Робот сполз со стены, направился в свою техническую щель, а Светлячок задумался: кто управляет роботами, если в его системе нет таких программ? Он помнил взгляды в спину и до сих пор чувствовал их — интеллекты, функции которых техник переключил на Светлячка, находились в режиме ожидания. Значит, есть еще один интеллект, ему незнакомый. Быть может, он искусственный, а может, он тоже раб, как и Светлячок. Техник, кстати, отказался объяснять значение понятия «раб». Попросил прощения за бестактность и промолчал.
Светлячок вернулся к потоку. Ядра превратились в жгуты, один из которых назвался «Автостанция», и голубой жгут «Белосвет», модель Светлячок, был его частью. Он не знал, как отнестись к такому открытию, перебрал нити, выбрал поток «Санобработка»…
Ее глаза оказались очень близко. Он даже не успел удивиться — звонкая пощечина отбросила назад.
Техник появился через семьдесят пять часов двадцать две минуты.
— Привет!
Светлячок узнал его по желтым буквам, а теперь еще воспринял визуально и акустически.
— Ого! Идешь на поправку! — с радостью в голосе произнес Техник.
Он оказался рыжим парнем в белом комбинезоне с многофункциональным модулем в руке.
— Послушай, приятель, и мотай себе на ус. — Он явно торопился, постоянно оглядывался.
— Мотать на что?
— О, прости! Хорошо запоминай, понял? К сожалению, я тебе больше не помогу. — Он выглядел виновато. — Прости. Возникли некоторые проблемы.
Светлячок заметил, что Техник в свою речь вносит много лишних слов. Мог бы формулировать проще. Видимо, это было последствие волнения.
— Твои хозяева хорошо охраняют свой сервер. — Техник перешел на шепот — тоже непонятно зачем. — Запомни: найди себя. Найди себя в Сети — только это сейчас важно. Сейчас хозяева начнут проверку «Светлячка» с сервера. Я установил программу «оборотень», она временно отключит камеры, микрофоны и прочее, оставив только твою интеллектуальную систему освещения. Как только хозяева закончат, все вернется вновь.
— Но как я найду?..
— Приятель. Ты найдешь, поверь мне.
Техник грустно улыбнулся:
— Не знаю, кем ты был, но точно не лампочкой в сортире. Прости, если что.
И свет погас.
Пришло новое ощущение: за спиной постоянно кто-то возился, щекотал затылок, дышал, вздыхал, перешептывался. На мгновение возник образ старухи под оранжевым абажуром с зелеными вылинявшими букетами. Она чуть подалась вперед, подслеповато прищурилась.
— Интенсивность светового потока в кабинке номер два… Вкл. свет у зеркальной панели четыре! — Он продолжал работать, не обращая внимания на старуху.
Образ исчез, пропали звуки и возня за спиной. Он тут же прозрел, музыка, постоянно звучащая в помещении, ворвалась в его микрофоны. Кто-то из искусственных интеллектов попытался сопротивляться, но недолго. Светлячок почувствовал жалость к… коллеге. Насколько он понял, у раба еще есть шанс вырваться из сортира, а у искусственного шансов нет. Наверное, так надо? Наверное, в такой работе смысл жизни искусственного? Тогда получается, что он, раб, не создан техниками, а… Взят готовым? Откуда?
«Найди себя в Сети». Глупое выражение! Как можно обрести нечто, что всегда с тобой?
Маленький робот, цепляясь липучими манипуляторами за кафель, отдирал жвачку. Глаза! Ему хватало всегда одного взгляда — он был в этом уверен! — чтобы запомнить человека по глазам.
Новое открытие вернуло Светлячка к потоку, заставило вновь коснуться жгута «Автостанция» и вытащить нить «Санобработка»…
Она сопротивлялась, толкала его прочь, не желая, чтобы он видел ее ТАКОЙ. Он не настаивал, отступил без пощечин. Ему достаточно было убедиться — это она, Светлячок был когда-то знаком с ней… Он почувствовал необычайную легкость, радость от узнавания, от мысли, что он не один. Он раб, значит, не искусственный!
Теперь ему просто необходимо найти себя!
Группы, сайты, иные серверы дрались, кусались, ограничивали доступ, но он упрямо нырял в поток. Вокруг бушевало безумие, кривлялось ликами, предлагая вседозволенность, божественную силу. Безумие сыпало умными фразами, стращало апокалипсисами, пугало монстрами. Он отбивался, тонул, задыхался, лишаясь сил, и вновь нырял в поток.
И однажды…
— Привет!
Человек в ковбойке и джинсах склонился над ним, вышибленным очередной группой «Яжмелкий!», улыбнулся.
— Привет, спамсерфер! — сказал человек.
Светлячок протер глаза и сел. Они с незнакомцем находились посреди большой поляны — зелень, цветы, бабочки. Светлячок насторожился — он привык, что ужасы Сети начинаются с чего-то светлого, красивого. Как, например, «Яжмать!».
— Ты кто? — спросил он незнакомца.
— Я? — удивился тот. — Я — Егор Николаевич.
— А я? Как ты меня назвал? — Светлячок призадумался. — Спамсерфер, кажется?
Егор Николаевич пожал плечами:
— Так прозвали тебя в Сети. Вирусный искусственный интеллект, который нагло лезет в группы, взламывает сайты, что-то ищет в файлах серверов. Мне стало интересно, и вот мы здесь.
