Начала спокойно — финишировала бурно, что на меня нашло? Сами виноваты — устроили, понимаешь, экскурсию, вспенившую плавную гладь моей души. Нет, я знала, что Андрэ увлекается техникой — но чтобы настолько… приборы, пузыри и прочие прибамбасы — его рук дело. По заказу и при активном участии Дэлфи. Поразили меня, да.
— Мозг остался мозгом, физически не изменился. Его всего лишь научили работать с цифрой — чем плохо? Операционку себе сам совершенствует. И уж как — и чему — учить собственное тело — знает лучше — любого — инструктора.
Чеканно, гладко… я поежилась. Словно робот. А вдруг и правда — апы вырождаются в роботов?
— Смешно, хотели суперлюдей, получили роботов, — пробурчала. Он услышал, с его-то локаторами, покачал башкой. А чего я стесняюсь, собственно? Громче! И контральто свое глубокое подключить! — Ты уверен, что ТВОЙ мозг… делает то, чего хочешь ТЫ? А не какой-нибудь супермозг, который вами всеми командует?
Это не я такая умная, это мои так говорят, чего только не обсуждают на кухонных посиделках.
Он замялся. Да, он — и замялся! Неужели правда?!
— В принципе, не исключаю. Но ведь можно и — щелк! — закрыться. И все равно, даже если… хотя не думаю. Но и тогда, при всем при том, мы свободны в гораздо большей степени, чем вы. Посмотри на Дэлфи. Помнишь видео, где мы с ним на выпускном? — он маленький, щуплый. А теперь? Захотел измениться — изменился. Кто куда хочет, тот туда и меняется. — Андрэ сжимал-разжимал кулаки… точно, взволнован! Хоть что-то человеческое, и то хлеб. — А к звездам если, на другие планеты — об этом ты думала? Там не приспособишься — не выживешь.
— Вот и лети к своим звездам! — фыркнула я. — Исход апгрейнутых на завоевание Вселенной! — проблеяла, дурачась.
— А ваш необработанный девственный мозг, — набычился он, задетый моим выпадом, — мало того, что годен лишь для Земли, так еще и… не хмыкай! — так вот. Ваш мозг не способен здоровье поддерживать, про старение вообще молчу. Примитив, не будешь же отрицать?
В точку. Вышел на больную тему.
— А ты не думал… — Я очень старалась донести ключевую мысль солидно, без дрожания в голосе. — Для человечества в целом — ваше безумное долголетие — смерть! поколения должны часто меняться, чтобы обеспечить… эту, как ее… — Я стушевалась. Забыла слово, чучело! — В общем, из большего набора выше шанс получить лучшее качество.
Он вонзил в меня долгий, изучающий взгляд. С трудом вынесла.
— Честно только. Если б твой отец не умер от рака — неужели было бы хуже?
Гад, гад! У меня не только отец… тогда же — и ребенок. Я реально чуть умом не тронулась. Крохотный комочек… всего месяц и пожил. Мой бывший не разрешил нашего малыша отдать государству: в то время, двенадцать лет назад, наши как раз запретили отдавать мальчиков. Возможно, если бы его апгрейдили, он бы жил… у-у, сколько лет прошло — а до сих пор не простила себе, что тогда не боролась. И ноет душа. Но это моя боль. Только моя. Никому… никогда…
— Нечестно, Андрэ! — Губы мои плясали, в носу щипало.
Он притянул меня, заглянул в глаза. А что в них разглядишь, утопленных в соленом омуте?
— Вот и не повторяй попугаем. Сама думай.
Я отстранилась и схватилась за голову, съежилась в вопросительный знак.
— Я и так… стараюсь. И не могу. Не понимаю.
Чего тут понимать — плохая я женщина. Никудышная. Не смогла дитя родить здоровое. Вокруг наши вон одного за другим, а я… Я — дефектная. Нет, прямо мне врачи о том не сказали, но взгляд отводили старательно. Средний же медперсонал был не столь щепетилен: ухмылки вслед, шепот… про звезданутую бесплодную жирафу. Всплыло ведь вот опять, зараза… остро накатило желание скрыться, уткнуться в подушку.
Выметнулась, не попрощавшись, из пузыря на причал и — понеслась. «Быстрее, еще быстрее!» — гнала себя на пределе сил, изгоняя ранящие воспоминания.
Мои живут в зоже — общине, основу которой составляет идея. Именно идея, а не политика, религия или национальность. «Долой нейросети! Питаемся натуральным!» — уже только эти два лозунга вызывающе противоречат общепринятым нормам, а ведь есть и другие, не менее одиозные.
Возникли зожи двести лет назад как альтернативный ответ апгрейду. И становится их все больше. Сотни, если не тысячи: и в городах, локально анклавами, и вне, отдельными поселениями — эти в основном специализируются на создании пищи без использования синтезаторов. Растения выращивают прямо из земли, животных развели… ужас. Не очень понимаю, к чему столько сложностей: обычная синто-еда, по мне, ничуть не хуже, а даже и вкуснее. Разнообразнее, дешевле. Вот нейросети в мозгу — согласна, перебор: народ отвыкает добывать информацию посредством глаз и ушей. Ходят такие с пустыми глазами, в себя погруженные… сомнамбулы. Хорошо, если ходят — некоторые вообще превращаются в малоподвижные тушки.
Дед с опаской косился на обычный с виду брелок. Обычный, да не совсем — в нем скрыта карта памяти. «Для конспирации!» — пояснил Дэлфи, вручая мне девайс.
