Лиаль, хранившая свой маленький секрет, тогда слушала их, но не проронила ни слова. Отчего-то так же смело произнести «я девица», когда ее слышал Гаэрд, было стыдно, словно она впускала его в свою опочивальню, подтверждая оговор. Да и кто поверит, что, прожив в супружестве несколько месяцев, супруг все еще не воспользовался правом мужа? Вздохнув, девушка отошла в сторону и сделала вид, что роется в седельной суме, чтобы скрыть горечь от своих спутников. О том, что лаисса видела еще один выход, она не сказала, ни брату, ни Гаэрду, решив уйти в Обитель, если расторгнуть ненавистный брак не удастся. Пусть не ей, так хотя бы брату будет счастье.
- Примешь ли на постой трех путников, хозяин? – Гаэрд спешился первым и теперь разговаривал с дородным крестьянином великого роста.
Тот внимательно осмотрел нежданных гостей, одного за другим, и кивнул.
- Чего ж не взять. Благородной лаиссе только придется вместе с вами спать, господа, уж не взыщите. А вам, господин, - взгляд проницательных глаз остановился на Ригнарде, - позову-ка я нашу знахарку, уж больно плохой вы.
- Со мной все хорошо, - хрипло ответил Магинбьорн, едва не упав, пока спускался с лошади. Руки друга поддержали его и помогли выпрямиться.
- Оно и видно, - пробурчал смерд. – Тут впору отца-служителя призывать, а все туда же – хорошо…
Ригн облокотился на своего коня, а Гаэрд поспешил, чтобы помочь Лиаль. Протянув руки, мужчина залюбовался румянцем лаиссы и тенями от полуопущенных в смущении ресниц. Ладони девушки опустились на его плечи, и Гаэрд поймал ее, задержав на короткое мгновение в своих объятьях. Ригнард, бросивший на друга и сестру взгляд, усмехнулся и сделал шаг, чтобы уйти в дом, но…
- Нечистый, - просипел он, оседая на снег.
- Ригн! – воскликнула Лиаль, бросаясь к брату.
Дальвейг уже поднимал его, с тревогой глядя на перекошенное от боли лицо.
- Со мной все хорошо, - срывающимся голосом повторил он.
- Да где же хорошо?! – запричитала Лиаль. – Плохо! Все с тобой плохо, Святые…
Она накрыла ладонью рот, заглушая испуганный всхлип.
- Лиа… не смей… - выдавил Ригнард.
- Молчи, не трать силы, - велел Гаэрд, поднимая друга на руки.
Крестьянин, как раз выходивший из дома, распахнул дверь, пропуская ласса Дальвейга с его ношей, и крикнул в жарко натопленное нутро своего дома:
- Эльга, помоги господину!
Навстречу постояльцам вышла женщина под стать своему мужу: высокая, плечистая, с сильными руками. Она бросила взгляд на Гаэрда, затем посмотрела на потерявшего сознание Ригнарда и покачала головой.
- Туда, - указала она на раскрытую дверь. – Сейчас воды принесу.
Гаэрд занес Магинбьорна в комнату с горящим очагом, уложил на грубо сколоченную кровать и развязал тесемки теплого плаща. Лиаль удалось взять себя в руки, и теперь она, откинув панику, помогала раздевать брата. Он казался тряпичной куклой, безвольно обвиснув на руках Дальвейга, когда с него снимали кожаные доспехи и теплую поддевку, исподнюю рубашку Гаэрд разорвал, открывая пропитавшуюся засохшей кровью и гноем повязку, потому что Ригн начал стонать. От повязки шел смрадный запах, но, ни ласс, ни лаисса не поморщились. Они обменялись мрачными взглядами.
- Святые, - прошептала Эльга, ставя на пол таз с водой.
