Мечты, цели, устремления - это всё то, что человек использует в качестве топлива. Выживание - не что иное, как усилие, направленное на совершение различных действий и поступков. Существует всеобъемлющая цель - выживание в целом. Существует малая цель - хороший поступок. Выживание, поступки и цели неразделимы.
Счастье можно определить как эмоцию, которая возникает при движении к желаемым целям. Существует мгновение, когда человек размышляет о последней цели, достижением которой он удовлетворён. Но удовлетворение немедленно превращается в скуку, если в поле зрения не появляются новые цели. Нет на свете более несчастного существа, чем человек, который достиг всех своих целей в жизни. Гиббон3, например, умер сразу же после того, как закончил свой великий труд. Сомнительно, умирают ли вообще люди, перед которыми стоят великие цели - разве что, возможно, они гибнут в яростной схватке, пытаясь достичь цели. И вряд ли требуется нечто большее, чем касание пёрышка, чтобы убить человека, у которого нет никаких целей. Один филиппинский4 ополченец5 в 1901 году, сражаясь за независимость страны, преодолел около семидесяти метров и убил своего врага, после того как тот пулей из Крэг-Йоргенсона6 прострелил ему сердце. Невротик, не имеющий целей, подхватывает безобидную бациллу, чихает и умирает. Или чихает и умирает, хотя никакая бацилла и близко от него не пролетала.
Сначала у людей всегда есть цели. Они часто терпят неудачи. Если они терпели неудачи достаточно часто, они перестают думать о будущем и начинают беспокоиться по поводу настоящего. Когда настоящее преподносит им новые неудачи, они начинают беспокоиться о прошлом. Они «уходят из настоящего времени». Если бы вы просто прошли по сумасшедшему дому и сказали каждому его обитателю: «Вернитесь в настоящее время», небольшая часть этих людей тут же стали бы душевно здоровыми и остались бы таковыми. Этот приказ, возможно, освободил бы их внимание, которое было зафиксировано на прошлом, или зафиксировал бы их внимание на настоящем. Это было испробовано и дало результат.
Давайте теперь в более весёлом расположении духа исследуем ваши цели и страхи.
В этой колонке перечислите пять целей, которые были у вас в прошлом.
1.
2.
3.
4.
5.
В этой колонке укажите, что произошло с этими пятью целями в прошлом.
1.
2.
3.
4.
5.
В этой колонке перечислите пять вещей, по поводу которых вы испытывали страх в прошлом.
1.
2.
3.
4.
5.
В этой колонке укажите, что произошло с этими пятью вещами, по поводу которых вы испытывали страх в прошлом.
1.
2.
3.
4.
5.
В этой колонке перечислите пять целей, которых вам следовало достичь в настоящем, сейчас.
1.
2.
3.
4.
5.
В этой колонке перечислите пять целей, которые вы хотели бы поставить на будущее.
1.
2.
3.
4.
5.
В этой колонке перечислите пять вещей, по поводу которых вы испытываете страх в настоящем.
1.
2.
3.
4.
5.
В этой колонке перечислите пять вещей, по поводу которых вы, как можно ожидать, будете испытывать страх в будущем.
1.
2.
3.
4.
5.
Теперь пройдитесь вновь по этим спискам и для каждого пункта в колонках, относящихся к целям, посмотрите, не сможете ли вы найти какого-нибудь человека в вашем прошлом или настоящем, у которого, возможно, были или есть эти цели. У кого-то другого, не у вас.
Теперь пройдитесь по колонкам, относящимся к прошлым, настоящим и будущим страхам, и посмотрите, не сможете ли вы найти какого-нибудь человека в вашем прошлом, у которого, возможно, были те же страхи, что и у вас. Вы ищете кого-то другого, не себя.
После того как вы выписали этих людей (или одного человека), ответьте на следующие вопросы:
Умер ли этот человек? Умерли ли эти люди? Потерпели ли они неудачу?
Вы должны быть способны отделить ваши собственные цели от целей тех, кто умер. И вы должны быть способны отделить ваши собственные страхи от страхов тех, кто умер.
«Очень странно», что вы, возможно, пытаетесь найти способы продолжения жизни и её реализации у тех, кого больше нет среди нас в том обличье, в котором вы их знали.
Человек, из чувства благородства и от горя, берёт на себя ношу тех, кто сложил её с плеч. Это относится и к домашним животным.
