– Он нас нашел, – заявила Винна, которая казалась счастливой.
– Стивен?
Ее лицо помрачнело, и она покачала головой:
– Эхок.
Эспер почувствовал облегчение.
– Правда? И где он?
– Спит. Он едва держался в седле. Мне кажется, он не спал несколько дней.
– Ну, тогда я поговорю с ним позже.
– И это все, что ты можешь сказать?
– Я рад, что он жив, – ответил Эспер. – Впрочем, это неудивительно. Эхок в состоянии о себе позаботиться. Он не… – Эспер замолчал.
– Не такой, как Стивен, – тихо закончила Винна.
– Со Стивеном тоже все в порядке, – хрипло сказал Эспер. – Скорее всего, он застрял в каком-нибудь скрипториуме.
– Да, наверное, – согласилась Винна.
На следующее утро Эспер нашел Эхока возле догорающего костра. Увидев Эспера, молодой ватау улыбнулся.
– Тебя было совсем непросто найти, – сказал он. – Все равно что идти по следам призрака. Я потерял тебя возле холодной реки.
– Велп.
– Мне не нравятся эти деревья. Такое впечатление, что находишься на границе снегов, в горах.
– Да, но разница есть, – сказал Эспер. – В любом случае тебе следовало подождать, как это сделала Винна. Я бы за тобой пришел.
– Я не мог, – ответил ватау. – Винна тоже не стала ждать. Она заставляла Эмфрита тебя искать, но после того, как ее живот стал расти, он отказывался уходить далеко. – Эхок пошевелил палкой угли. – К тому же Эмфрит не хотел тебя найти.
– Ну, в это легко поверить, – кивнул Эспер.
Эхок откинул назад свои черные как смоль волосы. Его лицо заметно осунулось, и теперь он выглядел старше. Тело стало больше соответствовать духу мужчины внутри него.
– И куда вы направляетесь? – спросил Эхок.
– В Заячьи горы. К западной границе, рядом с Са Сет аг Са’Нем.
– Ах вот оно что. – Юноша покачал головой. – Ты ищешь Сегачау.
– Что?
– Тростниковый пруд, – ответил Эхок. – Колодец жизни. Дыру, из которой все вышло в начале времен.
– Глаз Грима, – выругался Эспер. – Тебе о нем что-то известно?
– Мой народ долго живет в горах, – ответил ватау. – А это очень старая легенда.
– И что в ней говорится? – спросил Эспер.
– Она довольно запутанная, – сказал Эхок. – В ней упоминается множество племен и кланов. Но если выделить главное, то все сводится к следующему: в древние времена все жили под землей – люди, животные и растения. Там же обитала и раса демонов, которая следила за порядком. Они нами питались. Но однажды человек выбрался на свободу и нашел тростник, уходящий в небо. Он взобрался по нему и оказался в нашем мире. Потом он спустился вниз и вывел всех наверх. Этот человек стал Эттороумом, Мосслордом – вы называете его Терновым королем. Он не позволил демонам последовать за людьми, а потом создал священный лес. Закончив все, он погрузился в сон, но прежде завещал людям, что они должны почитать и защищать лес, в противном случае он проснется и накажет их. А то место, откуда он выбрался, получило название Сегачау. Говорят, что его невозможно найти.
Эспер поскреб подбородок, интересно, что извлек бы из этой легенды Стивен? У ватау нет ни письменности, ни тем более скрипториев. Они не следуют путем церкви.
Тем не менее рассказ Эхока в двух важных деталях совпадал с историей Лешьи о Венкерде. В обоих случаях утверждалось, что Терновый король появился именно оттуда и что это источник жизни.
Но в остальном легенда ватау очень сильно отличалась от истории сефри, и настроение Эспера неожиданно улучшилось. Стивен рассказывал ему, как сильно время может исказить правду; может быть, никто, и в том числе и Сарнвудская Колдунья, не знает всего. Может быть, когда он окажется на месте, у него появится шанс преподнести всем сюрприз. Если подумать, ему известна одна вещь, о которой знает еще только Винна.
– Я рад, что ты вернулся, Эхок, – сказал Эспер, потрепав его по плечу.
– И я этому рад, мастер лесничий, – ответил Эхок.
Однако хорошее настроение Эспера скоро испортилось.
Через два дня они добрались до реки Зен, и местность вокруг нее не сулила ничего хорошего.
На смену зеленым полям пришли заросли чахлых сорных трав, птицы летали где-то очень высоко, земля вокруг стала желтой и бесплодной, лишь вдоль берега Зен росла живучая болотная трава. Они больше не слышали пения птиц или стрекотания сверчков. Теперь это была пустошь.
Деревни тоже вымерли. Им не попадались живые люди, а валявшиеся на земле кости были так обезображены, словно здесь охотились какие-то жуткие чудовища.
На следующий день, когда они вышли к окраине Королевского леса, Эспер уже был готов к самому худшему.
Винна, которая в последнее время почти не разговаривала с Эспером, подъехала к нему.
– Будет очень плохо, да? – спросила она.
– Да. – Он уже видел, что линия деревьев выглядит совсем не так, как следовало бы.
– Мне очень жаль, я знаю, как сильно ты переживаешь, – сказала Винна.
– Я лесничий и должен поддерживать лес в порядке, – ответил он.
– Ты сделал все, что мог.
