– О, эмиерда, – выругался з’Акатто.
– Это ты, – сказал Хемм.
– Пьяные святые, так и есть! – согласился другой седой солдат. – Он постарел и стал еще уродливей.
– А ты все так же глуп, Пиро, – не остался в долгу з’Акатто и указал клинком на Хемма. – Если ты хочешь драться с сыном Мамерико, давай, но пусть это будет честная схватка, один на один.
Хемм перевел взгляд на Казио.
– Так этот щенок Мамерико? – Он потер небритый подбородок. – Да, теперь я вижу. – Хемм вновь обратился к старому фехтовальщику: – Я не имел в виду ничего такого. Просто прошел слух…
– Это неправда, – твердо сказал Казио.
Хемм поднял руки ладонями вверх:
– Значит, я был не прав. Я не знал.
Казио посчитал, что его слова можно принять за извинения. И опустил Акредо.
– Ну ладно, ты славный парень, – сказал Хемм, хлопая Казио по плечу. – Мы с твоим отцом и этим стариком слопали немало соли. Сожалею, что твой отец погиб. – Хемм показал на з’Акатто: – Он был лучшим командиром отряда пробукутории. И он называл нас своими пурсии, своими свиньями.
– И это не было ласковым прозвищем, – добавил з’Акатто. – Просто от вас ужасно воняло.
– Точно, – согласился Хемм. – И даже хуже… А что случилось с тем старым хряком Осперо?
– У него теперь свое дело в з’Эспино, – ответил з’Акатто. – Я видел его несколько месяцев назад.
– Дело, говоришь? Я себе представляю. Мне и самому следовало бы поступить так же. А теперь глянь, где я оказался. Но это хорошо, что ты здесь, кассро. Мы с парнями просто не знаем, что нам делать.
– Можно подумать, вы раньше знали, – проворчал з’Акатто.
– Он был вашим командиром? – спросил Казио у Хемма.
– Только я и старый Пиро воевали в той двадцатилетней войне, – ответил Хемм. – Остальные были тогда слишком молоды.
– Верно, но я о нем слышал, – заметил Ян.
– А кто нет? – вмешался еще один солдат. – Битва за мост Гуммачио. Всем известна эта история!
– А я ничего не слышал, – сказал Казио, бросив укоризненный взгляд на з’Акатто.
Все рассмеялись, уверенные, что Казио шутит.
– Так что все-таки вы здесь делаете, парни? – спросил з’Акатто.
– Спроси у него, – ответил Пиро, указывая на Казио. – Королева поставила его во главе нашего отряда, а он нас быстро располовинил. Кавалерия, оставшаяся в живых после западни у Данмрога, бросила нас и ускакала прочь, осталась только пехота. Нас уже много дней травят как волков. Нам удалось ускользнуть, но потом они снова нас нашли. Противник строится по другую сторону дороги, чтобы прикончить нас. Я уже считал, что нам конец, но с тобой у нас появляется шанс.
– Я не в силах сделать за вас то, что вы не можете сделать сами, – ответил з’Акатто.
– Ты теперь такой скромник, кассро, да? – осведомился Хемм. – Кончай болтать, ты нам нужен.
– Нет, вовсе нет.
– У нас тут есть хорошие парни, – продолжал Пиро, – но нам не хватает командира. Королева поставила над нами молодого Пачиомадио, не так ли? А он завел нас в ловушку. Мы считаем, что он должен нас отсюда вывести.
– Верно, – поддержал его Ян. – Помогите нам вернуться в Эслен.
– Мы и сами туда направляемся, – сказал Казио.
– Я согласился только помочь тебе отыскать Остру, – заявил з’Акатто. – А к Энни ты будешь возвращаться без меня. И в любом случае нам будет легче выбираться по одному.
– Да, я все понимаю, – сказал Пиро. – Хотя и не могу поверить, что это говоришь ты, кассро. Прежде ты никогда не беспокоился о том, чтобы спасать собственную станг, когда рядом люди, которые в тебе нуждаются.
– Ну, это было давно, – ответил з’Акатто.
– Оставь его в покое, – вмешался Хемм. – Он спас людей за четверых. Я должен ему шесть жизней. Завтра, когда я умру, мой долг уменьшится до пяти.
– Ко всему прочему, з’Акатто, – добавил Казио, – у тебя еще осталось вино, которое нужно выпить. А что важнее?
– Собачьей вам мочи вместо вина, – прорычал з’Акатто. – А ты, Казио, захлопни пасть, когда не знаешь, о чем говоришь.
– Ты прав, – ответил Казио. – Я не знаю, о чем говорят эти парни, но разве я виноват? Впрочем, не имеет значения. Сожалею, что Энни отдала этих людей под мою команду. Мне бы следовало отказаться. Я фехтовальщик, очень хороший фехтовальщик, но не солдат и не командир. Но если завтра им предстоит сражаться, я буду сражаться вместе с ними.
– А это говорит сын Мамерико, – сказал Пиро.
– А что будет с Острой?
– Да, что будет со мной? – послышался голос сзади. Казио обернулся и увидел, что Остра стоит, прислонившись к карете. – Он не может поступить иначе. И я буду с ним, как и ты, з’Акатто, ведь что бы ты ни говорил, сколько бы ни пил, твоя душа остается благородной.
З’Акатто вздохнул и отвернулся.
– Хорошо сказано, леди, – сказал Пиро.
Теперь все глаза обратились к з’Акатто. На мгновение он стал похож на загнанное в клетку животное, но потом Казио заметил, как что-то в нем неуловимо изменилось.
