Г. Уэллс “Машина времени” (1895)
Г. Гаррисон “Фантастическая сага” (1967–1970)
С. Камп “С ружьем на динозавра” (1970)
Р. Янг “У начала времен” (1977)
Дж. Слейдек “1935 г. н. э.” (1967–1971)
2. Машины, при путешествии на которых меняется возраст путешественника.
С. Лем “Пропавшая машина времени” (“Из воспоминаний Ийона Тихого”) (1964)
В. Григорьев “А могло бы и быть…” (1963)
3. Летающие тарелки – машины времени.
С. Лем “Странный гость профессора Тарантоги” (1965)
4. Возвращаясь из прошлого, человек сохраняет черты своих предков (внешний вид, характер, манеры).
А. Мирер “Обсидиановый нож” (1966)» ©
То есть имеем тематический каталог фантастических произведений, основой классификации в котором является сама идея и фантастическая ситуация.
Сейчас это очень объёмное исследование доступно в Сети, и всякий интересующийся может с ним ознакомиться.
Любопытно, что когда Альтов в 1964 году разослал первую версию «Регистра» коллегам-писателям и попросил высказать, что они думают о его начинании, то очень часто получал примерно такие ответы: «Возмутительно извлекать из живого художественного произведения научно-фантастические идеи и классифицировать их. Художественное произведение – таинство».
А что насчЁт изобретения сюжетных велосипедов?
В этом вопросе точки расставлены в альманахе «Мир приключений» № 9 1963 года:
«Задумываешься, а может, и впрямь не обязательна она, новизна научно-фантастических идей, новизна ситуаций? Ведь главное в нынешней фантастике – были бы люди в ней живые! Характеры! Образы! Потом вспоминаешь из своего читательского опыта: одну книгу не дочитал, отложил… другую бросил на половине… в третью – лишь заглянул. Не от того ли это, что слишком похожи они одна на другую? Идеи – те же, ситуации тоже почти не отличаются…» ©
А дальше автор статьи приходит к очевидному выводу, что тот же Жюль Верн обязан своим успехом собственным знаниям и идеям, на них основанным, – он не пошёл по проторенной дорожке популяризации чужих гипотез, а создал новые.
«Регистр» как раз и помогает определить, какие идеи в фантастике уже использовались и каким образом, давая шанс новому поколению писателей попытаться создать нечто своё, принципиально новое.
Конечно, возникает вопрос, насколько всеобъемлющ и актуален сейчас этот перечень? Тут два аргумента «против», хотя у каждого есть свое «но»:
1. «Регистр» составлялся для русскоязычной аудитории, а потому в него попала только та зарубежная литература, которая была хотя бы раз переведена на русский язык. В нём учтён огромный объём фантастической литературы, но переводной фантастики в советские годы было довольно мало.
2. Работа над «Регистром» была завершена в восьмидесятые годы прошлого века, а наука с тех пор на месте не стояла. Но всё же, если посмотреть на полный список идей, отражённых в «Регистре», там есть много тем, на которые пишутся книги в наше время. Они считаются новыми, а на самом деле, прямо как в поговорке, – хорошо забытые старые. Так зачем же эти механические повторы, если можно двигаться вперёд, выдвигать идеи, идущие в ногу с нашим временем, а лучше – опережающие его?
А ведь именно в этом автор «Регистра» видит одну из главных функций своего творения. Вот выдержка из введения Альтова к пятому изданию:
«…фантастика далеко не всегда содержит «готовые» и «правильные» идеи. Значительно чаще она лишь ставит научно-техническую проблему, не давая её решения или предлагая ошибочное (иногда откровенно условное) решение. Более того, в ряде случаев в исходной НФ идее всё ошибочно. Но в силу своей яркости, необычности она привлекает внимание исследователей, вызывает интенсивные работы, приводящие к ценным открытиям». ©
Кроме того, «Регистр» является настоящим сокровищем для литературоведов. Энциклопедии фантастики за рубежом существовали и до «Регистра», но именно он стал первой попыткой классификации идей. А с классификации предмета исследований, как известно, начинается любая наука.
Даёшь новые идеи!
Работа над «Регистром» была прервана в начале 80-х годов прошлого века, когда количество идей в нем перевалило за несколько тысяч, и дальнейшее пополнение не давало существенного прогресса. На тот момент. С течением времени прогрессирует не только наука. Человек начинает думать так и в таких направлениях, которые и в голову не пришли бы предыдущим поколениям. Именно это даёт нам надежду, что в наше время может появиться нечто принципиально новое, достойное занесения не только в этот классификатор, но и в анналы мировой фантастической литературы. А эта надежда, в свою очередь, даёт нам стимул продолжать писать и читать фантастику.
Вот что говорил о фантастических идеях автор «Регистра»:
«Механизм действия фантастических идей отнюдь не сводится к простой схеме «прочитал-осуществил». Фантастика помогает преодолевать психологические барьеры на путях к «безумным» идеям, без которых не может развиваться наука. Это тонкая, ещё малоизученная функция фантастики, становящейся элементом профессиональной подготовки и тренировки учёного.
