Однако Артвейр не скрывал своих сомнений.
– Если Ханза действительно обладает такими провидцами, то почему они проигрывают войны? Или допускают ошибки?
– Вероятно, даже Адская руна небезупречна, одни провидцы сильнее, другие слабее. Иногда их убивают еще до начала войны.
– Но если они способны видеть будущее…
– Судя по всему, они могут видеть только чужое будущее, – сказала Энни.
– Значит, нам необходимо убить их провидца.
– Я над этим работаю, – сообщила Энни.
– Значит, он знает, что мы на этой дороге…
– И я увидела ловушку, которую они подготовили, благодаря тому что увидел он, – ответила Энни. – А теперь мы должны устроить ловушку для них.
– Но нам необходимо знать их численность, – сказал Артвейр, – и состав войска.
– Сегодня я пошлю на разведку моих сефри, – сказала Энни.
– Луны ночью не будет. Они узнают все, что нам нужно.
Энни показалось, что по лицу Артвейра промелькнуло неудовольствие, но он кивнул.
Энни проснулась до рассвета. Несмотря на то что лето еще не уступило свои права осени, Энни дрожала. Она лежала, пытаясь вспомнить, где находится, но окружающие ее цвета и образы не напоминали ни о чем. Она закрыла глаза и выбралась из ямки, вытянув все восемь ног так, что они погрузились в песок, уловила сладкий запах теплокровного существа, находящегося где-то поблизости. Она присела и стала ждать, чувствуя мощь земли внутри своего тела, ощущая близкое присутствие леса, а еще дальше воды неглубокого моря.
Она вновь открыла глаза и села, с трудом сдерживая рвоту. Одеяло она сбросила всего лишь четырьмя конечностями, стараясь поскорее прийти в себя.
Успокойся. Не паникуй.
Она снова оказалась рядом, арилак, факел в ночи, и страх постепенно отступил.
Однако она по-прежнему не понимала, где находится.
– Госпожа?
Она узнала голос. Неренай.
– Опять мне приснился сон, – прошептала Энни. – С каждой ночью он становится реальнее. И все труднее вспомнить… – Она содрогнулась, не понимая, что сказала мгновение назад, она опять все позабыла.
– Что это было? – спросил другой голос.
Эмили, ее вторая горничная.
– Ее величеству опять приснился кошмар, – ответила Неренай. – В этом я хорошо разбираюсь. Иди поспи немного.
– Я подожду, когда она придет в себя, – ответила Эмили.
Что-то теплое коснулось губ Энни, и она ощутила легкий привкус горечи. Ей понравилось, и она сделала несколько глотков.
– Чай вам поможет, – сказала сефри. – Это было пророчество?
– Нет, – ответила Энни. – Те острее. Что-то иное. Воспоминания, такие яркие, словно они мои собственные. Иногда они не принадлежат человеку. Только что мне показалось, будто я паук. – Она немного помолчала. – Звучит безумно, но мне все труднее вспомнить, кто я такая, когда просыпаюсь.
Неренай ответила не сразу. Она дала Энни еще немного чая.
– Ничто не исчезает, – сказала Неренай. – Когда мы умрем, все заберет река, но то, что было в нас, останется.
– Я видела эту реку, – сказала Энни. – Видела, как она забрала человека.
– Да. Она проглатывает нас, постепенно размывает на составляющие, и мы все забываем. То, что мы знаем, остается там, в водах реки – но не в нас, ведь то, что связывало все воедино, исчезло.
Она двигала пальцами так, словно что-то рисовала.
– Есть другая река, – продолжала Неренай, – возможно, она лишь часть той же самой… и там те, кто владеет особой силой, способны напиться и вернуть воспоминания и знания обратно в мир, поместить их в новый сосуд.
– Это нечто больше, чем воспоминания, – сказала Энни. – Она сделала еще один глоток чая и поняла, что чувствует себя лучше. – Оно сведет меня с ума. Какую пользу могут мне принести воспоминания паука?
– Звучит ужасно, – заметила Эмили.
– А это был обычный паук? – спросила Неренай.
– Странный вопрос, – сказала Эмили.
Энни немного подумала:
– Пожалуй, нет. Неренай права. Мне кажется, паук похож на меня. Я ощутила в нем силу вроде той, которая меня наполняет, когда я использую дары Цер.
– Может быть, вы паук, вспомнивший Энни, – сказала сефри.
– Не шути так, – сказала Энни, чувствуя, как возвращается тошнота, и понимая, что Неренай не шутит.
– Слушаюсь, ваше величество, – ответила сефри.
Они некоторое время сидели в темноте, но Энни больше не хотелось ложиться спать. Вскоре выяснилось, что вернулась ночная разведка, Энни встала, оделась и пошла в палатку, где они держали совет.
Там она нашла Артвейра, графа Шавеля и капитана Лифтона, который командовал ее гвардией. Они склонились над картой. Когда Энни вошла, все поклонились.
– Да, да, – сказала Энни. – Что удалось узнать разведчикам, герцог Артвейр?
– Геол и его парни полагают, что их десять тысяч, – ответил Артвейр. – Поровну по обе стороны от дороги.
– Это всего на две тысячи больше, чем у нас, – заметила Энни.