– Нет, не все, – резко возразил Эспер.
– Эспер, – мягко сказала Винна, – ты должен поговорить со мной. Мне необходимо знать, зачем мы направляемся туда, где умерло все, кроме чудовищ. Я тебе верю, но обычно ты не скрываешь от меня, что происходит. Фенд даже не пытается нас догнать, а Эмфрит начинает задавать вопросы. И он беспокоится, что наши запасы скоро кончатся.
– Эмфрит может сам задать мне свои вопросы, – резко ответил Эспер.
– Мне не кажется, что ты стараешься доставить меня в безопасное место, – заявила Винна.
Эспер ощутил болезненный укол, словно услышал голос Колдуньи, однако не стал спорить, поскольку понимал, что, только сообщив Винне часть правды, сумеет ее успокоить.
Эспер испытал такое облегчение, что едва не заплакал.
– Послушай, – тихо заговорил он, – мне удалось кое-что разузнать у Сарнвудской Колдуньи во время моего путешествия в Бейргс. То, что ты видишь здесь – и то, что мы увидим дальше, – происходит не только в Королевском лесу. Эта мерзость будет распространяться до тех пор, пока все не умрет, пока нигде не останется ни лесов, ни полей. И нет такого места, куда я мог бы отвезти тебя, где ты и ребенок чувствовали бы себя в безопасности – во всяком случае, надолго.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я объясняю тебе, что наша единственная надежда состоит в том, чтобы попытаться это остановить.
– Остановить?
Он коротко рассказал о Венкерде и о том, что можно «призвать» нового Тернового короля. Эспер не стал говорить, как Лешья сумела это узнать, и, конечно, не упомянул о словах Фенда, утверждавшего, что будущий ребенок Винны призван спасти мир. Он и сам в это не особенно верил. Когда Эспер закончил, Винна бросила на него странный взгляд.
– Что такое?
– Есть кое-что, чего я все еще не понимаю, – сказала она. – Я готова поверить, что нет такого места, куда бы не добралась порча. Однако наверняка есть районы, которые она захватит позже. Тот Эспер, которого я знаю, не хотел бы, чтобы я участвовала в этой… авантюре – во всяком случае, в моем нынешнем состоянии. Он позволил бы Эмфриту увезти меня как можно дальше от Королевского леса, а сам отправился бы сражаться. Возможно, в этой схватке Эспер погиб бы. Пойми меня правильно, я рада, что ты так не поступил.
– Мне кажется, что Фенду нужен не только я, но и ты, – сказал Эспер.
– Так почему же он не послал за мной уттина?
– Но ведь вайвер на тебя напал, помнишь?
Она с сомнением кивнула.
– И это единственная причина?
– Когда я в последний раз видел Фенда, он сказал именно так, – ответил Эспер.
– Но почему?
– Ты была его пленницей в течение целого месяца. Что ты по этому поводу думаешь? Фенд меня ненавидит, он совершенно безумен, а я люблю тебя. Неужели ему нужен еще какой-то повод?
– Верно, – согласилась Винна. – Верно. И все же… что-то здесь не так.
– Все не так, – со вздохом ответил Эспер.
– Я знаю, – спокойно сказала Винна. – Но мы все исправим, чтобы твой ребенок мог вырасти.
– Да, – напряженно ответил Эспер.
– Я думала об именах, – сказала Винна.
– Ингорны не дают детям имена, пока им не исполняется два года, – резко ответил Эспер.
– Но почему?
– Потому что большинство не выживает, – ответил он. – Если ты не даешь ребенку имени, он имеет шанс родиться снова. А с именем он умирает окончательно.
– Это глупо, – проворчала Винна. – Тогда зачем вообще давать человеку имя?
– Потому что рано или поздно наши имена нас находят, в точности как наша смерть.
– Этот ребенок не умрет, Эспер. Так мне подсказывает сердце. Я не знаю, почему ты пытаешься… – ее голос дрогнул.
Некоторое время они ехали рядом и молчали.
– Какие имена у тебя на уме? – наконец спросил Эспер.
– Не имеет значения, – ответила Винна.
Он посмотрел на нее.
– Мне всегда казалось, что Арианн хорошее имя, – сказал Эспер.
Она нахмурилась, и Эсперу показалось, что их разговор окончен, но потом она кивнула:
– Да, моему отцу оно бы понравилось.
– А если будет девочка?
– Мне нравится Эммер или Салли.
Через колокол ветер переменился, теперь он дул со стороны леса, и запах разложения стал таким сильным, что Эспера вырвало и он долго не мог прийти в себя.
– Ради святых. Эсп, что происходит? – спросила Винна.
– Запах.
– Запах? – Она принюхалась. – Я ощущаю слабый запах гнили, – сказала она. – Но не настолько сильный, чтобы меня стошнило. Ты в порядке?
– Да.
Но он солгал. Когда они подъехали ближе, вонь стала такой сильной, что Эспер уже не мог думать. Он хотел, чтобы на помощь пришел гнев, но ощущал лишь боль, слабость и печаль. Сердце подсказывало ему, что пришло время лечь и умереть вместе с лесом, который он столько лет знал.
Потому что леса больше не было.
Все деревья покрылись отвратительной черной слизью, из их изуродованных стволов росли черные шипы, такие, как росли из следов Тернового короля.