— Похоже на десантный модуль, — вдруг сказал Второй. — Тридцать метров, овальная форма… Система! Поиск. Свод кораблей по кластеру Р-14983, ищи совпадение по спускаемым модулям овальной формы, тридцать на пять метров, датировка не важна.
— Раса? — спросил голос из ниоткуда.
— Не важно.
— Назначение?
— Экспансия, война, исследования.
— Контроль?
— Слушай, не выпендривайся, — рявкнул Второй. — Хватит тут уже корчить из себя…
— Выдаю реестр, — сообщил голос. — И я не выпендривался.
— Ты не выпендривался, ты время тянул, — медленно сказал Первый. — Агорх, подойдите-ка поближе. Да и вы, остальные, тоже. Вот эта штука похожа на ваш этот Клам?
— Как две капли воды, — кивнул Шини. — Только он белый.
— Агорх, душа моя, чей это модуль, а? — улыбнулся Первый.
Дракон стоял перед ним, ни жив, ни мертв.
— Я, конечно, приложу все усилия, чтобы конкретно вас не тронули, — пообещал Первый. — Но ваш народ приложил руку к гибели такого количества разумных, что, боюсь, спать ночью спокойно вы не сможете уже никогда.
— Я не знал, — шепотом произнес Агорх. — Я… я за них не отвечаю…
— Конечно. И за то, чтобы смотреть по сторонам, вы тоже не отвечаете, — хмыкнул Первый. — Куда как проще сидеть на своем уютном месте, осваивать брошенные миры, и делать вид, что вокруг всё просто отлично. Или не брошенные? Но это так, к слову пришлось. Этакая спячка, да? В неведении. Чудесная это вещь, неведение. Так хорошо, так спокойно.
Фадан, как зачарованный, смотрел на объемную картинку, висящую над столом. Овальная штуковина, похожая… да, чем-то похожая на большую котлету, с едва заметной сеткой — видимо, входы, выходы, какие-то устройства. Котлета лениво вращалась, в воздухе над ней парила надпись, которая гласила: десантный модуль, корабль класса «Линия-2», назначение — исследования, раса — драконы, конклав — «Вертикаль», существовал четыреста пятьдесят тысяч лет назад, ассимилирован Непобедимыми.
— Вот тебе змея и ящерица в эмблеме быраспаса, Бакли, — кивнула Десятая. — Планету сначала оккупировали нэгаши, а потом драконы привезли вам этого божка. Именно поэтому гицера и находится в центре. Вас ведь никто не спрашивал.
— Кажется, я догадался, что будет внутри этого модуля, — прошептал Аквист.
— И что же? — с любопытством спросил Первый.
— Пока не скажу.
— Почему?
— Я еще не уверен.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Первый.
— А что там может быть, Аквист? — спросила Бонни.
— Что-то живое, — Аквист, видимо, решил, что вдаваться в подробности не хочет. — Что-то живое, и очень старое. И… мне кажется, что это что-то не любит гермо.
— С чего ты это взял? — поинтересовался Второй. Пока все говорили, он пристально рассматривал «котлету», видимо, что-то прикидывая.
— Потому что у двойников гермо считаются низшими существами относительно мужчин и женщин, — Фадан прикусил губу. — Их сильно притесняют в правах. Там вообще много всего нехорошего, и, наверное, именно поэтому данная ветвь не прижилась на планете. Знаете, я теперь смотрю на это всё какими-то другими глазами. Я словно прозрел. Не умел видеть, а теперь научился.
— То ли еще будет, — хмыкнул Первый. — Если всё закончится хорошо, ты узнаешь и не такое. И еще сильнее прозреешь. А потом ты снова научишься верить в Бога. Только уже в настоящего.
— Откуда ты про это знаешь? — спросил Фадан.
— А я сам таким был, — пожал плечами Первый. — Чем сильнее птица хочет научиться летать, тем выше она потом сумеет взлететь. Ты — хочешь. Знаешь, я думаю, у тебя большое будущее.
— Если всё кончится благополучно, — добавил Фадан.
— А вот чтобы оно кончилось благополучно, давайте готовиться, — Десятая решительно встала, остальные поднялись следом. — Вы же пойдете туда не просто так.
— Кстати, забыл спросить, — Бакли, до того тактично помалкивающий, рискнул вмешаться и слегка сбить пафос разговора. — Про будущее — это хорошо, конечно, но я хотел бы знать про вирус. Он до сих пор действует?
— Н-да… — протянула Даша, закрывая блокнот. — Уж убил, так убил. Не в настроении папа, судя по всему.
— Это ты еще приуменьшила, — Берта нахмурилась. — Если папа начинает, пусть и на бумаге, убивать богов, то…
— То хорошего ждать не приходится? — подсказала очевидное Даша.
— В некотором смысле да, — кивнула Берта. — Зай, а вот как ты считаешь, мы с отцами — молодые или старые?
Берта только-только прошла геронто, и выглядела сейчас лет на двадцать пять, совсем немногим старше дочери. По ее собственным словам возраст «за тридцать» ей поднадоел, да и в экспедициях после геронто работать будет куда как проще.
— Не знаю, — Даша задумалась. — Для незнакомых вы, как мне кажется, молодые. Для тех, кто вас знает — конечно, нет.
— Почему — конечно? — видимо, слова дочери задели Берту, но в тот момент Берта не понял, чем именно.
