– Перенесли меня? – спросила Катю.
– Перевезли! На телеге!
– Вчера?
– Недельки две назад уже.
– Иду на поправку?
– Со страшной скоростью! Давайте-ка массажик сделаем, а потом Наталья Васильевна сказала помыть вам голову. Кстати, может, вас побрить налысо? Голова легче мыться будет! Нет? Шучу! Успокойтесь! Алексей Михайлович не велел вашу голову брить. Красивые, говорит, волосы, хоть что-то осталось! Авария голову сберегла, и мы не тронем. Массажик! Начну-ка я с левой ступни! И не переживайте: вы все равно ничего не почувствуете!
Через неделю я начала чувствовать. Аня массировала мне пальцы на правой ступне.
Я тут же выдала все свои восторги, а напоследок уже спокойно добавила:
– Даже и не знаю, как вас благодарить…
Аня аж замерла на секунду. Зыркнула на меня из-под маски удивленно и давай поучать, массируя уже голень:
– Тоже мне проблема! С этим все просто: денег мы не берем категорически (считается, у нас достойная зарплата), алкоголь тоже противопоказан, потому как считается, что яд, остается только шоколадно-конфетная и чайно-кофейная продукция. Мы с Катей предпочитаем шоколад и чай (марка значения не имеет, главное, чтобы шоколад натуральный, а чай желательно белый), Алексей Михайлович предпочитает конфеты и кофе. Только конфеты берите не в коробках, а на развес. Килограммчика достаточно. Кофе, разумеется, в зернах. Наталье Васильевне все равно. Она всеядная. Запомнили?
– Кажется. Конфеты и чаи я осилю.
– Еще шоколадки и кофе, – напомнила Аня и тут же, выпрямившись, пригрозила пальцем: – Но! Это только в случае полного выздоровления! И начальству ни слова!
На следующее утро вернулся Лебедев и сам проводил обход. Теперь после осмотра он уже не маячил надо мной, а просто стоял справа. Все-таки палатная койка пониже операционного стола.
– Я соскучилась, Алексей Михайлович!
– Добрый признак. Будем готовить к выписке! Сестры говорят, вы уже ворчать начинаете и скоро от скуки будете жалобы катать в министерство. Дескать, не обеспечиваем вам полноценный досуг!
– Я все ждала, когда и вы юморить начнете. Вот начали.
– С вами, Татьяна Даниловна, без шуток нельзя. Вас надо периодически взбадривать. Иначе вы совсем в депрессии утонете.
– Ничего, я как-нибудь тоже освою ваш юмор!
– Вот это правильно. Теперь серьезно: жалобы? пожелания?
И я решилась!
– Алексей Михайлович! Понимаю, что это наглость, но я хочу показать вам свою маму. У нее проблемы с сердцем. Вдруг у вас получится ее вылечить? В кредит, если можно. Я потом все оплачу. Обещаю! Потому что, кроме вас, ей вряд ли кто-то поможет.
– Вы вспомнили о матери? Это добрый признак, Татьяна Даниловна. Идете на поправку. Я передам Ольге Максимовне ваши слова. Думаю, ей будет приятно.
– Как передадите? Вы ее знаете?
– Ваша мама здесь. Мы вышли на нее через два часа после аварии. Стандартная процедура в такого рода операциях. Пообщавшись с Ольгой Максимовной, наши ребята решили забрать ее сюда. Она плохо выглядела. Вторую неделю сидела без лекарств: некому было в аптеку сходить, а «Скорые» к вам уже не ездят. Но теперь она в порядке. Года два сердце ее беспокоить не будет, а дальше все зависит от образа жизни и мыслей.
– Стенты, которые излечивают сосуды?
– Побойтесь бога, Татьяна Даниловна! Какие стенты?! Шутите?
– Наниты? – обрадовалась я.
– Свят, свят, свят! Еще чего! – Лебедев перекрестился.
– Дорого, да? Нет, я все понимаю, наниты – дорого. Но стент можно было поставить? Я бы потом заплатила. Наверное…
– Все, Татьяна Даниловна! Помолчите. Вас опять понесло не в ту степь!
Он зачем-то заглянул под мою кровать, потом под простынку, обошел меня кругом…
– Что вы там не видели, Алексей Михайлович? Только что ведь осматривали!
– То с другой целью! Нет нигде диктофона?
– Только если вы сами его в меня зашили!
– Вот и вы освоили медицинский юмор. Ладно, слушайте. Хватит бредить нанитами! Тупиковая технология. Годится, чтобы высасывать гранты, писать фантастику и делать научпоповские доклады на престижных конференциях. Но боже упаси использовать в реальной лечебной практике! Вреда больше, чем пользы. Одни сплошные проблемы. Грантососы будут петь сладкие песни, и ни слова о потере управляемости нанитов, о частых поломках, о скученности, о порче клеток, о проблеме вывода, о сбое в работе сразу нескольких систем организма, включая кровеносную. Про ЭМ-поле я вообще молчу. И вы хотите такое счастье своей матери?
– Н-н-нет… – выдавила я. – Не хочу. Я за стенты!
– Вы издеваетесь?
– Тоже нет?
– Стенты вообще варварство! Только представьте: в живой организм засовывать железяку, травмируя и так больные сосуды. Это при постоянном облучении! За что вы так мать ненавидите?
– А как же тогда?
– Разумеется, используя технологии тела! Забыли, где находитесь?
– Ну знаете! Зачем же вы мне каждый день по ушам ездите этой рекламой стентов?
