дистанцироваться от происходящего, чтобы вообще заметить, что мы это делаем.
Художники и философы соглашаются в одном: перед ними стоит задача “сделать привычное необычным”[18]. Великие проявления творческого гения заставляют нас вырваться из плена привычности и выпрыгнуть к новым горизонтам, где мы сможем взглянуть на знакомые, будничные вещи новыми глазами. Ученые совершенно с этим согласны. Моментом откровения для Ньютона стал тот миг, когда он задался странным вопросом, почему яблоко упало с дерева на землю. (“Почему бы ему не упасть? – спрашивает любой, кто далек от гениальности. – Оно ведь тяжелое!” Как будто такого объяснения достаточно!) Если вы зрячий, но общаетесь с несколькими слепыми друзьями, вероятно, вы подтвердите, что все равно время от времени указываете руками на вещи или очерчиваете контуры предметов перед их невидящими глазами, чтобы ваши друзья поняли то, что понимаете вы. “По умолчанию” в присутствии другого человека вы ожидаете, что вы оба видите одно и то же, слышите одно и то же, чувствуете одни и те же запахи. Вы едете по шоссе со скоростью девяносто километров в час и нисколько не переживаете по поводу машины, которая на той же скорости едет вам навстречу по соседней стороне дороги. Откуда вы знаете, что не случится аварии? Сами того не сознавая, вы предполагаете, что водитель (которого вы даже не видите и почти наверняка не знаете) хочет жить и знает, что для этого ему следует держаться правой стороны дороги. Обратите внимание, что вам стало бы гораздо тревожнее, если бы по радио сообщили, что в этот день на вашем шоссе тестируют новый беспилотный автомобиль. Да, он создан быть безопасным, и разработали его в Google, но вы гораздо более уверены в рациональности и компетентности среднего водителя-человека, чем в способностях хваленого робота (если только все это происходит не субботним вечером).
Откуда “все знают” народную психологию? Неужели это все-таки теория сознания, которую человек постигает в детстве? Можно ли сказать, что некоторые ее элементы мы знаем с рождения, или же мы учим ее полностью – но как и когда? В последние тридцать лет этим темам посвящалось огромное количество исследований. Я полагаю (даже после тридцати лет исследований), что это не столько теория, сколько практика – некий способ познания мира, настолько естественный для человека, что в нашей голове, должно быть, есть какая-то генетическая основа для него. Отчасти он постигается “с молоком матери”, поэтому, если бы вы выросли в полной изоляции от людей, в народной психологии вы бы не преуспели (и нажили бы множество других серьезных проблем), но человек испытывает сильное желание считать агентами объекты, которые двигаются беспорядочно (не как маятник или мяч, катящийся с горы). Мне нравится пример, который используется для демонстрации этого желания на вводном курсе психологии: в 1944 г. Фриц Хайдер и Марианна Зиммель создали короткий анимационный фильм (используя покадровую анимацию), где два треугольника и круг перемещаются по экрану, то заходя на огороженную территорию, то выходя обратно. Геометрические фигуры совсем не похожи на людей (или животных), но считать их взаимодействие лишенным смысла (purposeful) практически невозможно: нам кажется, что ими руководят вожделение, страх, смелость и гнев. Этот старинный фильм можно найти на многих сайтах, например на http://www.psychexchange.co.uk/videos/view/20452/.
Мы рождаемся с “детектором агентов” (Barrett 2000; см. также Dennett 1983), который заводится с пол-оборота. Когда он допускает ошибку, что часто случается в напряженных ситуациях, мы видим призраков, гоблинов, чертей, лепреконов, фей, гномов, демонов и подобных существ, хотя на самом деле это просто ветки, обрушившиеся стены или скрипящие двери (Dennett 2006a). С детских лет мы без труда и без отчета считаем других агентами, причем эти агенты не просто счастливы, рассержены, озадачены или испуганы, но посвящены в тайну, или гадают, куда свернуть, или даже не хотят принимать предлагаемые условия. Это не операция на мозге и не высшая математика – это просто. На мой взгляд, сила народной психологии и простота ее использования объясняются лежащими в ее основе упрощающими допущениями. Народная психология напоминает идеализированную научную модель – максимально абстрактную и свободную от всего лишнего. Я называю эту модель интенциональной установкой.
18. Интенциональная установка
Пока все просто. Почти все мы хороши в народной психологии[19]. У нас талант считать, что другие (как и мы сами) обладают сознанием, и обычно мы не прикладываем к этому усилий, как не прикладываем усилий к тому, чтобы дышать. Мы без всяких задних мыслей зависим от этого таланта, и он почти никогда нас не подводит. Почему народная психология дается нам так просто? Как она работает? Здесь нам стоит сделать паузу и возвести очередной уровень лесов, которые существенно облегчат нам жизнь, когда мы двинемся дальше.
