Но, как уже сказала, эти мысли отступили, так как мне представилась весьма необычная картина — полномасштабное мужское раскаяние. А морда раскаивался. Он бледнел, причем все сильнее, кусал покрасневшие после поцелуя губы, в ярости смотрел на меня и не мог поверить в произошедшее. Забавное выходило зрелище.
Продолжение вышло еще забавнее.
— Приворотное зелье, да?! — взревел внезапно пришедший в ярость мэр.
То есть я еще и виновата в том, что у некоторых с головой грома-а-адные трудности. И обидно, да.
— В жизни не сварила ни одного приворотного зелья, — скривившись, достала мокрый платок из кармана и принялась тщательно вытирать губы, зубы и даже язык.
Морда, пронаблюдав за моими манипуляциями, утратил логику и взбесился уже по другому поводу:
— А что это вы делаете, госпожа ведьма?!
— Прополоскать рот тут нечем, — вполне резонно заметила я.
И вот прекратить бы кое-кому сопеть и неистовствовать, но нет, этот в бешенстве переспросил и так очевидное:
— То есть вам еще и не понравилось?!
Прекратив вытирать язык, недоверчиво посмотрела и прямо спросила:
— А должно было?
Выражение лица у господина мэра стало незабываемым. Решила объяснить:
— Вы вообще-то не белый маг, если не заметили, и вообще никакой не маг, а самый обычный смертный. С чего мне должно быть приятно?
Лицо морды окаменело, и он отчеканил:
— Я и не урод.
— Не могу согласиться с данным утверждением, — комкая платок и думая, чего с ним теперь делать, заметила я.
Огляделась. Засовывать платок обратно в карман не было никакого желания, как, впрочем, и стирать его после такого. Не придумав ничего лучше, швырнула тряпочку в огонь. Затем тщательно вытерла и руки о мокрые штаны, чтобы уж наверняка.
— Аэтелль, — неожиданно низким и сиплым голосом произнес мэр, — вы мне так мстите?
Я честная черная ведьма, поэтому честно ответила:
— Еще даже не начинала.
— Можете начинать! — прохрипел морда.
Недоверчиво глянув на него, достала из кармана пузырек с заготовленным зельем, открыла крышку и вылила все на основание шеи господина мэра. Он стоически это вынес, глядя на меня медленно сужающимися глазами. Я до последней капли вылила, потрясла пузырек даже, закрыла крышечку, кинула бутылочку в огонь.
— Все? — уточнил мэр.
— Все, — сказала я, глядя, как состав впитывается в мэрскую кожу.
— Приворотное зелье? — полюбопытствовал он.
Закатив глаза, тяжело вздохнула и объяснила как маленькому:
— Господин мэр, при всем вашем желании верить в обратное говорю честно и откровенно — я не варю приворотные зелья. Это скучно.
Зелье окончательно впиталось в загорелую кожу.
— Тогда что это было? — Морда спрашивал спокойно, но я начала замечать, как каменеют его мышцы.
— Месть, — я же честная черная ведьма, — коварная, изощренная и за дело. В следующий раз трижды подумаете, прежде чем запугивать представительниц моей профессии.
Тихо выругавшись на незнакомом мне языке, господин мэр произнес:
— Жаль вас разочаровывать, госпожа ведьма, но на мне амулет, нейтрализующий любое магическое воздействие. Был вынужден приобрести после столь близкого знакомства с вами!
Пожав плечами и не сумев сдержать улыбку, ответила:
— Жаль вас разочаровывать, господин мэр, но зелье не имеет ничего общего с магией.
Морда бросил на меня странный взгляд и уточнил:
— И что же это тогда?
Настоящая черная ведьма позволила себе широко улыбнуться.
— Не скажете? — Сообразительный он.
— Нет.
Постояв немного и поиспепеляв меня взглядом, градоначальник несколько укоризненно заметил:
— Я собирался нормально побеседовать с вами, госпожа Герминштейн.
— И поэтому начали с вырубания кустов и камышей, чтобы я беспрепятственно съехала по вымазанной жиром тропинке прямо в илистое лесное озеро?! Оригинальное начало беседы, господин мэр.
Скрипнув зубами, вопросил:
— А вы ожидали бездействия с моей стороны после того, как, заметьте, дважды устроили дождь в моих спальнях и выкрасили мой город в черный цвет?
— Ну, допустим, с покраской это была чистая случайность, — несколько смутилась я. И тут же добавила: — А с купания в постели вы начали первым!
— Я на вас всего ведро вылил, госпожа ведьма! — разозлился морда.
— Я на вас пять, в конце концов, вы по размеру больше меня, господин мэр, — парировала я.
— Я вас будил, госпожа ведьма!
— Я вам мстила, господин мэр!
Наступила тишина.
Птицы все так же приветствовали утро, засвистел вскипевший чайник, тревожно фыркнул конь.
Закрыв глаза, мэр попытался успокоиться, а когда снова посмотрел на меня, ровным голосом спросил:
— Вам какой чай, госпожа ведьма?
— Я не собираюсь пить с вами чай, господин мэр, — сразу расставила приоритеты.
— Но вы же сюда пришли! — произнес он.
— Конечно, мне же нужно было облить вас зельем, — кристально честно ответила честная черная ведьма.
Морду перекосило, после чего он не менее честно заявил:
— Аэтелль, я вас придушу.
