Девушки усадили женщину в машину, в багажник запихнули ее корзину с хлебом и медленно покатили по деревне.
— Меня зовут Анна Константиновна, я учительница, а хлеб для свиней — у меня свое хозяйство, — без умолку говорила та. — Вот здесь остановитесь, машину притрите к забору… Ой, я так не выйду, назад сдай… не надо мне помогать… Куриную лапшу будете?
Наконец девушки распрощались с Анной Константиновной, натянули шапки и пошли в указанном направлении.
Лес оказался дальше — пока дошли, продрогли, несмотря на сапоги, носки и теплые перчатки. На дворе стояла мартовская непогода — стоило солнцу скрыться из вида, тут же делалось холодно и промозгло. К тому же шел хоть и мелкий, но сильный снег — мокрые снежинки вперемешку со льдинками больно хлестали по лицу, сыпались за шиворот и норовили попасть в глаза.
В лесу было потише, но тот быстро закончился, девушки перешли через мостик, обошли небольшую рощицу и увидели на пригорке, с которого, как лохмотья, висели корни высоких елей, дом. Вроде бы обычный деревенский дом — бревенчатый, только крыша была не из шифера или толя, а из черепицы, одноэтажный, с двумя трубами, парой сараев поблизости и немного покосившимся забором. За забором истошно лаяла собака — судя по голосу, большая и неприятная, и сам дом выглядел каким-то мрачным, подозрительным. Но так как уже смеркалось, место было незнакомое, да и Анна Константиновна подлила масла в огонь, девушки списали все на воображение и смело подошли к дому. Собака, кстати, оказалась не просто неприятной, а ужасной — кавказская овчарка, здоровая, как слон, злая и сильная — она бросалась на забор, а тот раскачивался под ее весом.
— Ясно, если она оттуда выпрыгнет, нам абзац, — вздохнула Аврора.
— Н-да… — кивнула Даша. — Звать хозяев, видимо, смысла нет?
Она оказалась права. То есть, собственно, звать не понадобилось — из-за дома вышла старушенция в тулупе и рявкнула:
— Егор! Фу!
Услышав ее голос, собака-убийца села, прижала уши и заскулила.
Старушенция подошла к калитке, а девушки с удивлением заметили, что никакой на ней не тулуп, а модная дорогая дубленка с шикарным пушистым воротником. На голове у бабки был намотан шарф от «Фенди», а в руке она держала сигарету «Мальборо».
— В чем дело? — низким хриплым голосом спросила Агриппина. — Вы кто?
— Агриппина Тихоновна, простите, что без звонка… неправильно записали ваш телефон и решили так заявиться, — вежливо начала разговор Даша. — Меня зовут Даша, я родственница Зои Алентовой, мне ваши координаты дала Рената Каримова…
— Я ее знаю, да, — подтвердила Агриппина.
— Мы к вам по очень деликатному делу, — призналась Даша. — При всем к вам почтении не хотелось бы говорить на улице и через порог.
— Понятно, — кивнула Агриппина, достала из кармана телефон — между прочим, украшенный стразами, и набрала чей-то номер. — Рената, — строго произнесла она в трубку, — это Небоженова. Ты мой адрес кому давала? — Затем выслушала то, что говорила собеседница, не забывая при этом разглядывать Дашу с Авророй, и в конце концов открыла калитку. — Идите в дом, — кивнула она и продолжила разговор.
Даша с Авророй, с опаской оглядываясь на собаку, бочком протиснулись в дом, и замерли в дверях. Здесь бы не побрезговали жить и Михалковы-Кончаловские: этакий псевдорусский стиль, но не лубочная дешевка, а прямо царские палаты. Богатая резьба, сводчатые потолки, роспись, роскошные старинные изразцы, фантастической красоты ковер…
— Что вы тут встали? Дайте пройти! — прикрикнула хозяйка, уперевшись им в спину. Она скинула дубленку и оказалась в полосатых серых брюках, белой рубашке и черном кашемировом свитере.
— Садитесь, — кивнула хозяйка, прошла к плите и поставила чайник.
Девушки устроились за круглым столом и замялись.
— Мы по поводу Алисы, — промямлила наконец Аврора.
— По поводу Алисы… — протянула Агриппина Тихоновна. — А вы откуда, девочки?
— Из Питера, — созналась Даша. — То есть из Москвы, но к вам сейчас из Питера.
— А что же вы по поводу Алисы к самой Алисе не зашли, раз вы из Питера? — поинтересовалась «бабка» в брюках от «Ферре».
Даша пересказала историю с дядей.
— Мы просто хотели узнать кое-что об Алисе, — пояснила она.
Агриппина Тихоновна разлила чай по тонким фарфоровым чашкам, выложила в вазочку конфеты, села за стол и сказала:
— Я нашла Алису, когда ей было три года. Она сидела на дереве и пряталась от волков. Не то чтобы я такая жалостливая, просто поняла, что она наша, а мы своих не бросаем. Мне она никогда не нравилась — хитрый, дикий, некультурный звереныш… Но я прожила с ней пятнадцать лет, и с чего вы взяли, что я буду рассказывать о ней первым встречным?
— Мы ничего ниоткуда не брали, — с раздражением ответила Аврора. — Просто мы надеялись, что у вас будет свой интерес нам помочь. Извините за беспокойство.
Она с выражением взглянула на Дашу, после чего девушки встали и пошли одеваться. Хозяйка вышла с ними, присмирила собаку и еще пару минут смотрела им вслед.