— Вот так колупнешь, вставишь в комп — и читай. Да бери же! Проверенные, говорю, люди!
— Апы — не люди! тем более проверенные, — прицепился к словам дед, ну обязательно поперек встрянет! Большой, лохматый, чисто лев. Меня, свою внучку, обожает. Я его тоже.
— Дед, ты прочти, а потом говори. Знал бы, сколько я натерпелась из-за этой штуки!
Еще не уговоришь, вот ведь…
Каждый зожевец знает о конфликте, и знания наши отличаются от официальной версии. Апгрейдить начинали осторожно, выверенно, избранно, и все равно — было много брака, его уничтожали. Постепенно процесс наладился, упорядочился. Следующим шагом ввели частичный апгрейд под социальный заказ; логично, ведь воинам нужен один организм, учителям — другой. Чтобы не зависеть от капризного населения, для выращивания эмбрионов применили искусственный кокон вместо женской матки; эмбрионы же получить несложно, с зачаточным материалом проблем нет. И — более двух столетий понадобилось, чтобы понять: неперспективное это дело, потому что потомство взращенных искусственно людей оказалось слабым, нежизнеспособным, несмотря на апгрейд. Требовались натуральные дети. А где их взять? — только от населения. А население, наглядевшись на опыты с искусственными людьми, впало в ностальгию по прошлому и все больше склонялось к мысли о возвращении к истокам — семье, земле. Детей стали отдавать не всех подряд, половину себе оставлять. Государство взяло вожжи и взнуздало подданных, заставив больше работать. Народ озлился и стал отдавать государству еще меньше детей. А рабочие лагеря с обязательной пятилетней отработкой не желаете?! — вызверилось правительство. Народ в отместку перестал отдавать мальчиков. На этом пока все, больше шагов ни с той, ни с другой стороны не последовало.
В результате детей расплодилось в зожах — глаза разбегаются. И каждого кормить надо. А доходы резко уменьшились. Назревает кризис, в воздухе прямо-таки витает волнение.
Я — человек аполитичный, но и на мне сказалось: навесили группу детишек тренировать. За бесплатно. Отбрыкивалась как могла — со взрослыми же работаю, контингент серьезный, и живу не в самом зоже, хоть здесь у меня вся родня; на самом деле просто саму себя боялась — что не справлюсь с эмоциями, тоска заест. И зря боялась… они такие хорошие, детки! И отдача есть: половина группы уже плывет.
Когда я после тренировки забежала к деду, он вручил мне тот самый брелок.
— Передай своим апам! — буркнул.
— Ну ты хоть ответил? или послал? — обуяло меня любопытство.
— Не суй нос не в свое дело! — отрезал дед. Он у меня суровый, не зря его все боятся.
Так и вышло, что я оказалась в центре событий. Работала связной. Да, в наше время — и связной! Смех, кому сказать. Технологии позволяют шепнуть — и кто надо услышит на другой половине планеты. Но нет, им брелок подавай… опасались враждебных ушей. А я что? Мое дело маленькое, думают пускай умные. Мне обе стороны не чужые, я рада помочь нам всем — ведь хорошо, когда разошедшиеся в прошлом ветви снова сходятся, не правда ли?!
И когда события понеслись вскачь — я понимала, что к чему. Это важно — понимать. Попробовали бы они мне не объяснить… искали бы другую связную.
Апы — они разные. Есть среди них и сочувствующие людям. И вот некто, имея доступ к правительственному каналу, наткнулся на важную информацию по зожам и в те самые зожи ее и скинул. Через нашу с Андрэ связь.
Зожи собрались ликвидировать — втихую и быстро. Почему? — мои говорят, из-за детей: государство не может допустить, чтобы дети росли в семьях — какие из них тогда выйдут граждане! Идейные вдохновители ликвидации — апы. Но лично участвовать в заварушке не собираются, и ясно почему: боятся. Даже самый суперапгрейнутый мозг не сможет оживить мертвое тело; столько, понимаешь, холил себя — и на тебе, убили… В общем, против людей собираются выставлять тех же людей. Лояльным и вставшим на службу сулят пряник в виде льгот вплоть до апгрейда.
Операция по ликвидации зожей готовится тайно. Начнется с малого — выйдет указ; через пару дней воспоследует серия других — обоймой. Залпом. Образуется новая реальность в правовом поле, согласно которой двинут армию.
Ответная контроперация тоже готовится тайно. Один из ее ключевых исполнителей — мой Андрэ. Вот так, да. Пригодилась его увлеченность техникой. Он предложил изящный выход — вывести людей посредством пролонгированного пузыря. Куда выводить — вопрос не стоял, ответ очевиден: в заповедник. Громадный ареал дикой природы, силовое поле по периметру, требование к обитателям о единстве с природой и запрет на любое насилие — эти главные принципы заповедника наши посчитали для себя приемлемыми. И расположен под боком — через пролив, и там еще чуток. В принципе, есть и другие на Земле заповедники, но от нас они слишком далекие. Кроме них, бежать больше некуда.
Пузырем я пользовалась, знаю — это оболочка с прозрачными стенками, наполненная воздухом. Андрэ удлинит ее, протянет от берега до берега. Материал — органика, локаторами не обнаружить. Он мне даже принцип действия описывал — про выталкивающую силу, давление, осмотические прокладки, всасывающие кислород… к сожалению, повторить не смогу — выветрилось. Зато знаю, что строительство ведет команда Дэлфи.