Лиаль обернулась к ней, нахмурилась и забрала из рук тряпку. Затем смочила ее и осторожно, стараясь не тревожить брата, размочила повязку, отклеивая ее от запекшейся раны. После, все так же спокойно, без слез и причитаний, лаисса Ренваль протерла тело Ригнарда чистой водой, промыла рану и хотела просить кусок чистого полотна, чтобы вновь перевязать, но Эльга отрицательно качнула головой.
- Пусть старая Ниска сначала поглядит. Она и не таких на ноги ставила. Говорят, что ведьма она, потому знает то, что и городской лекарь не разумеет. Лет пять назад моего мужика в лесу медведь поломал, так на ноги поставила. Пусть глянет, а то и помрет господин, коли так-то замотать.
Это стало последней каплей. Лиаль тяжело опустилась рядом с братом на кровать, закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Ей так ярко представился их родной замок, отец, трясущий кулаком вслед убегающим отпрыскам.
- Лиа, ты ползешь, как улитка, - отчитывал ее Ригнард, которому только что исполнилось десять, и младшая сестра за ним не поспевала. – Выпорет ведь.
- Тебя выпорет, мне только уши надерет, - пискнула Лиаль, карабкаясь на их любимую башню, где был припрятан кошель, который отец приготовил, чтобы отдать новому учителю, противному и нудному. Дети посчитали, что без оплаты учитель уйдет из замка.
- И будут у тебя уши большие-пребольшие, тебя замуж никто не возьмет, - выговаривал Ригн сестре. – И будут тебя звать – лаисса Большие Уши.
- Меня возьмут замуж! – Лиаль остановилась, обижено выпятив нижнюю губу.
- С большими ушами не возьмут, - отрицательно мотнул головой брат. – А смерды прозовут тебя Лиаль Ушастой и будут пугать своих детей по ночам и говорить, что коли те будут плакать, то их услышит Лиаль Ушастая, придет и заберет.
- А-а-а-а!!! – надрывно заревела впечатлившаяся печальным будущим Лиа.
Ригн бросился к ней, зажал рот, воровато оглядываясь, и потянул за собой.
- Глупая, - говорил он чуть позже, вытирая сестре слезы. – И уши у тебя будут красивые, и сама ты будешь красивая, и женихов перед замком будет стоять столько, сколько звезд на небе. А я еще посмотрю, кому мою дорогую сестрицу отдать.
- Никому не отдавай, - шмыгнув носом, решила Лиаль. – Сам на мне женись, нам никто больше не нужен.
- Мне нельзя, я брат, - строго ответил Ригнард и гордо закончил. – Я мужчина твоего рода.
- Тогда сама замуж не пойду, - пришла к окончательному выводу маленькая лаисса. – А будут заставлять, я опять что-нибудь стащу, и пусть батюшка уши мне огромные сделает, тогда сразу все женихи отстанут.
- Вот дуреха, - покачал головой Ригн и весело рассмеялся, расцеловав сестру в щеки.
Рассмеявшись сквозь слезы, Лиаль посмотрела на Ригнарда, сжала его руку и поднесла к своим губам, покрывая ладонь быстрыми поцелуями. После прижала к щеке и закрыла глаза, продолжая всхлипывать. Гаэрд присел перед девушкой на корточки, осторожно провел большими пальцами по ее лицу, стирая слезы.
- Все будет хорошо, - шепнул он. – Святые видят, Ригн заслужил жизнь, они не оставят его своей милостью.
Лиа посмотрела на молодого ласса, не удержалась и протянула свободную руку к его лицу и, на мгновение замешкавшись, все-таки провела тыльной стороной ладони по заросшей щетиной щеке Гаэрда. Он прикрыл глаза и тихо выдохнул, тут же накрыв руку Лиаль своей ладонью, отнял от лица и прижался к ней губами. Они встретились взглядами и застыли, взволнованные столь невинным проявлением своих чувств. Стон Ригнарда заставил их вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.
Гаэрд отошел к окну, нарочито внимательно вглядываясь в сгущающиеся сумерки, а Лиаль повернулась к брату, стирая выступивший пот с его лица. У Магинбьорна начинался жар, он снова застонал и пробормотал нечто, что лаисса так и не смогла понять.
