– Спасибо, – поблагодарил его Нейл.
– Да снизойдет на вас благословение Анзуса, – ответил Эвервульф, сделав шаг назад.
Он помедлил немного, затем повернулся и быстро зашагал прочь.
– Да, это было интересно, – послышался из темноты другой голос, на сей раз женский.
Кровь быстрее побежала по жилам Нейла, и он поднял клинок, потому что не сразу узнал голос.
– Леди Берри, – проговорил он мгновение спустя.
– Вы можете называть меня Элис, – мягко проговорила она.
– Вы все слышали? – спросил он.
– Да.
– Разве вы не должны охранять королеву?
– А я ее охраняю, – не стала спорить она.
– Тем, что следите за мной?
– Прежде всего, я считаю, что ей не следовало ввязываться в эту пустую затею, – сказала Берри. – К тому же, взяв вас с собой, она совершила ошибку. Наша миссия еще в самом начале, а вы уже подвергаете ее опасности тем, что вы тот, кто вы есть. Каждый рыцарь между этим городком и Кетбаургом имеет с вами счеты.
– Я знаю, – ответил Нейл.
– В таком случае остановитесь прямо сейчас. Признайтесь в том, что вы ранены, и откажитесь от поединка.
– Невозможно, – сказал он. – Потому что именно этого хочет сэр Аларик.
– Да. И я тоже.
– Такова воля королевы?
– Нет. В ее жилах течет та же горячая кровь островитян, что и в ваших, и вам удалось ее убедить. Мне кажется, она уверена, что вы победите.
– А вы – нет?
– Вы едва можете пошевелить рукой с мечом. И даже от самого простого усилия начинаете задыхаться.
– Ну в таком случае я потерплю поражение, – заявил Нейл. – Это лучше, чем отказаться от поединка.
– Вы не свой собственный, вы ее рыцарь. Если вы вступите в схватку и проиграете, это ослабит ее позиции. Если откажетесь сражаться, все поймут, что королева твердо решила выполнить миссию, с которой она направляется к Маркомиру, и что ее ничто не отвлечет от задуманного, и что вы ей подчиняетесь.
– Если она мне прикажет, я откажусь сражаться.
– Она не прикажет.
– Не прикажет, потому что вы ошибаетесь, – ответил Нейл. – Любое мое действие, кроме согласия на поединок и победы в нем, ослабит ее позиции. Поэтому я буду сражаться и одержу верх.
– Гениально, – язвительно заявила Берри.
Нейл решил, что это не требует ответа, и она вздохнула.
– Ладно. Человек, с которым вы только что разговаривали, – он хотел помочь? Если бы вы действительно решили сражаться на земле, разве тогда Вишилим не понял бы, что у вас проблемы с рукой?
– Возможно. Но я не думаю, что Эвервульф явился сюда, чтобы заманить меня в ловушку.
– В таком случае зачем?
– Чтобы помириться со мной и попрощаться.
– Вы еще можете это остановить, – пробормотала Элис.
Мюриель рассеянно кивнула. Солнце пробивалось сквозь утреннюю дымку, окутывая ярким сиянием кроны тополей и елей, растущих на границе зеленого поля, расположенного за восточной окраиной города. На самом деле оно не было по-настоящему зеленым, а представляло собой большую земляную площадку, вытоптанную лошадьми, солдатами, проходящими обучение, детьми, играющими здесь в самые разные игры, а также разъезженную телегами. Тут и там попадались клочки травы, но Мюриель считала, что вернее было бы назвать поле бурым, а не зеленым.
Мест для сидения предусмотрено не было, только ей принесли стул. Остальные зрители – а, похоже, здесь собрался весь город – стояли или сидели на корточках по периметру, с нетерпением ожидая начала схватки. Вишилим уже был на поле, и его доспехи начали нагреваться на солнце. Нейл еще не появился.
– Его убьют, – продолжала настаивать на своем Элис.
– Он рыцарь, – ответила Мюриель.
– Серьезно раненный рыцарь. Рыцарь, которому лекари сказали, что он не должен больше сражаться – никогда. Рыцарь, которого вы взяли с собой, чтобы дать ему новое занятие, не связанное с военным искусством.
– Он будет мне совершенно бесполезен, если я позволю ханзейцам навесить на него ярлык труса, – заявила Мюриель.
– Поверить не могу, что вы так спокойны, – сказала Элис.
Мюриель почувствовала, как ее охватывает гнев, но сумела его подавить.
– Я люблю этого мальчика, – сказала она через пару мгновений. – В нем больше сердца и души, чем в любом мужчине, которого я когда-либо знала, и я обязана ему стольким, что это не выразить никакими словами. Но он со Скерна, Элис. Я могу заставить его отказаться от поединка, но это его уничтожит. Для такого, как он, лучше смерть.
– Значит, вы решили отправить его на смерть?
Мюриель заставила себя рассмеяться.
– Ты не видела его в Кал Азроте, – сказала она.
Неожиданно толпа разразилась приветственными криками и одновременно насмешками, и Мюриель стало интересно, какая часть горожан поддерживает Нейла, а какая его противника. Казалось, Битенстат очень аккуратно разделился на две равные части.