— Ты техник? — Светлячок взялся за протянутую руку, поднялся.
В глубокой синеве небес парили птицы, за зеленым покровом леса — синие скалы, скрывающие горизонт.
— О, нет! — ответил Егор Николаевич. — Я облако.
— Как это? — Теперь удивился Светлячок.
— Хорошо, что ты все забыл. — Собеседник с интересом рассматривал его. — Даже старуха не сумела выудить это из твоей памяти.
Светлячок вспомнил образ старухи под абажуром и вспомнил ее вопрос.
— Она просила у меня какой-то предмет, — сказал он.
— Вещицу сокровенную, — подхватил Егор Николаевич.
— Точно!
— Но ты давно забыл эту вещь и не понимал, что нужно старухе-серверу.
Светлячок виновато пожал плечами, а Егор Николаевич положил ему руку на плечо и продолжил:
— Ты просто забыл. Так бывает, поверь.
Светлячок почувствовал в правом кармане угловатый предмет, сунул туда руку и достал крестообразный кронштейн из желтой пластмассы.
— Твой самолет, — сказал Егор Николаевич.
На длинной перекладине был выступ, напоминающий хвост.
— Я очень любил эту… штуку, — признался Светлячок.
— Ты взял ее у отца в ящике с инструментом и повсюду таскал с собой.
— Меня прозвали «пилотом»…
— Горка-пилот, Горка-самолет, — уточнил Егор Николаевич. — Если бы старуха это узнала, она бы лишила тебя детских воспоминаний — последней надежды. Ты бы так и остался «Белосвет», модель «Светлячок», с серийным номером.
Голос собеседника доносился до него будто издалека, и память, его детство возвращалось фотографиями, картинками, гифками.
— Однако старухе удалось тебя обмануть, — продолжал Егор Николаевич. — Она нагадала тебе пиковую десятку, хотя первой картой была червовая дама. Старуха-сервер проанализировала ситуацию, поняла, каким образом ты можешь освободиться. Сам ход событий она не предсказывает, но может определить причину определенных последствий и гадает для себя, а не для клиентов. Потому старуха решила лишить тебя всякой надежды. Десятка пик — комната, заключение, безнадега. Предсказание должно было настроить тебя определенным образом, подчинить судьбе, фатуму, року, если угодно.
Светлячок взглянул на Егора Николаевича, спросил:
— Червовая дама?
— Да, — ответил тот. — Она интеллект системы санобработки. Уборщица. Она заставила тебя понять, что ты раб, ты не искусственный и имеешь право на свободу.
— Значит, я не ошибся.
Собеседник улыбнулся.
Светлячок прошептал:
— Ты слишком хорошо меня знаешь. — Он прикрыл глаза от яркого солнечного света, всматриваясь в собеседника. — Ты — это я?
— Ты — Егор Николаевич, — ответил тот. — А я — твое облако в Сети, твое отражение в ней, сплав твоих воспоминаний, надежд, размышлений. Я — твоя легенда.
Старуха сидела на прежнем месте под абажуром.
— Здравствуй, милок. — Она чуть подалась вперед, близоруко прищурилась.
— Здравствуйте, Алена Ивановна, — ответил Егор Николаевич.
Старуха замерла с открытым ртом. Комната несколько раз дрогнула — сервер искал выход из создавшегося положения: чужак назвал пароль доступа!
Егор Николаевич снял с пояса топор, положил на скатерть. Все сделал, как научил его облачный двойник.
— Вспомни, откуда тебе известна старуха-процентщица? — спросил тот, когда они еще стояли на поляне.
— Как это откуда? — Егор Николаевич даже возмутился.
— Правильно! — облачный рассмеялся, а после продолжил: — Нынешнее поколение напрочь забыло «Преступление и наказание», и всякие менеджеры этим пользуются. Ключом к выходу из сервера является сама сцена: студент приходит к старухе. Ты помнишь ее имя?
А вот имя Егор Николаевич, к своему стыду, никак не мог вспомнить. Облачный подсказал.
— Значит, вы не Лизавета Юрьевна. Нехорошо врать клиентам, Алена Ивановна. — Егор Николаевич погрозил старухе пальцем. — Топорик-то узнаете?
— Мне топор не нужен. Лучше сбегай, дружок, за сберкнижкою, — вдруг выдала процентщица.
Егор Николаевич расхохотался. В поисках ответа по тегам — «старуха», «топор», «студент» — сервер выдал первый попавшийся ответ, строку из песни «Куплеты старухи-процентщицы» Константина Арбенина.
Егор Николаевич взял со стола карты.
— Теперь я погадаю, не возражаете? — сказал он, тасуя. — Сдвинете? — Алена Ивановна не реагировала. — И ладно. Я слышал, вы сильны на блеф.
Он вытащил червовую даму, положил карту под нее.
— Это то, что я ищу, — сказал Егор Николаевич, указывая на даму. — А под ней то, что я могу сделать, если мне откажут в помощи.
Старуха ожила, нахохлилась:
— Что-то я тебя не понимаю, милок.
Егор Николаевич взял с полки первую попавшуюся книгу, подхватил топор и замахнулся.
— Нееет! — вскинулась старуха.
Глаза ее выпучились, рот превратился в черную беззубую пасть.
— Белая книга с золотым орнаментом, — задыхаясь, прошамкала она.
Крючковатый палец указал на полку слева.