– Ну ладно, пурсии, – сказал он. – Мы попусту тратим время. Пусть кто-нибудь расскажет, как обстоят дела.
– Нас девяносто человек. По данным нашей разведки, у них семьдесят всадников, шестьдесят тяжелых пехотинцев и двадцать лучников.
З’Акатто оглядел солдат.
– Насколько я понимаю, у нас половина тяжеловооруженных пехотинцев и половина легких. Так? – спросил он.
– Да.
– Нам нужно узкое пространство, – сказал з’Акатто. – На флангах утес или лес. Есть здесь поблизости подходящее место?
– Я покажу, – вызвался молодой рыжеволосый солдат.
– Ну давай, – кивнул з’Акатто. – А теперь расскажите мне, как у нас с припасами.
Казио остался с з’Акатто, стараясь запоминать все, что тот говорит, чтобы оказаться хоть чем-нибудь полезным, но очень скоро понял, что от него нет ни малейшего толка. З’Акатто и солдаты общались на языке, которого он не понимал, он имел мало общего с королевским, вителлианским и алманнийским языками, это было нечто среднее, созданное долгим совместным опытом. Так Казио и сказал Остре, когда пришел ее проведать поздним вечером.
– Но ты же и раньше ходил в походы с солдатами, – сказала Остра.
– Да, но они были сами по себе, – ответил Казио. – Я никогда не сражался как солдат. Честно говоря, я не знаю, что буду делать завтра. Я не владею ни копьем, ни луком, а моя шпага не особенно подходит для боя в пешем строю.
– А ты знал про з’Акатто?
– Ну, были кое-какие намеки. Осперо однажды назвал его «Эмратуре», и я знал, что они с отцом участвовали в нескольких войнах, но з’Акатто никогда об этом не говорил. Я и представить себе не мог, что о нем до сих пор ходят легенды.
– Похоже, они ему верят и будут рады, если он их поведет, – заметила Остра. – А они разбираются в таких вещах лучше, чем мы.
– У них нет выбора. Помнишь армию, с которой мы сражались в Лангрете? Там была пехота. И кавалерия Энни их полностью уничтожила. С кавалерией трудно сражаться.
Остра наклонилась к Казио и поцеловала его.
– Мы попадали и в более серьезные переделки.
– Ты права, – ответил Казио. – Но там умение фехтовать что-то значило.
– Ты всегда очень много значишь, Казио, – сказала Остра. – И святые любят тебя так же сильно, как я.
Казио улыбнулся:
– Эренда дала мне тебя, поэтому я знаю, что она меня любит. И почти уверен, что Фьюсса ко мне неравнодушна.
– Так ты ухаживаешь сразу за двумя святыми женщинами? Это может привести к неприятностям.
Он ощутил укол совести и понял, почему пришло это чувство.
– Не думаю, что я буду ухаживать за какими-нибудь другими женщинами, святые они или нет, – сказал он, чувствуя себя очень странно.
– Я пошутила, Казио.
– А я – нет, – услышал себя Казио. – Более того, я надеюсь, что ты согласишься стать моей женой.
Остра нахмурилась.
– Послушай, не нужно шутить, – сказала она.
– А я не шучу. Я не могу предложить тебе больше того, что ты видишь, но это я готов отдать.
Она внимательно посмотрела на Казио:
– Ты уверен, что нас убьют?
– Дело не в этом. Я только что понял, что люблю тебя, Остра, сожалею, что не догадался раньше и что мы не поженились в тот день, когда вошли в Эслен. Надеюсь, ты меня простишь.
– Да, – ответила Остра, и в ее глазах появились слезы.
Она поцеловала Казио, и их поцелуй долго не прерывался.
– Теперь у нас есть еще одна причина для возвращения в Эслен, – сказал он, поглаживая ее волосы. – Я должен спросить у Энни разрешения похитить тебя.
– Она его уже дала, – ответила Остра. – Когда Энни меня отправила сюда, она сказала, что сделает тебя герцогом или что-то в этом роде. И разрешила мне выйти за тебя.
– Герцогом? – спросил Казио.
– Ну или какой-то другой титул. Может быть, лорд Данмрог.
– У меня уже есть титул, – сказал он. – Не слишком высокий. Но я с ним родился.
– Знаешь, можно иметь несколько титулов.
– Хм-м-м. Герцог Казио. Дуоко Казио. Звучит неплохо.
Снаружи послышался шорох, и в дверь кареты постучали. Казио открыл и увидел Яна.
– Айкен нашел подходящее место, – сказал солдат. – Эмратуре хочет, чтобы мы добрались туда до восхода солнца, так что мы выступаем.
Им пришлось пройти лигу на восток, к старой насыпи возле реки святого Сепода, а затем они принялись за работу. Солдаты рубили колья и копали траншеи. Копать здесь было легко, поскольку весной землю вспахали, так что дело шло быстро.
З’Акатто расхаживал вокруг позиции, и в нем чувствовалась такая энергия, какой Казио никогда прежде не видел. У него даже не было уверенности, что старик пил.
Казио устал копать и решил немного передохнуть, чтобы взглянуть на позиции.
Справа поле переходило в заболоченный лес, но слева не имело четкой границы. Здесь з’Акатто поставил в ряд карету и два оставшихся фургона, но Казио не слишком верил, что они смогут задержать противника. А вот перед их позициями виднелись траншеи, ощетинившиеся вкопанными в землю кольями.
К Казио подошел з’Акатто.