Нейл был в таких же, как у сэра Аларика, ослепительно блестящих доспехах. Иначе и быть не могло: он надел их в первый раз. Его прежние пришлось разрезать прямо на нем после сражения за ваэрд. Новые доспехи были совсем простыми, без украшений, какие принято носить на островах, они предназначались для поля боя, а не для участия в придворных турнирах.
Он был верхом, как и Вишилим, но то, как он сидел, показалось Мюриель необычным.
Элис первая поняла, в чем дело.
– Он держит копье в левой руке, – сказала она.
Она оказалась права. Нейл зажал копье под левой подмышкой, а щит держал в правой руке.
– Глупость какая-то, – пробормотала Элис. – Получается наконечник против наконечника. Ему же не будет никакой пользы от щита. Он не с той стороны лошади.
– То же самое можно сказать и про его противника, – заметила Мюриель.
– В чем дело? – пробормотал Аларик, когда они приподняли забрала. – У вас копье не в той руке.
– А мне хочется держать его именно в этой руке, – ответил ему Нейл.
– Так не делается.
– Несмотря на то что это вы бросили вызов, я позволил вам выбрать время, место и оружие. Вы собираетесь помешать мне сражаться так, как мне хочется?
– Это какой-то фокус, но у вас ничего не выйдет.
Нейл покачал головой.
– Это не фокус, – сказал он. – У меня ранена правая рука. Думаю, вам это известно. Я не могу держать в ней копье и, по правде говоря, сомневаюсь, что сумею принять и отразить удар щитом.
Аларик уже не скрывал своего удивления.
– Вы хотите отказаться от поединка? – спросил он.
– Отказаться? Нет, сэр Аларик, я намерен вас убить. Это не официальный поединок; я постараюсь держаться слева от вас, где ваш щит будет совершенно бесполезен. Если вы попытаетесь его переложить в другую руку, вы ударите им свою лошадь по голове, не так ли? Так что мы с вами скрестим копья, я проткну вам глаз, и вам конец.
– Я сделаю то же самое.
Нейл едва заметно улыбнулся и наклонился вперед, пристально глядя в серые глаза своего противника.
– А мне все равно, – прошептал он.
Затем он развернул своего коня и направился к противоположному концу поля. Он доскакал до него, повернулся и стал ждать.
– Мне все равно, – признался он своему коню, поглаживая его по шее.
Заиграла труба, и он пришпорил коня, тут же почувствовав, как заболела левая рука. Он знал, что, если поднимет или вытянет ее, она его подведет, но держать копье под мышкой было достаточно удобно. Когда его конь начал набирать скорость, Нейл выпустил щит, который упал на землю, и сосредоточился на том, чтобы вонзить наконечник копья туда, куда наметил.
Часть втораяНовые воплощения
Он нашел ее под скалой
В тени моря
Ее тело, точно белый, белый лебедь,
Было холодным и неподвижным
Он поцеловал ее бледные влажные губы
И причесал прекрасные волосы
Он отрезал двенадцать золотых прядей
И сделал из них струны для своей лютни.
Лютня пела об убийстве
Лютня пела о крови
Ее голос звучал в землях судьбы
И в темных западных лесах
Бабочка, как выяснилось, это всего лишь то,
из чего получаются новые черви.
Глава 1Хозяйка красного зала
Энни стояла на носу королевского парома и смотрела на высокие стены и башни Эслена, удивляясь тому, какими чужими они ей кажутся. Она прожила семнадцать зим на этом холме, за стенами этой крепости. Играла в лесах и на полях острова. Разве она не должна радоваться, что возвращается домой?
Но она не радовалась. Нисколько.
Когда они сошли с парома, ей привели ее лошадь, Резвую. Она вскочила в седло, чтобы проехать по городу, но остановилась перед воротами крепости, мрачно разглядывая мощные камни.
– Ваше величество? – спросил Каут. – Что-то не так?
У нее сжалось горло, не давая вздохнуть.
– Подожди, – сказала она. – Просто подожди чуть-чуть.
Энни обернулась и посмотрела на медленное течение реки Свежесть и зеленые поля Новых Земель за рекой, на силуэты малендов на фоне голубого неба. Она знала, что хочет только одного – снова пересечь реку и скакать верхом, скакать до тех пор, пока не окажется в местах, где никто не знает про Эслен и Кротению, про Энни Отважную.
Но она повернулась, расправила плечи и въехала в ворота.
Вдоль улицы Риксплаф собрался народ, а на площадях бушевало веселье, как в праздник. Они выкрикивали ее имя и бросали под копыта лошади цветы, а Энни через силу улыбалась, хотя ей отчаянно хотелось пришпорить Резвую и, словно ветер, промчаться мимо толпы.
Когда прошлой весной она вернулась из ссылки, ее почти никто не узнал. Тогда она была удивлена и немного огорчена, что так мало людей знает, как выглядит их принцесса. Теперь же безвестность стала еще одной драгоценностью, утраченной навсегда.