«Красиво, – думает Грот. – Пусть живёт. Может, однажды кто-то объяснит и моим то, что понимают многие люди, – мир не только ресурсы… – Грот вздыхает. – Почему же я выжил? Почему не захлебнулся в собственной блевотине, как двое в телах людей, не задохнулся, вытаращив глаза, как Основатель и Направитель? Странное растение. В Средние века базилик использовали для изгнания бесов. Не мои ли земляки уже тогда проложили сюда дорожку?»
Капсула плавно опускается на безлюдном морском берегу.
«Почему базилик меня не убил? – думает Грот, ступая на песок. – Для моих сородичей он смертелен, но не… – Грот замирает от пронзившей мысли. – Может… я стал человеком?»
Немного лирики
Дмитрий Лукин. Полёт
Свой восемнадцатый день рождения Олег встретил на облаках. Радости он не чувствовал – только усталость и щемящую грусть. Кончились годы беззаботные, и юность, стало быть, кончилась…
Вроде бы тут не о чем особо переживать. У всех бывает. Но как-то уж больно резко эта взрослость к нему подкатила. Без приглашения, без предупреждения. Обрушилась громом среди ясного неба, и… всё! Здравствуй, приземлённая жизнь!
А так хочется ещё полетать!
Женщины! Всё из-за них! Замуж им надо! Любви. Детей. О небо! Куда торопятся? Почему нельзя повременить годик-другой? Дело-то серьёзное! Так нет же! Стукнуло тебе восемнадцать – добро пожаловать на праздник! И кто придумал эту проклятую Неделю?!
Впрочем, у него есть время до полудня… Женщины подождут. Сейчас бы с небом разобраться…
Изучение воздушных потоков отнимало много сил. Ориентироваться в темноте было трудно, летать быстро – опасно, поэтому на пробы ушла вся ночь. Только когда горизонт на востоке из тёмно-синего превратился в серый, Олег прекратил полеты и, раскинув руки, улёгся передохнуть на первом подвернувшемся облаке (снизу оно казалось чёрным пятном, закрывающим звёзды).
У него опять ничего не вышло.
Эпопея с ночными исследованиями длилась уже две недели, а он всё ещё не мог похвастать результатами. Так… продвинулся вперёд на пару шажочков – и всё. Особенно трудно было внизу, у самой земли. Он даже один раз пожаловался отцу: «Просто засада какая-то! Стоит слиться с потоком, раствориться в нём – так обязательно врежешься в дерево, башню, столб или шпиль. Начнёшь контролировать полёт – потеряешь поток». Задача казалась Олегу нерешаемой. Но он не сдавался. Он всё ещё хотел успеть…
До сегодняшнего утра.
Первая неудача за всю поднебесную жизнь.
Время вышло, решение не найдено, и пора говорить небу «прощай».
Последние два года Олег часто встречал и провожал дни, лёжа на облаках. Отсюда смотришь – рассветы и закаты обретают космические масштабы и превращаются в эпическое зрелище, которым грешно восторгаться между делом. Его надо поглощать целиком. Не спеша. С чувством. С осознанием неповторимости момента. Только так!
Обычно Олег соединял ладони в замок, опускал на них голову и разводил локти в стороны, предвкушая начало грандиозного действа. Он представлял себя единственным зрителем в пустом театре, где (независимо от количества проданных билетов) утром и вечером ставили спектакли (каждый раз новые) на самой большой сцене в мире. Вся линия горизонта, прилегающие территории и поднебесье – к услугам наших зрителей! Вы видели театр больше? Здесь не было первых и последних рядов. Выбираешь место по своему вкусу (лучше на самом краешке), располагаешься, как душа пожелает, – и наслаждайся панорамной картинкой! никакие головы впереди не мешают. Всё для зрителя! Вы видели театр удобнее, где бы так же заботились лично о вас?
Только вот актёров здесь тоже не было. Одни декорации. Зато какие!
Для полноты ощущений не хватало гигантских штор, открывающих горизонт, и хрустящих разноцветных шариков, но Олег не очень-то расстраивался. Шторы можно было напридумывать, а шарики взять с собой. В крайнем случае, и без них неплохо.
Сколько раз он видел, как свет приходит в город и как уходит из города, как дома один за другим поглощает тьма и как эта тьма уползает под натиском солнечных лучей, чтобы потом снова вернуться и сполна забрать всё, что ей причитается. Иногда граница света-тьмы проходила довольно чётко. Олег даже пытался некоторое время угнаться за ней. Но какое там! И ещё почему-то грело, что когда он здесь, на облаках, то первым встречает свет и последним его провожает, точно тьме тяжело подниматься сюда, и она или немного опаздывает, или, уставшая, старается поскорее уйти.
В городе ночь наступает быстро – не успеешь оглянуться, как она уже звенит и, оглушая, обрушивается на землю прямо со звёзд. Кажется, стоит поднять голову – и увидишь её падение. Уходит она так же быстро: была – и нет. Вся испарилась, рассеялась, растворилась.
Но это на земле, а на облаках всё иначе.
Ночь наползает из-за горизонта огромной чёрной волной, заливает плоский, почти игрушечный город и, поглотив его, катится дальше. Сначала город пугается: фигурки прохожих на улицах исчезают, рыночные торговцы, напоминая букашек, разбегаются по домам, карет и телег становиться меньше. Но затишье длится недолго. Постепенно город приходит в себя: в домах зажигается свет, повсюду загораются огни, улицы снова наполняются прохожими – и жизнь продолжается ещё несколько часов. Потом – глубокий сон и сказочное пробуждение. Правда, чтобы увидеть прохожих, Олегу приходилось покинуть облако и подлететь поближе к земле, но это уже мелочи.
