- Гаэрд, - всхлипнула Лиаль, но мужчина прижал палец к ее губам, после ласково обвел их по контуру и склонился, ненадолго приникая поцелуем.
- Ты жива, с остальным разберемся, - негромко сказал он и увлек девушку к тюфяку, брошенному на пол. – Миролюбив старец, а темницу имеет, - усмехнулся мужчина.
- Гаэрд…
- Т-с-с, - он покачал головой. – Мне надо подумать.
Лиа положила голову на плечо ласса и замерла, не мешая ему.
Глава 24
День клонился к закату. В коморке, где закрыли двух пленников, стало совсем сумрачно. Лиаль подошла к маленькому окошку и встала на цыпочки, чтобы выглянуть наружу, но вскоре зябко передернула плечами и вернулась к лассу Дальвейгу, следившему за ней рассеянным взглядом. Он протянул руку благородной лаиссе, и она без всякого страха вложила в его ладонь пальчики. Гаэрд потянул Лиаль на себя, и вскоре она сидела на его коленях, обвив шею рукой и глядя в глаза мужчине.
- Скоро ночь, - сказала девушка, чтобы нарушить молчание.
- Да, скоро, - кивнул Гаэрд. – Любопытно, где сейчас Ригн, и чем занят.
- Ох, надеюсь, с ним все хорошо, - вздохнула лаисса, прижимаясь щекой к щеке Дальвейга. – Я волнуюсь за него.
Гаэрд сильней сжал кольцо рук вокруг лаиссы. Судьба обоза волновала и его, но все-таки они были вне стен поселения и, если нападавшим не пришла помощь, то должны были отбиться. В этом Дальвейг был уверен. Но обоз мог продолжить путь, он не был нужен, ни старцу, ни его людям, а вот ласс Магинбьорн оставить сестру и друга в плену не сможет. Стало быть, он сунется в поселение, и что ожидает его здесь, предсказать было сложно.
- Гаэрд, - Лиа посмотрела на мужчину, - что они могут с нами сделать?
- Ничего такого, что уже не сделали, - ответил Дальвейг. – Слепцу нужен Халидур, я могу ответить на его вопросы, а ты не позволишь мне промолчать.
- Прости, - прошептала лаисса, повинно опуская голову.
- За что? – удивился Гаэрд, приподнимая голову Лии за подбородок. – За то, что мое сердце бьется чаще, когда я вижу тебя? Или за то, что без тебя я не могу сделать ни одного глотка воздуха? А может за то, что я не устаю благодарить Святых, что они привели моего коня под стены замка Ренваль?
Лиаль смущенно потупилась. От его слов девичье сердечко пустилось вскачь, волна нежности окутала лаиссу, но Лиа покачала головой, отгоняя желание прижаться к мужским губам. Она судорожно вздохнула и повторила:
- Прости. Я сделала тебя уязвимым, - и прежде, чем Гаэрд успел что-либо ответить, - накрыла его рот ладошкой. – Сначала я выдала тебя наместнику, после брату, а теперь ты лишился из-за меня реликвии, которую должен был сохранить ценой своей жизни. Честь важнее жизни, но из-за меня ты нарушил этот девиз, предпочтя мою жизнь своей чести. Женщина должна стать опорой избранному ею мужчине, оберегать его честь и его дело, я же… - Она осеклась, глядя на Дальвейга, поцеловавшего ладонь девушки и теперь взиравшего на нее с улыбкой. Лиаль вспыхнула и ворчливо спросил. – Что?
Мужчина отрицательно покачал головой, негромко рассмеявшись. Лаисса Ренваль поджала губы, чувствуя себя уязвленной. Она открывала душу, принимала на себя вину за все случившееся, а Гаэрд… он смеялся над ней!
- Гаэрд, это нечестно! – не удержавшись, гневно воскликнула Лиаль.
- Нечестно? – брови мужчины поползли вверх. – Что нечестно?