- Он горит, - тяжело вздохнула Лиа. – Кажется, все плохо.
Гаэрд обернулся, но не успел ответить. Дверь открылась, и Эльга с почтением поклонилась, пропуская старуху.
- Проходите, тетенька Ниска, - приговаривала хозяйка дома. – Глядите, что с молодым господином делается.
Старуха бросила короткий взгляд на Ригнарда, зато задержала его на Лиаль. Девушка поежилась под цепким колючим взглядом.
- Мертвый он почти, - произнесла Ниска неожиданно молодым и глубоким голосом. – Одной ногой уже на дороге к Святым стоит. Но я могу вернуть. Только не за так. Ты, - сухой тонкий палец указал на лаиссу, - готова за жизнь брата отдать то, что я попрошу?
- Бери, что хочешь, только спаси его, - жарко кивнула Лиа и только поняла, что старуха откуда-то знает, что они с Ригнардом брат и сестра. – А откуда…
- Вижу, - отмахнулась ведьма, подходя ближе. – И что этот твой брат, и что тот, - она кивнула в сторону Гаэрда, - тот, о ком думаешь. От Ниски ничего не утаишь. Теперь уйди, нечего смотреть на то, что делать буду.
Эльга засуетилась и указала на дверь.
- Нельзя смотреть, Ниска всегда одна с больными. Выходите, не бойтесь, госпожа.
- Но…
- Коли брату добра желаете, то идемте, - повторила хозяйка дома.
Лиаль обернулась к Гаэрду. Он еще медлил, не решаясь оставить друга. Ведьма обернулась к нему, некоторое время изучала пристальным взглядом.
- Знатная у тебя вещица, - сказала она. – Ее бы попросила, да не отдашь, возьму, что сначала задумала. А ты берегись, и вещь свою береги, идут за вами. Далеко еще, но искать будут, как псы пойдут, носом в землю уткнувшись. Уйдите все! – вдруг выкрикнула она.
Опешивший Дальвейг еще некоторое время рассматривал старуху, но все же подчинился. Лиаль, шедшая впереди, неожиданно обернулась и подняла взгляд, встретившись с задумчивым взглядом благородного ласса.
- Гаэрд, мне страшно, - тихо произнесла она.
- Я рядом, - серьезно ответил мужчина.
- Не оставляйте меня, - попросила Лиаль.
- Пока я нужен вам, я рядом, - произнес Гаэрд, обнимая лаиссу за плечи. – Всегда.
Глава 19
Время растянулось. Казалось, что ночь превратилась в бесконечность, и уже никогда не взойдет солнце, чтобы осветить своими лучами мир. Только тьма, да завывания ветра за окном, яростно швырявшего снег налево и направо, словно взбесившийся пахарь. Даже уютное потрескивание поленьев в очаге не давало необходимого уюта и покоя. Лиаль металась по небольшой комнате, служившей хозяевам, и кухней, и опочивальней, зябко ежась и обнимая себя за плечи. Время от времени она останавливалась и глядела на закрытую дверь, откуда доносилось монотонное бормотание старой Ниски. Невозможно было разобрать слов, как невозможно было понять, что творится там, куда благородной лаиссе было запрещено входить под угрозой самых страшных кар.
Девушка беспомощно оглядывалась на ласса Дальвейга, застывшего немым изваянием на короткой скамье. Его взгляд был устремлен на огонь, и лишь когда Лиаль застывала спиной к нему, мужчина поворачивал голову и смотрел на нее. Гаэрд уже несколько раз пытался успокоить лаиссу, усадить за стол, на который хозяйка поставила миски с вечерней трапезой, но Лиа вскакивала уже через пару мгновений, а пища и вовсе не полезла ей в рот. Девушка мерила шагами комнатку, губы ее шевелились в безмолвной молитве, но слез не было. Лаисса Ренваль умела быть сильной.