– Это не приключение, а война, о которой вы мне давно твердите. Кроме того, Копенвис находится совсем недалеко от Эслена, и я смогу в любой момент сюда вернуться.
Энни видела, что ей не удалось убедить Артвейра.
– Вы во мне нуждаетесь, герцог. Не сомневайтесь, я вам пригожусь.
Он сдержанно поклонился:
– Как прикажете, ваше величество.
Энни встала.
– До завтра, господа, – сказала она и удалилась в свои апартаменты.
Как она и ожидала, Остра бросилась ей на шею и принялась целовать.
Остра, на год младше Энни, была симпатичной юной девушкой с волосами цвета спелой пшеницы. Энни уже успела забыть, как ей хорошо и спокойно с Острой, и почувствовала, что она уже сомневается в правильности своего решения.
– Здесь было так странно без тебя, – сказала Остра. – В наших комнатах, в одиночестве.
– Как твоя нога?
– Почти зажила. В монастыре все прошло хорошо?
– Вполне, – ответила Энни.
– И все… ну, все целы и невредимы?
– С Казио все прекрасно, – ответила Энни. – Ты скоро его увидишь, хотя и не так скоро, как надеялась.
– В каком смысле?
– Он не вернулся со мной. Я отправила его в Данмрог.
У Остры вытянулось лицо.
– Что? – переспросила она. – В Данмрог?
– Я все еще не слишком доверяю этому семейству. Они вполне могут отдать церкви находящийся там священный путь, а я не могу рисковать. Мне нужно, чтобы кто-то надежный за ним присматривал.
– Но он же твой телохранитель.
– Теперь у меня есть и другие телохранители, Остра. Кроме того, неужели ты не рада, что Казио находится в полной безопасности?
– Да, конечно, я счастлива. Но Данмрог? И как надолго?
– Он этого еще не знает, но я решила дать ему Данмрог. Я сделаю его грефтом и пошлю туда людей, которые помогут ему защитить титул, если у родственников Родерика возникнут возражения.
– Значит, он не вернется?
Энни взяла ее за руку.
– Не переживай, Остра, – сказала она. – Ты тоже поедешь туда, к нему. И, если вы захотите пожениться, я даю вам свое благословение.
– Что? – Глаза Остры округлились, и она больше не смогла произнести ни слова.
– Как-то раз ты сказала мне, что, хотя я называю нас сестрами, мы никогда ими не будем, ведь ты служанка, а я… ну, теперь я королева, не так ли? И если со мной что-нибудь случится, какая судьба ждет тебя? В детстве я считала, что с тобой все будет в порядке, но теперь многое поняла. По закону я не могу наделить женщину титулом. Но зато имею право дать его Казио, а он сделает тебя благородной дамой, и ваши дети станут аристократами Кротении.
– Но это означает, что ты меня отсылаешь и я больше не буду твоей горничной.
– Верно, – подтвердила Энни.
– Я не хочу, – заявила Остра. – Понимаешь, выйти замуж и стать греффессой, конечно, замечательно, но ты не можешь отослать меня из дворца!
– Когда-нибудь ты меня за это поблагодаришь.
– Дай Казио замок в Новых Землях или сделай его протектором какой-нибудь части города, и тогда мы все сможем быть вместе.
– Дорогая, ты хочешь иметь платье и одновременно ткань, из которой оно сшито, – проговорила Энни. – Нет, ты поедешь в Данмрог. Таково мое решение.
Глаза Остры наполнились слезами.
– Что я сделала? Почему ты так со мной поступаешь? Энни, мы же всегда были вместе.
– В детстве. Но мы выросли. Остра, так будет лучше. Ты и сама это поймешь со временем. Будь готова отправиться в путь завтра.
Она оставила Остру в слезах, ушла в свою спальню и закрыла дверь.
На следующее утро она завтракала в своих покоях в обществе своих новых фрейлин. Чуть раньше Остра покинула замок вместе с сэром Уолисом Пейлом и пятьюдесятью вооруженными воинами. Энни не спустилась, чтобы ее проводить, опасаясь, что ее решимость дрогнет, и полагала, что сейчас они уже находятся в лиге от дворца.
Она заметила, что все девушки выжидательно смотрят на нее.
– Понятно, – сказала она, взяла кусок хлеба, намазала его маслом и джемом и откусила. – Вот. Королева ест.
Лайзи Нейвлесс, одна из немногих девушек, которых Энни знала по имени, фыркнула. Ей было пятнадцать, она родилась в Лири, и природа наградила ее вьющимися волосами и маленьким носиком пуговкой.
– Благодарим вас, ваше величество. Мы жутко проголодались.
– В следующий раз не ждите, когда я начну есть, – сказала Энни. – Обещаю, я не прикажу отрубить вам голову. По крайней мере за это.
Вокруг стола раздались новые смешки.
Лайзи набросилась на рогалики и сыр, остальные последовали ее примеру.
– Ваше величество, – начала стройная молодая женщина со светлыми волосами и необычно темными глазами. – Не расскажете ли нам про Вителлио? Показались ли вам те земли чудесными и странными? И правда ли, что там все мужчины так же красивы, как сэр Казио?
– Ну, не все, конечно, – ответила Энни. – Мисс…
– Котсмур, ваше величество, – Одри Котсмур.
