Глава 11Выпивка после боя
Раненная стрелой рука Казио горела огнем, колени подгибались.
«Да, – решил Казио, – у меня плохо получается уворачиваться от стрел».
И эта мысль пугала, поскольку лучник, который уже сделал один удачный выстрел, снова натягивал лук, а его приятель с топором и щитом находился совсем рядом.
Казио сделал пару шагов, чтобы солдат с топором оказался между ним и лучником, и поднял Акредо, радуясь, что стрела попала в левую руку, но она торчала из его предплечья, как маленькое дерево, и Казио понимал, что координация нарушена.
Он сделал выпад в лицо солдата с топором, но тот поднял щит, отводя в сторону клинок, а сам сделал шаг вперед и взмахнул топором. Казио вскинул клинок, чтобы парировать высоким Призмо, повел Акредо по диагонали, справа налево. Топор скользнул по клинку, и Казио сумел избежать удара.
Теперь, когда острие Акредо было направлено вниз, а сам он стоял вплотную к щиту противника, Казио сделал единственное, что было возможно: подпрыгнул вверх так, что направленный вниз клинок Акредо скользнул вдоль внутренней стороны щита – в следующее мгновение острие уже вошло в горло врага над нагрудником. Не встречая сопротивления, сталь проникла в легкие.
Приземлившись, Казио не сумел удержаться на ногах, а его противник, спотыкаясь, сделал несколько последних шагов, судорожно пытаясь вытащить Акредо из своего горла.
И оставался еще лучник, который уверенно целился в Казио.
Озираясь, Казио отчаянно пытался найти какое-нибудь укрытие. Лучник ускорил шаг – возможно, убитый солдат с топором был его другом.
Но тут лучник осел на землю и выронил лук. Казио увидел, что из его живота торчит стрела.
– Проклятие, – пробормотал лучник. – Я знал. – Он немного посидел на земле, а потом поднялся на ноги, опираясь на лук. Оглядевшись по сторонам, он бросил еще один взгляд на Казио.
– Будь оно все проклято, – пробормотал лучник и заковылял прочь.
– Удачи тебе, – крикнул ему вслед Казио.
– Фус-зу, кунтен, – отозвался лучник.
– Правильно, – выдохнул Казио, пытаясь встать.
«Неужели во мне так много крови, – подумал Казио. – Может быть, следует сначала вытащить стрелу?»
Он взялся за древко, солнце ослепительно вспыхнуло, и следующее, что Казио увидел, был человек, глядящий на него сверху. Оставалось надеяться, что это друг.
– Тебе будет больно, – предупредил его з’Акатто вечером того же дня.
– Ты никогда прежде мне не лгал, – с иронией сказал Казио. – Я… – Но тут он забыл, что собирался сказать, поскольку все вокруг побелело от боли, и он временно лишился способности к связной речи.
– Я же предупреждал, – проворчал старый фехтовальщик.
– Да, – ничего умнее Казио придумать не сумел.
– С тобой будет все в порядке, если не начнется заражение.
– Какое облегчение, – отозвался Казио, вытирая слезы здоровой рукой.
Он посмотрел на встревоженное лицо Остры, и ему стало стыдно. Он всего лишь ранен стрелой в руку. Ей пришлось перенести нечто куда более мучительное.
Казио выпил то, что ему вручил з’Акатто. У жидкости был вкус огня, смешанного с потом пьяного.
Он сделал еще несколько глотков, пока з’Акатто чистил и перевязывал рану. Одновременно з’Акатто рассказал ему, как проходило сражение. Если коротко, они победили. «Еж» сдерживал атаки противника, а лучники вели прицельный огонь.
– А потом кассро приказал нам атаковать остатки кавалерии, – вмешался Ян. – Сначала они не могли поверить своим глазам; всадники думали, что мы можем только защищаться. Однако мы шли вперед, держа копья наперевес и сомкнув ряды, как в старые добрые времена, а позади у них стояла собственная пехота. Они и с разбегу не смогли пробить наше построение, а когда мы стали колоть их копьями, у них уже не было места для настоящей атаки. Не успели мы и глазом моргнуть, как они дрогнули и поскакали прочь, топча свою пехоту.
Он кивнул в сторону старого фехтовальщика.
