Хотя Фенд и мог контролировать чудовищ, ему было не по силам сделать их поведение более разумным – в противном случае они бы попытались избежать прямого удара и атаковать конницу с фланга. В результате греффины перепрыгнули через упавшую мантикору и приняли кавалерийский удар в лоб.
Два греффина были поражены копьями и подняты в воздух, но третий сумел прорвать строй, сбив с ног одну из лошадей, и тут же начал рвать ее на части клювом и когтями. Всадники также сумели отвернуть в сторону, но греффин бросил первую жертву и вцепился во вторую лошадь.
Мантикора не шевелилась. Двое из четырех греффинов выглядели умирающими, третий получил ранение.
Что-то здесь было не так.
– Проклятие, – пробормотал Эспер, – где уттины?
Но он уже видел, что они выбираются из реки, собираясь атаковать кавалерию с флангов.
Уттины, в отличие от греффинов, были очень умны.
Эспер выругался и начал стрелять. Его первая стрела пролетела мимо. Вторая попала в цель, но Эсперу показалось, что она вошла совсем неглубоко.
Тем временем кавалерийская колонна распалась, всадники разворачивали лошадей, чтобы встретить стремительно приближающихся уттинов. Эспер видел, как тот, в которого он стрелял, ловко перепрыгнул через направленное в него копье, пробежал по нему и коротким ударом когтистой лапы снес всаднику голову. Эспер послал третью стрелу, когда уттин уже оказался на земле и разорвал брюхо следующей лошади.
– О, святые, – пробормотал стоящий рядом Эмфрит.
Потом, выкрикнув какой-то приказ, он пустил свою лошадь вперед, его люди последовали за ним.
Вторая мантикора переходила мост. Лучники поливали ее стрелами, поскольку оставшийся греффин и уттины смешались с всадниками и стрелять в них стало невозможно.
Потом лучники вновь перенесли свой огонь, когда несколько уттинов устремились к утесу. Эспер выбрал того, который был ближе, и выстрелил.
Первая же его стрела попала уттину в глаз. Уттина развернуло, он пошатнулся, взревел, но продолжал бежать к ним. Эспер увидел, как одна из стрел Лешьи, с белым оперением, вонзилась уттину в бедро. Эспер наложил следующую стрелу на тетиву, сделал глубокий вдох и выстрелил. Стрела отскочила от твердой чешуи, защищавшей череп.
Уттин уже был совсем рядом с копейщиками. Схватившись за древко одного из копий, он умудрился перепрыгнуть через первый ряд, но один из воинов второго ряда успел вовремя выставить свое копье. Чудовище всем весом рухнуло на него – острие вошло ему в брюхо, во все стороны хлынула кровь. Уттин страшно закричал и схватился за древко поразившего его копья.
Он находился всего в пяти королевских ярдах от Эспера. Лесничий тщательно прицелился, и его стрела попала в другой глаз чудовища. На сей раз стрела прошла насквозь и показалась с другой стороны черепа. Уттин разинул пасть и перестал барахтаться. Копейщики столкнули его вниз с утеса.
К ним приближался другой уттин, но его встретили пятнадцать стрел. Большинство пролетели мимо или отскочили от твердой шкуры, но одна попала в глаз.
Лучники вспомнили его советы и начали искать уязвимые места.
Эспер посмотрел в другую сторону и увидел, что второй фланг лучников справляется совсем не так хорошо. Уттин сумел прорваться сквозь ряды копейщиков, и большинство людей обратилось в бегство.
Между тем ситуация на поле перед мостом начала исправляться.
Сэр Эван и девять его всадников, которые нанесли первый удар, сумели сохранить строй и, на глазах у Эспера, вонзили свои копья в греффина. Большая часть всадников спешилась и сражалась с уттинами мечами и щитами, окружив их со всех сторон и используя свое численное превосходство. Одного уттина уже успели рассечь на куски восемь тяжеловооруженных воинов.
Вторая мантикора остановилась, снаряды катапульты не долетали до нее.
Через несколько мгновений двое оставшихся уттинов вырвались из кольца врагов и убежали по мосту обратно на противоположный берег.
– Я в это не верю, – сказал Эспер.
По первым подсчетам, сэр Эван потерял пятнадцать всадников и примерно столько же лучников. Еще несколько человек должны умереть из-за контакта с ядовитыми греффинами. Однако враг потерял всех своих чудовищ, кроме одной мантикоры и двух уттинов. Неожиданно выяснилось, что победить их не так уж трудно.
Враг пришел к такому же выводу. Фургоны разворачивались.
Сэр Эван собрал своих людей, а Эмфрит уже скакал обратно.
– Ну, – сказал он, остановившись рядом с Эспером, – похоже, моя идея оказалась не такой уж глупой.
– Может быть, – согласился Эспер. – Я бы никогда в это не поверил.
– Мы будем их преследовать, найдем подходящее место для атаки, и…
– Проклятие, – сказал Эспер. – Мне кажется, у сэра Эвана совсем другие идеи.
Эмфрит вернулся как раз в тот момент, когда оставшиеся в живых всадники Селли Гест с грохотом проскакали по мосту вместе с двадцатью всадниками Эмфрита. Мантикора успела отступить еще дальше и теперь поднималась вверх по склону холма.
– Назад! – закричал Эмфрит.
Никто даже не оглянулся. Наверное, они его не слышали.