– Так вот, мисс Котсмур, там много привлекательных мужчин. А что до остального, да, сначала эта страна показалась мне необычной и даже экзотической.
– А вы действительно работали служанкой? – спросила другая фрейлина.
– Помолчи, Агнес, – прошептала Лайзи, закрыв ладошкой рот девчонке лет тринадцати. – Ты же знаешь, об этом не следует говорить. – Она взглянула на Энни. – Простите, ваше величество. Мисс Эллис часто сначала говорит, а потом думает.
– Мисс де Нейвлесс, ничего страшного не произошло, – сказала Энни. – Мисс Эллис совершенно права. Когда я пряталась в з’Эспино, я действительно чистила горшки и сковородки и мыла полы. Я делала все, чтобы вернуться сюда.
– Наверное, это было ужасно, – сказала Котсмур.
– Да, ужасно, – вспомнив свой печальный опыт, ответила Энни. – И я была отвратительной служанкой, по крайней мере первое время.
Но какая-то часть ее души стремилась назад, в з’Эспино, хотя она и понимала, что это глупо. Она постоянно боялась за свою жизнь, делала грязную работу с утра до ночи, часто голодала. И тем не менее по сравнению с последующими событиями, да и с нынешним ее положением, та жизнь казалась ей проще и свободнее. С ней были друзья, они вместе старались выжить, и она познала радости, которых даже представить себе не могла, когда росла во дворце. Энни почти хотела, чтобы те дни вернулись.
Впрочем, ее желания не имели никакого значения.
Девушки принялись болтать всякие глупости про то, кто считается красавчиком и кто с кем встречается. От их разговоров Энни стало грустно, потому что еще совсем недавно она была беспечнее большинства из них.
Она испытала облегчение, когда пришел Джон и сообщил, что прибыла делегация из Виргеньи. Взяв с собой Лайзи и Одри, она отправилась переодеться к приему.
Энни выбрала черное с золотой отделкой сафнианское платье, легкий нагрудник и наголенники. Она попросила Лайзи уложить ей волосы так, чтобы они закрывали уши, и выбрала простой золотой обруч вместо короны. И отправилась в Красный Зал.
Энни знала, что в Красном Зале никогда не принимали послов. Ее отец вообще ни для каких целей его не использовал; зал был не слишком большим и находился в самой старой части дворца. Король предпочитал более роскошные залы, чтобы произвести впечатление на тех, кто являлся к нему на аудиенции.
Поскольку Красный Зал никогда не использовался для государственных дел, в нем было просто замечательно играть. Сестра Энни Фастия устраивала там воображаемый двор и роскошные банкеты с угощением из пирожков, вина и всего, что им удавалось стащить из кухни. В те дни Энни частенько изображала рыцаря, потому что быть принцессой… ну, она и без того была принцессой.
Остра играла роль ее оруженосца, и они защищали воображаемую королеву от бесчисленных врагов и опасностей.
Энни чувствовала себя там очень уютно. Кроме того, этот зал прекрасно соответствовал образу королевы-воительницы, в котором Энни представала, когда встречалась с посетителями в менее формальной обстановке.
Однако сегодня зал показался ей даже слишком большим, потому что делегация из Виргеньи состояла всего из трех человек. Возглавлял ее барон Ифвича, Амброуз Хинди, часто бывавший при дворе ее отца. Волосы, которые Энни помнила черными, стали седыми, а на квадратном лице появились морщины. Она решила, что ему около пятидесяти. В его глазах Энни заметила едва различимое извиняющееся выражение, и это вызвало у нее беспокойство. У него за спиной замерли два других посланника. Один из них – ее кузен, Эдвард Отважный, принц Тремора, которому было лет шестьдесят. Его серебристые волосы были так коротко подстрижены, что он казался лысым, а на лице застыло суровое, почти злобное выражение.
Третьего мужчину Энни не знала, он был моложе своих спутников, примерно лет тридцати. Сначала она обратила внимание на его глаза, потому что они показались ей очень необычными. Лишь через пару мгновений она сообразила, что один из них зеленый, а другой – карий. Умное, доброжелательное лицо сияло, как у мальчишки. А еще у него были каштановые волосы, небольшие рыжеватые усы и бородка.
Он улыбнулся, и она сообразила, что, видимо, задержала на нем взгляд, изучая его глаза. Энни нахмурилась и отвернулась. Герольд представил послов, и каждый по очереди поцеловал ей руку. Выяснилось, что молодого человека с необычными глазами зовут Теймс Доррел и что он граф Кейп-Шавель.
– Какая внушительная делегация, – проговорила Энни, когда с формальностями было покончено. – Приятно сознавать, что наш кузен Чарльз серьезно относится к нашим проблемам.
– А она прямо переходит к делу, не так ли? – заметил Кейп-Шавель.
– Я обращалась не к вам, – резко оборвала его Энни. – Мои слова предназначались барону.
– Ваше величество, – начал барон, – я понимаю, как все это выглядит, но никто не собирался вас оскорбить.
– В таком случае мне трудно себе представить, как выглядит намеренное оскорбление. Впрочем, дело вовсе не в этом. Виргенья и ее правитель должны подчиняться воле своей королевы. Я потребовала рыцарей и солдат, а не делегацию, и подозреваю, что вас отправили сюда, чтоб