Благодаря фантастике в нормальный ход мыслей учёного чаще врываются неожиданные ассоциации. Мысли подвергаются мутациям, увеличивается вероятность возникновения новых идей. Можно сказать так: для научно-технического творчества фантастика – не столько сырьё, сколько катализатор. Поэтому, как ни странно на первый взгляд, наибольшую научную ценность имеют как раз самые фантастические идеи».©
Разложив по полочкам огромное количество идейных выжимок из фантастических произведений, Генрих Самуилович Альтшуллер не просто указал границы многократно перепаханного поля, но и создал почву для появления новых ярких и оригинальных идей. Его труд позволяет не отвлекаться на очередное прохождение давно известных дорог. Раскрыв богатство уже придуманного, он стимулирует новое поколение авторов думать нестандартно, находить свежие решения как давно известных, так и появившихся совсем недавно задач и проблем. Вот оно – засеянное, вспаханное и удобренное поле фантастики, на котором именно нам предстоит выращивать идеи, которые, быть может, станут владеть умами в будущем. А ведь без них, будем честными, фантастика не была бы для нас столь притягательной, при всей важности живых героев, человеческих отношений и социальных проблем.
Автор благодарит Евгения Пермякова, благодаря которому в его распоряжении оказались материалы, использованные при написании данной статьи, а также Ирину Лазаренко за неоценимую помощь в работе над ней.
Дмитрий Лукин. Будущее русской фантастики: возвращение к искусству
АНАМНЕЗ
Все мы истосковались по хорошей русской фантастике. Такой, чтобы и за душу брала, и дух захватывала. Перевернул последнюю страницу, а выдуманный писателем мир тебя не отпускает. Стоят перед глазами герои, прокручиваются в голове события, и ты сам на себя начинаешь смотреть другими глазами, ты понимаешь, что стал немного другим человеком, что в твоей мозаике под названием «Истинная картина мира» появилось ещё несколько стёклышек. Значит, ты прочитал хорошую книгу. Именно таких книг нам катастрофически не хватает. Каждый год издаются десятки антологий и сотни романов, проводятся конвенты, семинары и награждаются достойные авторы, но тоска по хорошей русской фантастике становится всё сильнее.
Что же не так в Датском королевстве?
Попробуем разобраться.
Русская фантастика тяжело больна. Нужно очень постараться, чтобы этого не заметить. Но впадать в отчаяние не стоит: в нашем случае болезнь – это не так уж плохо. Есть в ней и поводы для оптимизма, надежда на лучшее. Когда народные избранники во власти, опережая друг друга, изо всех сил стремятся реализовать самые мрачные антиутопии, фантастика процветать не может. Одно дело – придумывать и предупреждать, другое – реализовывать. Если антиутопии становятся реальностью, то мы где-то крупно недоработали, а где-то и вовсе не справились с поставленной задачей. Но именно нынешнее бедственное положение русской фантастики наглядно показывает, что слухи о нашей обособленности в некое гетто слишком преувеличены. Нам всё ещё удаётся сохранять главное: единение с народом, эмоциональную и духовную связь. Мы не закуклились, не атомизировались, окончательно превратившись в одну из множества субкультур. Вот это была бы настоящая смерть. Независимо от гонораров и тиражей. Потому что истинное искусство, теряя связь с народом, умирает или превращается в псевдоискусство. Если современного читателя удивило слово «искусство» применительно к фантастике, то напомню, что фантастика – вид литературы, а литература – вид искусства. Хотя, конечно, назвать сотни томов про попаданцев и магические школы искусством язык не поворачивается. Но значит ли это, что фантастика выродилась и перестала быть искусством? Отнюдь! Она просто… тяжело заболела.
«Искусство» будет ключевым словом нашей статьи, краеугольным камнем. Так уж получается, что глобальные проблемы современной русской фантастики связаны именно с этим словом, и никуда нам от него не деться. Не будем же мы считать мизерные гонорары и запредельную жадность издателей с книгопродавцами глобальной проблемой!
Мы поговорим о высоком.
Наша главная проблема в том, что фантастика перестаёт быть искусством. Отсюда и потеря концептуальности, и заискивающие взгляды на Запад.
В прошлом году в российском фэндоме произошло несколько дискуссий и событий, которые показались нам особенно интересными. Это феерическое выступление Галины Юзефович на Фантассамблее-2018, это дискуссия, инициированная Константином Бояндиным, Олегом Дивовым и Дмитрием Казаковым, о качестве текста и, конечно, это круглые столы на тему смерти русской фантастики.
ИЗВРАЩЕНИЯ ИЛИ КОСМОС?
19 августа 2018 года на Петербургской фантастической ассамблее произошло событие глобального уровня значимости для русской фантастики – Галина Юзефович (обозреватель интернет-издания «Медуза», лектор в Школе бизнес-управления «Сколково») прочла лекцию «Чем цепляет фантастика квалифицированного читателя?».