэль… И все же, - Лиаль.
Спины двух молодых проныр вновь скрывают лаиссу. Это сердит наместника, ему хочется рассматривать незнакомку, чем-то неуловимо похожую на Ани…
- Господин, - Ренваль открыл глаза и непонимающе уставился на слугу, склонившегося перед ним, - ваши покои готовы. Трапезу подать заново?
Ландр взглянул в сторону ложа, Лиаль спала. Пот обильно покрывал ее лицо и шею. Мужчина поднялся на ноги, подошел к жене и, смочив тряпку в тазу с водой, осторожно протер ее лицо и тело, видневшееся из-под простыни. Затем обошел ложе и сел, устало потерев сонное лицо.
- Какие, к Нечистому, покои? Я уже в них, - наконец, ответил наместник слуге и лег рядом с лаиссой, от чьего тела все еще исходил жар. – Пошел прочь.
- Да, господин, - смерд поклонился и оставил хозяина наедине с женой.
Ренваль повернулся на бок, дотянулся до пальцев Лиаль, осторожно сжал их и закрыл глаза, тут же вновь уплывая в сон…
Солнечный свет заливает ристалище, пестрое от разнообразных цветов одежд и флагов. Ландар стоит в своей ложе, сжимая пальцами резные перила. Его взгляд, полный жадного любопытства следит за двумя поединщиками, сражающимися на арене. Пыль, поднятая их ногами, заставляет поморщиться и отойти назад. За спиной, в кресле с высокой спинкой, сидит наместник Провинции Нест – ласс Альрек Ренваль. Он негромко разговаривает со своим приятелем, обсуждая юных лаисс, присутствующих на турнире.
Интерес отца понятен, он собирается женить старшего сына – Ландара. Юный Ренваль кидает взгляд на наместника, усмехается и вновь смотрит на поединщиков, но вскоре взгляд его скользит по ложам, рассматривая дев, привезенных отцами на смотрины. Где-то надрывается бард, воспевая красу неизвестной Ландару лаиссы. Юноша переводит взгляд туда, откуда слышна песня, некоторое время рассматривает невзрачную девицу с невыразительными чертами лица и быстро теряет к ней интерес.
Но уже спустя несколько мгновений вновь возвращается взором к той же ложе, потому что оттуда доносится девичий смех, удивительный в своих хрустальных переливах. Невольная улыбка скользит по губам Ландара Ренваля. Невозможно удержаться, настолько этот смех притягателен. Взгляд юноши останавливается на невзрачной лаиссе, но смех раздается вновь, и Ландар, наконец, видит вторую девицу, еще не достигшую брачного возраста.
Она сидит за спиной сестры, потому-то он не сразу заметил девушку. Первые несколько мгновений Ренваль не может оторвать от нее восхищенного взора, до того хороша юная лаисса. Теперь ее старшая сестра и вовсе кажется уродливой. Так же понятно, отчего девицу постарались сейчас спрятать. Ее красота делает лаиссу на выданье невидимкой. Зачем вообще взяли с собой? Хотя… Бойкий и задорный нрав маленькой красавицы чувствуется даже на расстоянии, должно быть, она всеобщая любимица.
- Ландар, - зовет его отец, - твой взор уже давно не отрывается от ложи Эскильдов. Это неприлично так открыто рассматривать благородную лаиссу. Она настолько привлекла тебя?
- О, да, - отвечает юный Ренваль, - прекраснейшее создание.
Наместник приближается к сыну и бросает взгляд в том же направлении. Он хмыкает и теперь смотрит на Ландара:
- Ежели она так понравилась тебе, то ее и возьмем тебе в жены.
- Судя по всему, она еще не достигла брачного возраста, - отвечает Ландар, сердясь на старшую сестру, вновь скрывшую младшую.
- Кто? Адиль Эскильд? – отец изумлен и вновь рассматривает старшую лаиссу, заметившую интерес двух высокородных мужчин. – Она на выданье.