- Все! – лаисса хотела соскочить с колен Гаэрда, но он лишь тесней прижал ее к себе, не позволяя отойти. – Отпустите меня, ласс Дальвейг!
Он медленно покачал головой.
- Никогда и ни за что, - ответил мужчина. – Лаисса Ренваль, да будет вам известно, что я жуткий скряга и от сокровищ, попавших мне в руки, не отказываюсь ни при каких обстоятельствах. Смиритесь, дорогая моя лаисса.
- Еще и скряга, - сокрушенно вздохнула Лиаль, мгновенно успокаиваясь и принимая игру Гаэрда. – Тогда вы должны знать правду и обо мне, дорогой мой ласс. Я ветрена и склонна к расточительству.
- Ах, как вовремя вы открыли мне свою сущность, дорогая моя лаисса. Не видать вам ключей от моей сокровищницы, как ваших очаровательных ушек, - деловито сообщил Дальвейг.
- Ну, что вы, дорогой мой ласс, - не менее деловито возразила лаисса. – У меня и без вашей сокровищницы есть, что раздаривать направо и налево. К примеру, моя улыбка. Я очень дружелюбная и улыбчивая особа.
Гаэрд хмыкнул, но тут же сурово свел брови.
- А я жуткий ревнивец, - ответил он. – И каждый, кто ответит на вашу улыбку, будет иметь дело с моим верным мечом. Хотя… к чему нам погост, лучше я спрячу вас в сундук, повешу на него большой замок, и вы отправитесь туда, где находятся мои богатства – в сокровищницу.
- Меня в сундук?! – возмущенно воскликнула благородная лаисса.
- Именно, - важно кивнул мужчина.
- Ну знаете, - Лиаль фыркнула и передернула плечами, - такое не приходило в голову даже лассу Ренвалю.
Упоминание супруга лаиссы неприятно царапнуло слух Гаэрда, но он не показал вида, продолжая в избранном тоне:
- О-о, дорогая моя лаисса, я гораздо хуже. И вам стоит прежде хорошенько подумать, стоит ли менять наместника на хранителя.
Они замолчали, теперь глядя в глаза друг другу.
- Лишь бы хранитель не передумал, а я уж как-нибудь обуздаю этого зверя, - вдруг севшим голосом ответила Лиаль.
- Хранитель не передумает, - произнес Дальвейг, стараясь гнать от себя мысли, что впереди еще Фасгерд и королевский дворец. Не хотелось даже допускать мысли, что Его Величество не услышит троих своих подданных, и Лиаль останется в лапах наместника. Мужчина порывисто прижал к себе девушку и хрипло выдохнул. – Не отдам.
Лиаль всхлипнула и впилась пальчиками в плечи ласса. Она подумала о том же, о чем думал и он, и ей стало страшно. Возвращение в замок Ренваль казалось ей менее пугающим, чем возможность уже никогда не увидеть возлюбленного мужчину.
- Я не смогу без тебя, - прошептала Лиа. – Лучше смерть.
Он тут же отодвинул от себя девушку и заглянул в глаза, понимая, что она выдала то, что лежит у нее на душе.
- Поклянись мне, Лиа, - серьезно потребовал он, - какое бы решение не принял король, ты не будешь помышлять о том, чего уже невозможно исправить. Обещай, ежели тебе придется вернуться к Ренвалю, ты не сотворишь глупости и дождешься меня. А я вернусь за тобой, клянусь, душа моя.
Лаисса опустила голову. Ей так же, как и Гаэрду не хотелось допускать мысли, что государь останется глух к ее мольбе, еще больше не хотелось думать, как далеко может зайти наместник в своей мести вероломной супруге, решившей разорвать узы навязанного им брака.
- Лиаль, - позвал ее Гаэрд. – Лиа, не молчи.
Девушка вскинула голову и снова встретилась взглядом с мужчиной. Она судорожно вздохнула, глядя в глаза цвета весенней зелени.