– Да. Но если учесть эффект неожиданности – они рассчитывают, что мы окажемся между ними, – они могут покончить с нами и меньшим числом. Несколько залпов лучников, атака тяжелой кавалерии, чтобы вскрыть наш центр прежде, чем мы успеем перестроиться. Они могли бы справиться и шестью тысячами.
– И что же мы будем делать?
– В этой части долины находится немногим больше трех тысяч пехотинцев и пятисот всадников. Если мы попытаемся переместить всю нашу армию, они нас заметят и успеют подтянуть вторую половину своего войска – и получат численное превосходство.
– Значит, нам нужно двинуть кавалерию прямо сейчас, – предложила Энни. – У нас три тысячи всадников?
– Приблизительно. Пятьсот пятьдесят под началом графа, тысяча тяжелых копейщиков под командой лорда Кенвульфа, еще тысяча моих, пятьдесят ваших гвардейцев, две сотни легкой кавалерии и еще сотня легкой пехоты ваших сефри, которые сели на лошадей. Если мы сумеем застать их врасплох, то истребим всех, кто находится на этой стороне дороги. Когда подоспеет остальная часть их войска, подойдет и наша пехота, и мы сможем вести сражение в равных условиях.
– Но тогда наша пехота останется без прикрытия кавалерии, – заметил Лифтон.
– А от кого их нужно прикрывать?
Лифтон пожал плечами.
– Пожалуй, ты прав, – сказал Артвейр. – Нужно оставить небольшой конный отряд для прикрытия. Быть может, вас устроит такое задание, граф?
– Меня устроит все, что угодно ее величеству, – ответил граф. – Но я бы предпочел участвовать в атаке. Мне кажется, мои лучники созданы для подобных ситуаций.
– Согласен, – сказал Лифтон. – В нашей легкой кавалерии есть лучники, но и они, и сефри предпочитают спешиваться для стрельбы из лука. Нам бы пригодились лучники, способные стрелять на скаку.
Артвейр кивнул и повернулся к Энни.
– Да, вы поедете с нами, Кейп-Шавель, – сказала она. – Будет весело.
Войска быстро собрались и выступили еще до полудня. Энни окружали двенадцать гвардейцев, которые прошли священным путем Мамреса, и стража сефри в широкополых шляпах и шарфах. В авангарде двигалась тяжелая кавалерия Кенвульфа, пятьдесят рыцарей, каждый из которых вел двадцать своих лучших всадников. Легкая кавалерия и сефри составляли правый фланг, а люди графа – левый.
Через два колокола они уже спускались по склону холма. Энни успела увидеть вражеский лагерь и почувствовала легкое покалывание кожи на голове. Заметил ли их враг? От топота стольких копыт земля должна была задрожать.
Они поднялись на гребень. Теперь между ними и врагами оставалось несколько сотен королевских ярдов.
Лагерь Ханзы бурлил, как потревоженный муравейник, командиры пытались выстроить своих солдат в боевой порядок, но Энни так и не увидела ни одного ряда поднятых копий. Впрочем, пехота успела приготовить щиты.
– Командуйте атаку, – сказала Энни Лифтону.
Капитан кивнул, поднял горн и затрубил. Тяжелая кавалерия, построенная в пять шеренг, каждая длиной по двести всадников, перешла на рысь. Они шли так плотно, что яблоку негде упасть. Постепенно они набирали ход.
Воздух наполнился стрелами, выпущенными ее лучниками, и Энни ощутила, как ее охватывает свирепая радость, когда их отряд начал спускаться вниз, всадники окружали Энни со всех сторон.
Радость смешалась с уже хорошо знакомой яростью Цер, когда все ее чувства потянулись к ханзейцам, и почти сразу она ощутила их влажные внутренности. И Энни, словно руками, начала их сжимать.
Когда тяжелая кавалерия врубилась в их ряды, Энни услышала, как враги кричат в безумном отчаянии. Некоторые роняли свои копья.
Авангард прорвал нестройные ряды ханзейцев, а легкая кавалерия начала их окружать. Однако рыцари, охранявшие Энни, остановились.
– В чем дело? – спросила она.
– Мы должны вас защищать, ваше величество, – ответил Лифтон. – Приказ герцога. Вам нет нужды подвергаться опасности – случайная стрела или удар копья, зачем рисковать?
– Артвейр мой генерал, – ответила Энни. – И его приказы весят меньше моих. Мы атакуем, клянусь святыми, и, если вы остаетесь здесь, я это сделаю без вас.
– Ваше величество…
– У вас есть только один вариант ответа, капитан Лифтон: слушаюсь, ваше величество.
– Слушаюсь, ваше величество, – со вздохом отозвался он. Затем, уже громче, приказал: – Возобновить наступление.
Они ударили по остаткам правого фланга, сопротивления практически не было. Почти сразу же армия Ханзы не выдержала и обратилась в бегство, рыцари Энни добивали бегущих солдат. Энни заметила, что вражеская кавалерия попыталась прикрыть отступление своих товарищей, но без успеха.
Энни со своим отрядом оказалась в центре вражеского лагеря, вокруг лежали убитые и раненые. Энни ощущала, как в ней растет ужасающее ликование, и поняла, что та женщина снова с ней, она наслаждается могуществом, которое Энни черпает через нее.
«Вот видишь! Видишь, что такое настоящая сила? А это еще только начало».
– Хорошо, – сказала возбужденная Энни.
– Что-то не так, – сказал Лифтон.