Отступив на несколько шагов, с нескрываемым торжеством заметила:
— Сомневаюсь, господин мэр.
— Это еще почему, госпожа ведьма?
И вот тогда я выложила свой козырь:
— Быстрее вас бегаю.
Отрицательно покачав головой, мэр не стал спорить, выдвинув свой, как он думал, козырь:
— У меня Самсон.
Это был намек на коня.
Отступив еще на пару шагов, я весело подмигнула и коварно протянула:
— А я бы не стала на него рассчитывать, господин мэр. К слову — прогулки пешком полезны, знаете ли.
С этими словами, развернувшись, я бросилась вверх по склону.
Позади послышалось:
— Самсон, ко мне!
Такое я уже не могла пропустить и, остановившись, пронаблюдала за тем, как гнедой жеребец мэра радостно выскочил из кустов, рысью подбежал к хозяину… вдохнул… глаза у коня округлились, животина крутанулась и столь же радостно помчалась прочь.
— Самсон?! — взревел морда.
Конь виновато оглянулся и сиганул в кусты, демонстрируя, что, мол, прости, хозяин, но иметь с тобой дело я отказываюсь.
— Самсон, ко мне! — все еще не осознавал морда.
— И-го-го-го, — ответили ему из-за лесной растительности.
— Самсон!!!
На этой приятной ноте я решила, что, несмотря на мои достижения в беге, некоторым хватит злости и, соответственно, скорости, чтобы догнать ведьму в мокрых ботинках, и потому бодро побежала на выход из леса. Позади еще некоторое время слышались вопли «Самсон, к ноге!», потом «Ведьма!», после уже только пение птиц и рев медведя вдалеке.
Я добежала до опушки леса, стараясь не обращать внимания на отвратительно мокрую липнущую к телу одежду, достала плащ, закуталась и радостно ушла в город, где поймала ближайшего извозчика. Настроение было превосходным, несмотря на легкий оттенок… обиды. С чего бы мне обижаться? Как минимум неделю я могу преспокойно бегать по утрам, точно зная, что у морды на пакости сил не хватит. Ведь одно дело — добираться до лесу на лошади и совсем иное — пешком, а господина мэра теперь даже лошади извозчиков к себе не подпустят… Ну он еще об этом узнает, сюрпризом будет.
Я же доехала до лавки, расплатилась с извозчиком, вошла, хлюпая грязью в ботинках.
Остановилась.
— Доброе утро, Телль, — поприветствовал меня Арвейн, сидя в моем кресле, поглаживая моего белого духа-хранителя и пованивая…
Нет, вонял не маг, а корзинка со свежей рыбой, которую он приволок с собой.
— Гардэма покормишь? — поинтересовался белый.
— Гардэм, жрать, — почему-то я пришла не в самое благостное расположение духа.
Кот поднялся, потянулся и, прыгнув на корзинку, приступил к трапезе.
— Оригинально, — улыбнулся Арвейн. — Где гуляла?
Глаза мага прищурились, улыбка медленно сползла с лица.
— С кем целовалась?
Это допрос?!
— Дохрай! — позвала я.
Маг заткнулся мгновенно, видимо, догадывался, чем ему грозит призыв хранителя. Я преспокойно направилась наверх переодеваться. Поднялась по ступеням, осознавая, что придется пол мыть, поэтому сразу, не откладывая, направила частичку магии в ведро и швабру, первое тут же сгоняло за водой, вторая принялась за уборку. Мне же оставалось войти в душевую и наконец снять все мокрое с себя.
Блаженство.
Горячая вода — еще большее блаженство.
— Телль, что происходит?
Голос мага за дверью бесит!
— Телль?!
Щелкнув пальцами, установила звуковой барьер и домылась в приятной обстановке. Нужно будет Дохраю приказать ограничивать посещение моей лавки разными излишне наглыми индивидами. Просто как-то ранее никто не смел подниматься на второй этаж, даже мысли такой не возникало, а эти двое!..
Когда вышла из душа, обнаружила в своей спальне белого мага. Арвейн нервно расхаживал из угла в угол, взбешенный и разъяренный. Увидев меня мокрую и в полотенце, остановился. Хотел было что-то сказать, но промолчал.
А я не стала.
— Это моя спальня, — напомнила некоторым обнаглевшим.
— Ты в моей тоже побывала, — напомнил белый.
— Ты был не против, — заметила я.
Отчаянно сдержавшись, Арвейн ровно спросил:
— Подождать, пока ты оденешься?
— Часика два-три, я — спать, — решила черная ведьма.
Маг еще что-то хотел сказать, но…
— Дохрай!
— Понял, — прошипел Арвейн, стремительно покидая сначала мою спальню, после мою лавку.
А приснился мне мэр!
Мы стояли в лесу, я была в черном регламентированном для охоты на белых магов платье, но почему-то с некрашеными волосами, а он меня целовал. Это было очень странно, но и очень приятно отчего-то. И пели птицы, и вокруг нас бегали белые лошади, и шумел камыш, и я обняла мэра за шею и потянулась к нему, а он меня прижал к себе, крепко-крепко…
Проснулась с отвратительным настроением!
Зубы мыла раза четыре и рот тоже полоскала долго. Тьма, позор какой: я — и со смертным! Еще и во сне! Нет, пора мне заводить себе белого мага, пора уже, с физиологией не спорят.