– Потому что они действительно хороши и «не зарастают бляшками», как любят говорить пациенты. Аналогов на рынке нету. Это вынужденная мера. К сожалению, наши технологии слишком необычны для обывателя. Большинство пациентов уверены, что сосуды чистятся ершиком, а все болезни лечатся уколами и капельницами. Другого не дано. Мы же не здесь начинали, а в муниципальных больницах. Помню, привезли одну старушку – божий одуванчик. С инфарктом. Откачали, уколами, капельницами, все по ГОСТу, потом начали излечивать грамотно. Резонанс, генетический лазер, образцовые матрицы… Как только в себя пришла, посыпались обвинения. Дескать, мы не хотим ее лечить. Капельниц не ставим, уколов не делаем. Убеждать бесполезно. Родственники стали катать жалобы в министерство. Дескать, мы списываем лекарства. А сердце у старушки уже как новое! Наконец поставили ей физраствор, чтобы успокоилась. И о чудо! Бабушке сразу же стало легче! Она аж прямо физически почувствовала, как эта капельница ей сосуды очистила. Родственникам рассказывала с упоением. Выписали здоровой, но так и остались «жадюгами, зарабатывающими на больных стариках». Думали, уникальный случай. Ан нет. Оказалось, классика жанра. Со стентами – то же самое. Лечишь по уму – подозревают в воровстве и требуют стентирования. Квотами в нос тычут. Сами себя до инфаркта доводят! Проще поставить, чем переубеждать. Доказать что-либо невозможно! Вот и разработали свой стент, чтоб хоть на таблетки не подсаживать и потом снова не оперировать. Все равно таблетки никто не пьет. С военными то же самое, только еще фактор времени. Поверьте, мы не от хорошей жизни занялись протезированием. Лучший универсальный солдат создается природой-матушкой и грамотными тренировками. Любой имплант снижает боеспособность и сокращает область применения солдата. Киборги ослабляют армию. Исключение – единичные спецоперации. Только объяснить это ни раненому, ни начальству невозможно. Проще вместо оторванной ноги поставить интегрированный протез. И сразу все довольны! Слово «бионический» я даже произносить боюсь: услышат – попросят здоровую ногу заменить. Вот и занимаемся ерундой.
– А моя мама…
– Умная женщина. Она ж у вас физик. Сразу увлеклась нашими технологиями, доверилась и теперь здорова. Помолодела. Уже со мной флиртует.
– Ну это она зря!
– Почему же?
– Нечего ей!
– Вы бы порадовались за матушку. Она зайдет к вам через пару недель. Ближе к выписке. Раньше вам видеться не стоит. Сейчас отдыхайте.
– Подождите! А что же тогда у меня внутри?
– Вскрытие покажет! Всем «здрасьте»! Я не опоздала?
– Ты как раз вовремя, Катя. Но твой юморок…
– Поняла-поняла! Больше никогда! Готова лишиться месячной премии!
– Татьяну Даниловну нужно обмыть. Она переволновалась и пропотела. Где твоя маска?
– Ща сделаем! Ща все будет!
Катя дождалась, когда за Алексеем Михайловичем закроется дверь, и подмигнула мне:
– Предлагаю начать с памперса. Вскрытие временно откладывается!
Снился Алексей Михайлович. Зашел в палату, красивый, благородный, натуральный, сел у изголовья и начал рассказывать сказки о технологии тела. Я слушала и верила-верила! Прямо уносилась во все эти чудеса научно-медицинской мысли от «Бодитека»! Хорошо мне было. Аж замлела. Потом повернулась да призналась Лебедеву в любви! Он выслушал, поднялся и крикнул в сторону двери:
– Катя! Обмой Татьяну Даниловну и смени ей памперс: воняет уже!
А в проеме стоит моя счастливая мама.
– Компания «Бодитек» – безусловный лидер на рынке искусственных органов, имплантов и протезирования!
Засмотрелась я на рекламу. Там на десятой минуте Алексей Михайлович появляется. Серьезный, красивый, в белом халате. И без маски! Хорошо получился.
Я уже знала, что он не киборг. Катя просветила, после «отмены вскрытия». Вы, говорит, Татьяна Даниловна, попробуйте титановым прутом доску хорошую перешибить! Не получится у вас. Доске ничего не будет, а прут вам в лоб отскочит. В некоторых случаях крепкая мужская рука куда эффективнее стали! И так улыбнулась хитренько, с юморком, что я даже не рискнула представить себе эти случаи. Уже сколько здесь лежу, а все никак не привыкну к медицинскому юмору. Про «наниты» Катя тоже все объяснила:
– Первая группа, здоровый образ жизни, железобетонная уверенность в правильности поступка, прочие фишки от Лебедева… Тут без вариантов. Смело можно переливать!
Самый обычный живой человек! И в кадре хорошо смотрится. С экрана прямо на меня глядит.
Залюбовалась я. Забылась. Аня подловила:
– Красивый, да?
– Угу.
– Десять пулевых ранений, множество осколочных, все руки-ноги перебиты, лицо дважды миной разорвано, и ничего: даже следа не осталось! С вами тоже все будет хорошо. Уже хорошо. Давайте кашку поедим. Семгу опять не разрешили.
Удобно быть немощной, когда вокруг тебя добрые, заботливые люди. И с ложечки покормят, и памперс поменяют, и обмоют, и массажик сделают, и словом утешат. Как дальше сложится, я думать боюсь. Зачем себя пугать и расстраивать, если сейчас все хорошо? Голова работает и шевелится, язык ворочается, ресницами хлопаю. Что еще нужно?