Люди и сефри на противоположном берегу реки не собирались идти в атаку. Эспер не мог разглядеть их лица на таком большом расстоянии, но что-то в них показалось ему странным.
– Мне это не нравится, – сказала Лешья.
Эспер лишь покачал головой, пытаясь понять, что происходит.
А затем сэр Эван и все его люди рухнули на землю вместе с лошадьми, словно пораженные тысячами стрел. Никто из них не шевелился.
Далеко за рекой Эспер увидел, как что-то блеснуло в задней части одного из фургонов.
– Отвернитесь! – закричала Лешья. – Закройте глаза!
Эспер почувствовал, как в его глазах начинают собираться слезы, и последовал ее совету. Через мгновение остальные поступили так же.
– Что это?
– Василиск, – сказала она. – Если посмотреть ему в глаза, то сразу умрешь. Сейчас до него слишком далеко, но…
– Нужно уходить, Эмфрит, – прорычал Эспер. – Уводите остатки своих людей.
– Я не понимаю, – закричал молодой человек.
Казалось, он лишь сейчас пробудился от долгого сна.
– Сигнальте отступление, – сказал Эспер стоящему рядом человеку с горном.
– Сэр…
Эспер положил руку на плечо Эмфрита.
– Теперь он перейдет в наступление. Нельзя сражаться, повернувшись к врагу спиной. Мы не знали, кто у него в фургоне.
– Верно, – пробормотал юноша, лицо которого стало мокрым от слез. – Играй отступление.
Над ними пронеслась темная тень, потом еще одна, и они услышали шелест множества крыльев.
Глава 12Каурон
Стивен, дрожа, остановился, глядя на свои ноги, на тысячи пар ног в туфлях, ботинках, сапогах и босых, лишенных пальцев, огромных и маленьких.
Нечто похожее с ним сделал Велни, вот только воспоминания ему не принадлежали.
Но это скоро не будет иметь значения. Стивен закрыл глаза и сделал шаг, чувствуя, что делает мириады шагов, а его тело совершает тысячи движений.
Его желудок не мог это выдержать, он наклонился, и его вырвало. Стивен с отстраненным интересом отметил, что это действие показалось ему очень осмысленным и естественным, а главное – его собственным.
Но это было не так. Это было величайшей ложью на свете, невероятной иллюзией. Существо, носящее имя Стивен, было отбросом, обрезком реально существовавшего человека. Остальная его часть лишь пыталась вернуться обратно.
Будет ли это его концом? Станет ли он цельным, если откажется от глупой фантазии, что этот крошечный Стивен реален?
Может быть.
Нет.
Голос медленно прорывался сквозь все остальные, заставив их превратиться в шепот. Он был кротким, но сильным и уверенным, и Стивен почувствовал, как часть могущества, дарованного ему на первом священном пути, к нему возвращается.
– Нет, – повторил голос. – Это смерть. Голоса, которые ты слышишь, видения, которые встают перед тобой, – это все мертвецы, те, кто отказались от своего я, кто позволил реке забрать их сущности. Ты сильнее, потому что все еще обладаешь собственным я. Ты понимаешь? Ты не распался. Ты настоящий, Стивен Даридж. А вот множественность является иллюзией. Только конечное может быть настоящим.
– Каурон?
Да. Здесь у меня больше сил. Ты прошел четвертый священный путь. Остался еще один. Послушай меня. Ты чувствуешь, что твой разум пытается принять все, что есть в реке. Ты не можешь это сделать и не умереть, потеряв собственное я. Ты меня понимаешь?
– Мне кажется, да.
Тогда разреши помочь тебе сражаться.
– Но разве вы не мертвы? Почему вы отличаетесь от других?
Потому что и я прошел по этому священному пути. Потому что после того, как мое тело умерло, я не позволил реке себя поглотить.
– Я… – Но голоса возвращались, и он потерял способность думать. – Помогите мне найти последний священный путь, – выдохнул он.
Будь сильным, Стивен. Удерживай свой разум. И держись за меня. Это недалеко.
Однако Стивену показалось, что путь далек. В какой-то момент он вдруг понял, что свет и ветер уже не иллюзия, что он вышел из чрева горы и теперь поднимается по ее склону. Каурон оставался со Стивеном, говорил с ним, а не с другими голосами, напоминал Стивену, что он вполне реален. Казалось, древний монах идет рядом, однако, сколько он ни вертел головой, увидеть ему никого не удавалось.
– Велни, – умудрился спросить Стивен. – Чего оно хочет?
– Велни?
– Существо, о котором вы меня предупреждали, существо внутри горы.
– Я не знаю. Не думаю, что это кто-то другой, ищущий могущество священного пути, даже если он знает, где находится этот путь. Тогда бы он постарался тебя убить и прошел бы священный путь сам.
– Так я и подумал, – ответил Стивен и остановился, чтобы убедиться, что рука, которую он видит, принадлежит ему.
– Значит, это тот, кто хочет, чтобы ты получил силу.
– Но в пророчестве сказано, что он мне враг. Я ваш наследник. А он мой враг.
– Если у меня и был такой враг, то я его не помню. Наверное, это возможно. Призраки, даже такие призраки, как я, не знают, что именно они забыли. В любом случае я не могу знать о пророчествах, связанных с наследником Каурона, не так ли? Они ведь сделаны после моей смерти.