Теперь изумлен Ландар, он поворачивается к отцу, но в это мгновение младшая встает с места, и наместник замечает ее.
- Анибэль Эскильд, - произносит он. – Прелестнейший бутон, обещающий распуститься в прекраснейший цветок. Сколько буйных голов она вскружит.
- Анибэль, - зачаровано повторяет Ландар. – Какое чудесное имя…
- Она? – отец теперь вновь смотрит на сына. – Ландар, сия лаисса достигнет брачного возраста лишь через четыре года. По указу Его Величества, уже год, как девы считаются готовыми к замужеству, лишь достигнув девятнадцати лет. Еще я взял вашу мать, когда она достигла шестнадцати, но король так любит свою дочь, что все более отодвигает сроки ее замужества. Надеюсь, что девятнадцать – это последняя черта, и принцессе не придется ждать замужества до глубокой старости.
- Так ей пятнадцать, - машинально повторяет юный Ренваль.
- Ты не можешь ждать еще четыре года…
- Могу, - твердо отвечает Ландар. – Четыре года – это пустяк, ничего не случится за четыре года.
- Через четыре года уже твоему брату нужно будет искать невесту, - ворчит наместник. – Жену нужно выбирать не по ее красоте. Старшая Эскильд имеет отличное сложение и обещает родить мужу здоровых сыновей. К тому же красавицы привлекают взоры других мужчин, они больше подвержены искушениям. Жена должна быть хозяйкой в твоем доме, а не его украшением. Мужчину украшают его доблесть, честь и сыновья, а женщина должна оставаться тенью славного мужа. Выбирай Адиль, она станет отличной женой…
Негромкий стон вырвал ласса Ренваля из забытья. Он открыл глаза и некоторое время пытался сообразить, где он находится. Наконец, наместник осознал, что постанывает Лиаль. Он мотнул головой, отгоняя сон-воспоминание, и сел. Ладонь мужчины легла на лоб супруги.
- Опять горит, - тихо произнес он, вставая с постели. – Что ж ты никак не очнешься?
Ландар откинул простынь, взгляд его скользнул по обнаженному телу девушки, рассматривая его. Ощущение, что он подглядывает в замочную скважину, заставило Ренваля поморщиться. Ему никак не удавалось назвать эту женщину своей. И дело было не в том, что он до сих пор не исполнил право мужа. Просто… Ощущение, что Лиаль, хоть и принадлежала ему, но была чужой, время от времени становилось настолько сильным, что Ландар начинал чувствовать себя вором. Словно он украл ее у кого-то, кто имел больше прав и на ее смех, и на ее нежные взгляды, и на это тело, кажется, не имевшее изъянов. Его плавные изгибы притягивали взор, но такое рассматривание Ландар посчитал постыдным и заставил себя отвернуться.
- Чушь какая, - недовольно фыркнул мужчина. – Украл… Было бы у кого красть. Ни жениха, ни возлюбленного, одни молодые идиоты с жаждой залезть под юбку желанной женщине. Может, еще и спас от постыдной слабости. – Наместник усмехнулся и обмакнул тряпку в таз с холодной водой, отчитав сам себя. – Молчи уже… спаситель.
Лиаль пробормотала что-то неясное, снова застонала и облизала сухие губы. Ландар присел рядом, протянул руку и убрал с лица супруги спутанные волосы. Затем погладил ее по щеке, провел большим пальцем по губам и вздохнул. Как же все выходило глупо. Хотел иметь то, что потерял, хотел сотворить себе супругу по собственным представлениями, хотел остаться с ней холоден и безразличен. А в результате, не может оставить в покое. То сходит с ума от ревности и желания удавить, то готов преданным щенком заглядывать в глаза, то наказывает за свою же слабость, а потом сидит подле нее, боясь, что Святые призовут лаиссу Ренваль… и эту лаиссу Ренваль.