А сегодня было не до «театра». Рассвет не будоражил, не увлекал. Олег на него даже не смотрел. Если уж тебе суждено превратиться в приземлённого, то последние лётные часы глупо тратить на развлечения. Раскинул руки в стороны, уткнулся лицом в белый высотный туман – и ничего больше не нужно.
Всё началось ясным июньским днём, когда родители привели его в столичную школу полётов…
Огромный зал, уставленный вышками разной конструкции, а под ними – сети. Красные, синие, зелёные, чёрные, белые… Одни натянуты туго и напоминают стальные решетки, другие провисают, как гамаки. Куда ни посмотришь – всюду сети: на полу, под потолком, на окнах, между стенами… Даже дорожки в зале – и те отгорожены сетями!
Логово гигантского паука! – подумал Олег.
– Зачем это всё? – с нескрываемым ужасом спросил он, дёргая за штанину первого попавшегося дядьку и указывая ему на сети.
– Здесь учатся летать, малыш, а сети, чтобы не разбиться, – с улыбкой ответил дядька, оказавшийся главным в этой школе, и потрепал Олега по волосам.
– Летать?! Здесь?! Это невозможно!!!
– Страшно, трусишка?
– Как птице в силке! – серьёзно ответил Олег. – Разве можно научиться полёту – в сетях?
– Победители Воздушных Игр научились. Все они вышли из этих стен. Из этих сетей.
Дядька загадочно улыбнулся и наклонился к Олегу:
– А если ты упадёшь и убьёшься? Твои мама с папой будут горько плакать. Они скажут: «Что же ты, дядя Коля, сеточку не натянул? Сейчас бы наш мальчик был жив!» Такой вот расклад!
Олег промолчал. Что же тут смешного, если он убь-ётся?
Дядя Коля выпрямился и уже без улыбки произнёс:
– Это для безопасности. И прежде всего для моей. Ты понимаешь?
– Кажется, – неуверенно кивнул Олег.
– И потом, – продолжил тренер, – так удобнее. Когда ученик видит сеть, у него пропадает страх падения и ему легче держаться в воздухе.
– Я думал, вы учите летать, а не падать!
– Полёты невозможны без падений, малыш, – грустно ответил тренер, – даже для тебя. Хотя ты, я вижу, из другого теста, и на тебя скорее сети наводят страх, чем их отсутствие. Я угадал? – Олег молча кивнул. – И зачем такой умный мальчик говорит глупости, а? «Я думал, вы учите летать». Тебе ли не знать, что способность летать – это дар неба. Полету нельзя научить. Но его можно развить, усовершенствовать, возвести на новый уровень. Без этого ты так и останешься просто одарённым пареньком.
Олег призадумался. Быть одарённым пареньком не так уж и плохо…
– Знаешь, – снова заговорил тренер, указывая на сети, – тебе они тоже пригодятся, если ты собираешься добиться чего-то серьёзного, а не просто гонять под облаками. Хочешь, приходи завтра утром. Ты умный парнишка и всё сам поймёшь, а сейчас меня ждут ученики. Такой вот расклад. Придёшь?
– Приду, – ответил Олег, чувствуя непонятную злость. Не на тренера или сети – на себя.
Всю ночь он убегал от гигантского паука.
От этих воспоминаний Олегу всегда становилось легче на душе. Словно он прикасался к сокровищу, которое принадлежит только ему и которое никто не сможет отнять. Наверное, очень трудно жить, когда у человека нет таких сокровищ, думал он.
Сегодня ему исполняется восемнадцать. Через неделю начнутся Воздушные Игры. Придётся отстаивать прошлогодний титул. Но мысли об Играх не вызывали у Олега почти никаких эмоций. Это слишком легко. И непонятно зачем. Он уже всем всё доказал. Наигрался уже.
Его куда больше волновала предстоящая женитьба, на которую отводилось всего семь дней. За это время надо выбрать невесту и сыграть свадьбу. Или потом ждать ещё целый год, прежде чем наступит новая Неделя Юной Любви, предваряя очередные Воздушные Игры.
Невесты у него не было, и значит, он должен её найти. Для этого нужно спуститься с небес на землю, потому что невесты – создания приземлённые – на облаках не живут. И ещё мама говорила, что с этими призёмленными девушками не мешало бы о чём-то поговорить, прежде чем жениться, а вот о чём именно с ними говорить, Олег абсолютно не представлял. Этого мама не сказала.
В небе Олег проводил больше времени, чем на земле. Всю свою жизнь, сколько себя помнил, он летал, а теперь вдруг понадобилось решать земные проблемы такой важности и в такой сжатый срок.
Его приземлённые сверстники (те, что поумнее) готовились к Неделе Юной Любви заблаговременно и основательно: присматривались к девушкам, подыскивали невесту, завязывали отношения. А он тянул до последнего. Какие девушки? Зачем они? У него было небо, и ему не было восемнадцати. Предстоящая неделя казалась Олегу неотвратимым кошмаром. Он твёрдо знал (тут родители постарались на два голоса), что большинство летунов после свадьбы становятся приземлёнными. Исключения встречаются, но очень редко. Если повезёт найти исключительную девушку. С полётом. А таких почти не осталось. Да и как найдёшь, если девушки могут летать тол