Как работает народная психология? Чтобы разобраться в этом, посмотрим, как она работает, когда мы применяем ее не к людям. Допустим, вы играете в шахматы с компьютером. Вы хотите победить, и единственный способ приблизить победу – попытаться предугадать ответные ходы компьютера: “Если я пойду слоном, компьютер его съест; если же я пойду пешкой, компьютеру придется передвинуть ферзя…” Откуда вам знать, что сделает компьютер? Вы заглядывали в него? Изучали его шахматную программу? Конечно нет. Вам это и не нужно. Вы делаете уверенные предсказания на основе вполне очевидных допущений, что компьютер
1. “знает” правила и “умеет” играть в шахматы;
2. “хочет” победить, а также
3. “увидит” эти возможности, как видите их вы, и поступит соответствующим образом (то есть рационально).
Иначе говоря, вы считаете компьютер хорошим шахматистом – или, по крайней мере, не шахматистом-идиотом, играющим себе во вред. Иначе иначе говоря, вы обращаетесь с ним так, словно это человек, наделенный сознанием. И совсем иными словами, используя народную психологию, чтобы предвидеть и понимать его ходы, вы принимаете интенциональную установку.
Интенциональная установка – это стратегия интерпретации поведения объекта (человека, животного, предмета, чего угодно) в качестве рационального агента, который “выбирает”, как “действовать”, “руководствуясь” своими “убеждениями” и “желаниями”[20]. Пугающие кавычки, в которые заключены эти термины, привлекают внимание к тому факту, что ряд их стандартных коннотаций можно отбросить, чтобы использовать их главные характеристики – их роль в практическом мышлении, а следовательно, в предсказании поведения практических мыслителей. Все, что поддается эффективному и подробному предсказанию из интенциональной установки, по определению представляет собой интенциональную систему. Как мы увидим, множество удивительных и сложных объектов, не имеющих мозгов, ушей, глаз или рук, а следовательно, не имеющих сознания, все равно можно считать интенциональными системами. Главный фокус народной психологии, так сказать, находит применение и за пределами мира человеческого взаимодействия. (Мы увидим, как его применить не только в компьютерных технологиях и когнитивной нейронауке, но и в эволюционной биологии и биологии развития – и это только самые важные сферы.)
Я предлагаю просто отложить неудобный вопрос о том, что на самом деле обладает сознанием и представляет собой надлежащее вместилище для интенциональной установки. Каким бы ни был верный ответ на этот вопрос – если верный ответ на него вообще существует, – он не отменит того факта, что интенциональная установка прекрасно работает для предсказаний в других сферах и лишь немногим лучше функционирует в повседневной жизни, где мы применяем народную психологию при взаимодействии с другими людьми. Этот мой шаг раздражает некоторых философов, которые готовы бить тревогу, потому что им важно первым делом дать четкие определения сознанию, убеждению и желанию и лишь потом идти дальше. Определите термины, сэр! И не подумаю. Это преждевременно. Сначала я хочу изучить силу и спектр применения этого ловкого фокуса, интенциональной установки. Увидев, на что она годится и почему, мы сможем вернуться и спросить себя, нужны ли нам еще эти строгие, формальные определения. Я выбираю этот путь, чтобы раздробить сложную проблему, вместо того чтобы попытаться проглотить (и переварить) все разом. Многие инструменты мышления, о которых я расскажу в этой книге, хорошо помогают с дроблением задач, позволяя приблизительно нащупать несколько “фиксированных” точек и составить общее представление об очертаниях проблемы. В книге “Пространство для маневра” (1984a) я сравнил свой метод с работой скульптора, который сначала высекает в мраморе общую форму статуи, а затем работает осторожно, сдержанно, руководствуясь принципом последовательного приближения. Очевидно, многим философам этот способ не подходит – они предпочитают четко определить (по крайней мере, так им кажется) границы своих проблем и возможных решений, прежде чем выдвигать какие-либо гипотезы.
Давайте посмотрим, в чем заключается сила интенциональной установки, сравнив ее с тактикой прогнозирования. Начнем с определения трех основных установок (в рамках которых можно выделить подкатегории, но здесь нужды в этом не возникает): физической установки, конструктивной установки и интенциональной установки.
Физическая установка – это используемый в физических науках стандартный трудоемкий метод предсказаний, который предполагает применение всех известных нам законов физики и имеющихся данных о строении исследуемых объектов. Предсказывая, что выпущенный у меня из руки камен