— Потому что вы — ворчливые зануды, — Даша решила, что пора обратить этот разговор в шутку, но в ту же секунду поняла, что не сумеет. — Потому что это не скроешь, да вы и не пытаетесь. Мам, у вас половина разговоров начинается со слов «а помнишь?». Постоянно это «помнишь, помнишь, помнишь». Понимаешь? Ты только не подумай, что я упрекаю тебя или отцов, нет! Ты задала вопрос, а я попыталась на него ответить. Прости, я не хотела расстроить тебя.
— Всё нормально, зайчик, — Берта прикрыла глаза. — Нет, правда. Всё нормально. И ты совершенно права. Знаешь, через какое-то время у тебя тоже это появится… это чертово «помнишь». Так вот, гони его от себя прочь поганой метлой. Даш, я серьезно. Для меня это «помнишь» давно стало маркером.
— Каким маркером? — не поняла Даша. — О чем ты?
— О том, что одна жизнь заканчивается, и начинается другая. Этой моей жизнью стала ты. И Вера. И это была самая моя лучшая жизнь, правда. Лучше — уже точно не будет…
Берта прикусила губу. Сильно, до крови. Но продолжила:
— И эта жизнь сейчас уходит от меня. И, знаешь, я совсем не уверена, что хочу в следующую.
— Мам, не плач, — кажется, Даша испугалась. — Не плач, пожалуйста!
— Как я могу не плакать, когда всё рассыпается на части, — Берта закрыла лицо ладонями. — Скажи мне, Даша, как? То, чего я так не хотела когда-то, оказалось в результате высшим счастьем, которое только для меня возможно, и сейчас это счастье… как вода сквозь решето…
— Мам, я тебя прошу…
— Всё нормально, — Берта отняла руки от лица, несколько раз глубоко вздохнула. — Всё в порядке, правда. Просто у твоих чертовых отцов шило в задницах, понимаешь? Сколько раз это было, бог ты мой, сколько раз!.. Это проклятое шило… эти бесконечные задания, с которых возвращались два полутрупа, но… у этих полутрупов были живые и горящие глаза! О, тогда они совсем даже не казались старыми, поверь. И знаешь, что самое страшное, дочь?
Даша осторожно кивнула. Она и сама уже была не рада, что затеяла этот разговор.
— То, что я тогда тоже себя ощущала живой. По-настоящему живой. И свободной, как птица в небе. И это при том, что жили мы под таким гнетом, под таким контролем, что ты себе этого и представить не можешь. Ладно. Закроем тему, пожалуй. А то я опять скажу сейчас «помнишь», и…
— Мне — не скажешь, — покачала головой Даша. — Видимо, пока что рановато.
— Ничего подобного, — парировала Берта. — Помнишь, ты ходила с папой есть мороженое?
— «Помнишь», — передразнила Даша.
— Ты помнишь, что я люблю орешки, которые там продаются?
— «Помнишь».
— Так почему же ты, если такая памятливая, не привезла бедной и несчастной родной матери крошечный кулечек орешков? — Берта встала, уперла руки в бока, и нахмурилась. — Вот что. Черт с ними, со сборами. Теперь моя очередь идти с тобой в кафе.
— А Верка с Витькой?
— Если поймаем их по дороге, прихватим за компанию. Чем больше народу, тем веселее. Гулять, так гулять! Смотри, какая погода замечательная. Ну когда еще мы так сможем пройтись? Вы приедете только осенью, а осенью уже совсем не то. Пошли?
Даша посмотрела на мать долгим, пристальным взглядом, от которого Берта внутренне вздрогнула — потому что это был ее собственный взгляд. Она видела этот взгляд тысячи раз. В зеркале. Недоверчивый, испытующий, пронзительный. Правда? Ложь? Пойму? Сумею?
— Пошли, — кивнула Даша.
— Положи только блокнот на место, а то Ит выскажет нам своё «фэ», когда приедет. Они второй день торчат на этом складе, и, кажется, хорошего настроения им это не добавило.
— Они там пиво пьют, — с неприязнью заметила Даша. Запах пива она не любила. — Не думаю, что им так настолько скучно.
— Пожалуйста, вырастили ехидну, — вздохнула Берта. — Уже пошли упреки. Вот возьму, и сама сегодня выпью пива.
— Это кто там пиво пить собрался без меня? — послышался голос из прихожей. — Фэб, нет, ты слышал, а?
— Слышал, Кир, слышал. Бертик, нас с собой возьмете?
Мать и дочь переглянулись. Даша прыснула.
— Мам, ты сама хотела большую компанию, — напомнила она. — Бойся своих желаний, они исполняются.
— Причем быстрее, чем я успеваю их додумать до конца, — пожаловалась Берта. — Клади блокнот, и поехали. И побыстрее, пока нам на хвост не упали Ри с Джессикой, и половина состава экспедиции.
7Разноцветные дороги
— Тебе чего сказали? Восемнадцать. Ты понял? Восемнадцать базовых датчиков, и шесть в резерв. А не двенадцать!
— Так нету больше… Дополнительные только завтра будут. Их вообще пока нету.
— Так если нету, то привезите с другого склада!!! — Скрипач уже орал в голос. Ит сидел, опустив гудящую голову на руки, и в разговоре участия не принимал.
— А сами вы поехать не можете?