- Поклянись, - прошептал ласс.
- Клянусь, - ответила девушка и тут же вновь оказалась в плену губ своего возлюбленного.
Открывшаяся дверь вынудила их оторваться друг от друга. Гаэрд ссадил Лиаль с колен и встал, закрывая ее собой. Дверь открывалась уже не в первый раз за этот день. Пленников не стали морить голодом и терзать холодом. Вскоре после заточения, им принесли горячей и сытной еды. Так же тут имелся камин, который растопили и оставили немного дров, чтобы пленники могли поддерживать огонь. Сейчас же двое воинов принесли свечи, немного разогнавшие мрак. Мужчины ничего не сказали, лишь мазнули равнодушными взглядами по лассу и его подруге, настороженно выглядывавшей из-за своего возлюбленного.
Дальвейг проследил, как дверь снова закрылась, и подошел к очагу, подкинув в него пару поленьев. Затем взгляд ласса вновь переместился на дверь, и он вернулся к своим размышлениям. Гаэрда томило одно подозрение, которое требовало подтверждения, и дать его мог только слепец, чувствовавший истинную суть людей и вещей.
- Гаэрд, - Лиаль поднялась с тюфяка и приблизилась к мужчине, - ты вновь не со мной?
- Моя душа всегда с тобой, - улыбнулся он, прижимая лаиссу спиной к своей груди. После коснулся губами ее макушки. – Я думаю о силе Халидура, и меня терзает мысль, что дело не в мече.
- Как это? – Лиа развернулась, накрывая плечи ласса ладонями. – А в чем же тогда?
Дальвейг чуть помялся, пытаясь собрать мысли воедино. Он бросил взгляд в темноту за окном, там сыпал снег. Гаэрд на мгновение прикрыл глаза, думая о том, что однажды холод пойдет на убыль, и белое покрывало станет черным, стремительно истоньшаясь и открывая взору черную сырую землю, готовую выпустить из своих недр свежую зелень. Отчего-то ему ужасно хотелось весны. Ощутить запах прели, наполняющий воздух, почувствовать тепло солнечных лучей. Увидеть, как раскроет нежные лепестки первый смилеварн, даря душе радость возрождения и надежды…
- Гаэрд, ты вновь молчишь, - укоризненно произнесла Лиаль.
- Прости, - тоскливо вздохнул мужчина. До весны было еще так долго, а впереди столько забот, сомнений и неприятностей… - Я хотел сказать, что Святой Хальдур, подарив первому хранителю меч, он подарил и его силу. То есть подарил силу меча, вручив клинок… Сейчас объясню, - мужчина отогнал мысли, мешавшие сосредоточиться и путно объяснить то, что терзало его. – Сила, дарованная Святым Защитником Хальдуром, не в клинке, а в руке, сжимающей его. Сила Защитника дана тому, кто поднимает меч для защиты тех, кто доверился хранителю, потому этот клинок невозможно поднять для нападения, как и иметь Халидур под рукой лишь потому, что он обладает Силой. Слепец чувствовал меч до тех пор, пока я держал его, но стоило мне выпустить его, как клинок оказался пуст. И, ежели я прав, то любой меч, оказавшийся в моих руках, будет иметь силу Халидура. Понимаешь, о чем я?
- Но это значит… - Лиаль охнула, осознавая слова Дальвейга. – Дар Святого невозможно, ни украсть, ни отнять!
- Стало быть, так, - нервно хмыкнул Гаэрд.
- И дар Святого переходит к тому, кто достоин его, - продолжила лаисса, и Дальвейг кивнул.
- Можно лишь передать меч тому, кто станет защитником, и тогда сила Халидура останется в клинке, - закончил мужчина. – Святые… - Он выпустил Лиаль из объятий и прошелся по каморке. – Выходит, меч выбрал меня? Я ведь уже не раз ощущал его помощь. И перед нападением людей старца Халидур подавал мне знаки.