— Старая ведьма! — ругалась Даша. — Да и ты хороша — чего мы ушли, даже не попытавшись ее уломать?
— С того, что я не для того стала ведьмой, чтобы пресмыкаться перед всякими, выжившими из ума старыми калошами!
— Хорошо, если еще она сейчас Алисе не позвонит… Вот будет радость! — волновалась Даша.
В темноте идти по лесу было совершенно отвратительно — они вспотели под кучей теплой одежды, но при этом руки, ноги и щеки замерзли.
— Ну, что? — встретила их вопросом Анна Константиновна.
— Ничего! — буркнула Даша. — Совсем ничего!
Они прошли в дом, который напоминал квартиру семидесятых годов: хельга, овальный стол, занавески с крупным геометрическим узором, велюровые кресла.
— А вы в доме были? — настаивала учительница.
Узнав, что были, потребовала описания мебели, одежды, собаки и прочего.
— К ней из города приезжают, а нас-то она к себе не пускает, только Галку, та у нее убирается. Но из Галки слова не выжмешь — она чокнутая, — объяснила свое любопытство Анна Константиновна. — У нас народ не злой, с Агриппиной все дружелюбно обращаются, но в то же время ее побаиваются. Ведьма. А Алиска — так вообще исчадие Ада, всех парней замучила. Женщин ненавидит, девки из-за нее с ума сходили — только у кого с парнем амуры, Алиска его — бац! — и отобьет. А собаку видели, да? Так вот, был у нас парень, Егор Безбородко, очень красивый, у него никто в семье не пил. Он с Алисой встречался, а потом к Ленке Поповой переметнулся. И вдруг пропал…
— Что значит «пропал»? — спросила Даша, так как Анна Константиновна явно ждала реакции.
— А то и значит, — понизила голос учительница. — Ой! — воскликнула она и бросилась к плите. — Чуть суп не убежал!
Разлив суп по тарелкам, Анна Константиновна вернулась к рассказу.
— Татьяна Павловна слышала, как Алиска встречалась с Егором за кладбищем. Она там как раз была на годовщину смерти Антона Дмитриевича, это муж ее покойный, царствие ему небесное. Редкий пьяница был, да такая сволочь, что ни одной бабы не пропускал, даже за мной приударил, только я ему сказала: «Я же твоих детей учу, как не стыдно!» Он мне вообще не нравился — морда красная, перегаром разит… Так вот, Татьяна Павловна днем заработалась, а вечером решила по-быстрому цветочки на могилку положить — она не суеверная, нервы железные, даже Антон ее ни разу до слез не довел. Шла она уже с кладбища и слышит, как Алиска орет: «На кого ты меня променял? Да я тебя в собаку превращу, будешь гавкать всю жизнь!» Вскоре Егор и пропал, у Агриппины кобель появился, Алиса же в город уехала. Только, говорят, они с Агриппиной сильно поругались. Девчонка никогда мне не нравилась. Не то чтобы она из себя строила что-то — перед девками то, может, и да, но мне-то с ней делить нечего… Понимаете: взгляд у нее недобрый был. Я бы во всякую чертовщину не поверила — я же из области, педучилище закончила, — если б не Агриппина. Мне о ней сразу рассказали, только пока у меня мать не заболела и пока ее Агриппина не вылечила, все равно не верила. Или вон наши девки — ходят мужей заговаривать, а те потом не пьют! Ну, что делать — суеверия суевериями, но не пьют же! Поэтому и деревня еще жива, а то бы все спились и поумирали. Место здесь небогатое…
Аврора с Дашей уже слегка приустали от болтовни Анны Константиновны. Они догадывались, что теперь им предстоит узнать подноготную деревенских теток и их мужей — учительница дорвалась до «свежих» слушателей, но тут за окном послышался шум и какие-то звуки.
Анна Константиновна выглянула на улицу и не без удивления произнесла:
— Там ваша ведьма на помеле прилетела. Вместе со ступой.
Девушки переглянулись, но все же выглянули в окно и уставились на ярко-красный «Мерседес»-купе.
— Гм… Кхе-кхе-кхе… — закашлялась Аврора. — Это что, Агриппина Тихоновна?
— Тихоновна… — кивнула Анна Константиновна. — Пейте чай, пойду узнаю, что ей нужно. Когда еще придется с такой машиной рядом постоять? — усмехнулась она.
Учительница недолго пропадала — вернулась минут через десять и сообщила:
— К вам она.
Девушки и удивились, и обрадовались, и слегка перепугались.
— Сюда придет или…
— Или, — кивнула хозяйка. — Одевайтесь, она вас заберет.
Поблагодарив Анну Константиновну за чай и вручив, хоть и с опозданием, коробку конфет, предназначенную для Агриппины, девушки нацепили шубы и вышли в ночь. Агриппина Тихоновна курила рядом с машиной.
— Я тут подумала… — Она внимательно осмотрела подружек. — Вы мне понравились, а с Алисой я давно разругалась. Она плохой человек и плохая ведьма. В общем, надо с ней покончить, а у вас, я смотрю, есть вдохновение. Не уверена, что из этого что-нибудь выйдет, но ведь попытаться-то можно… — Она как будто говорила не с ними, а сама с собой. — Что встали? В машину, живо! — неожиданно прикрикнула местная ведьма на девушек и быстро юркнула в салон.
Не успела Аврора захлопнуть дверцы, машина тронулась и за две минуты доставила их к дому Агриппины, благополучно миновав мост.