Может быть один умерший человек или полдюжины; одно умершее животное, два или три. Перечислите кратко цели каждого из умерших людей, которых вы любили. Затем кратко перечислите цели каждого из домашних животных.
Возможно, вы всплакнули, делая это. Если так, придите в настоящее время. Теперь вспомните последний приятный момент, который был в вашей жизни, в мельчайших подробностях. Попытайтесь повторно пережить этот приятный момент, делая это очень тщательно.
Вам стало лучше?
Давайте посмотрим теперь, можете ли вы вспомнить следующие вещи, касающиеся каждого из тех людей и животных, которых вы перечислили.
Точный момент, когда вы впервые решили, что испытываете к ним тёплые чувства. Любой момент, когда вы решили, что испытываете к ним тёплые чувства.Любой момент, когда вы решили, что похожи на них. Первый момент, когда вы решили, что похожи на них.Любой момент, когда вы пожалели о том, что сделали им что-то. Первый момент, когда вы пожалели о том, что сделали им что-то.Любой момент, когда вы испытывали к ним сочувствие. Первый момент, когда вы испытывали к ним сочувствие.
Проделайте это с каждым человеком и каждым домашним животным из тех, кого вы перечислили.
Теперь проделайте это снова, лаже если вы затронете те же самые инциденты.
Проделайте это в третий раз с каждым человеком.
Проделайте это в четвёртый раз с каждым человеком.
Проделайте это в пятый раз с каждым человеком.
Проделайте это в шестой раз с каждым человеком.
Проделайте это в седьмой раз с каждым человеком.
Теперь пройдитесь по всему тому, что вы делали в рамках этого действия. Ещё раз. Объявите это действие завершённым.
Пятое действие
(Если процессинг, который вы проводили по предыдущим главам книги, был несколько затруднителен для вас, вам рекомендуется провести себе немного МЭСТ-процессинга подтверждения значимости1. Он приведён в другой книге.* Но если у вас всего лишь небольшой слом, то продолжайте. Дальше будет легче.)
До сих пор мы имели дело главным образом с процессами мысли. Пора заняться функциями тела и их нарушениями.
Когда-то это был довольно серьёзный предмет. Двести лет назад врач должен был уметь рассортировать кости человеческого тела с завязанными глазами, на ощупь. В более поздние времена по поводу функций тела существовали самые удивительные теории. Врач выпускал из больного пол-литра или литр крови, и это излечивало от всего, даже от жизни. Не так давно эндокринологам2 потребовались годы исследований, чтобы открыть метод работы с железами, который иногда приносит результаты. Но за всё время не было найдено ни одного метода, который был бы эффективен в работе с функциями тела. Редкие случаи ремиссии3 позволяли врачам сохранять своё дело и зарабатывать себе на хлеб. К хирургии стали прибегать как к сильнодействующему, но безрезультатному средству в отместку за неспособность справиться с болезнями тела.
Основная причина, по которой этой новой науке, при всей её эффективности, было так невероятно трудно пробиться в сферу медицины, заключалась в традиции, основанной на опыте многих тысячелетий, в соответствии с которой для человеческого тела нельзя сделать ровным счётом ничего, разве что, возможно, извлечь из него инородное тело, заштопать рану, а при переломе - примотать сломанную кость к какой- нибудь деревяшке. Если человек выздоравливал, причина заключалась в способности самого тела к быстрому восстановлению. Свойства «волшебных лекарств», таких, как пенициллин, зависят от способностей тела, а не лекарства.
Имея за плечами такой длинный ряд неудач, мир был в апатии по поводу тела. Тело рождалось, росло, умирало. Хирургия и лекарства могли ненадолго противодействовать течению времени. Но этим всё и ограничивалось. Эта драматичная борьба за познание человеческого тела была борьбой против времени. Коса под названием «время» в руках этой костлявой старухи. Смерти, побеждала в любом состязании.
Бывало, в мире появлялся какой-нибудь мистик и с помощью нескольких пассов руки вдыхал новую жизнь в хромых, слепых и ослабших. Затем этот мистик, этот умелец, этот мастер исчезал, а люди продолжали борьбу. Останкам таких людей оказывали почести, но повторить чудеса удавалось лишь очень немногим.
То, что вера или мысль могли творить такие удивительные вещи в руках мастера или умельца, породило у людей вроде Фрейда сильное стремление устранить болезни человеческого тела за счёт устранения болезней разума. Врачи, современники Фрейда, подвергли его остракизму4