– Этот человек знает, как нужно сражаться, – добавил Ян.
– Жаль, что я все пропустил, – сказал Казио.
– О, ты неплохо сделал свое дело. Давай выпьем.
– С удовольствием, – ответил Казио.
– Но это будет последний стакан, – сказала из-за его спины Остра. – Теперь он мой, парни. Солнце садится.
Они поставили палатку для Остры, и как только Казио и Остра оказались внутри, он нежно взял ее за плечи и поцеловал. Он ощутил в ее дыхании алкоголь, но в ее глазах он видел тревогу, а не желание.
Он прижал Остру к себе, и вдруг на ее лице появился страх. Казио почувствовал, как Остра сжалась, и тут же отпустил девушку.
– Извини, – сказала она.
– Все в порядке, – ответил он, поглаживая ее по волосам. – Тебе пришлось многое пережить.
Она поцеловала его в левое плечо.
– Тебе тоже.
Он поцеловал ее в лоб, а потом осторожно переместился ей за спину. На этот раз, когда Казио притянул Остру к себе, она уже не напрягалась. Казио поцеловал ее затылок, и она тихонько вздохнула.
Он очень нежно раздел Остру, и скоро они лежали рядом, прижимаясь друг к другу. Он погладил ее лоб, потом провел ладонью по боку и бедру.
– Быть может, на сегодня достаточно? – тихо спросила она.
– Более чем достаточно, – ответил он. – Больше, чем королевство. Больше, чем империя.
– Спасибо тебе.
– Ты поправишься, – сказал он ей. – И я поправлюсь, и нам обоим станет лучше. Но нам и сейчас неплохо. Мы живы, и мы есть друг у друга.
– Да, это так, – прошептала она.
Казио проснулся через несколько колоколов. Было холодно, и он проверил, хорошо ли Остра укрыта. Затем он натянул штаны и рубашку и вышел из палатки. В руке пульсировала боль, словно там прятался демон, а вчерашняя выпивка давала о себе знать множеством неприятных ощущений.
Около половины солдат еще не спали, они пели и смеялись вокруг костров. Он нашел з’Акатто, одиноко сидевшего в фургоне.
– Пришло время вина, старик? – спросил Казио.
Он не смог разглядеть лицо своего наставника в тусклых отблесках костров, и все же ему показалось, что по губам з’Акатто бродит тень улыбки.
– Нет, еще нет.
– Почему ты никогда мне не рассказывал о том, как воевал? Да, конечно, мы с тобой ругались, но ты для меня как отец.
– Я не твой отец, – резко ответил з’Акатто, но потом заговорил мягче: – Я бы не мог им быть.
– Нет? Однако ты выполнял его роль. Почему?
– Я не сумел придумать ничего лучшего, – проворчал з’Акатто.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– А ты разве не видишь, что я и не собираюсь на него отвечать?
Казио вздохнул:
– А тебе еще не надоело пререкаться и ворчать?
З’Акатто немного помолчал, а потом тихонько рассмеялся.
– Это легче, чем нормально разговаривать, – заявил он.
– Вот именно. И мне тоже.
– Ладно, – вздохнул з’Акатто. – Просто я не хотел, чтобы ты оказался вовлеченным в войну. Твой отец взял с меня обещание научить тебя владеть клинком, но он никогда не просил сделать из тебя солдата. Не думаю, что он этого хотел – и я совершенно уверен, что не хочу я. Вот почему я не стал кружить тебе голову историями о наших похождениях.
– Может быть, если бы ты мне все рассказал, я бы сейчас не встрял во все это.
З’Акатто снова рассмеялся.
– Да, смешно. Какими бы черными красками я ни рисовал картины сражений, тебе война показалась бы привлекательной. А так как этим занимался твой отец, да и я…
– Вы оба были знаменитыми.
– Да. Еще одна причина, которая заставила бы тебя пойти по нашим стопам.
Казио кивнул:
– Наверное, ты прав. Я был немного упрямым в юности.
– В юности? Да ты с каждым днем становишься упрямее. Впрочем, это неплохо, ведь не будь твоя голова такой упрямой, она бы не выдержала удары, которые ты все время получаешь.
Он протянул бутылку, и Казио сделал глоток. Вино оказалось превосходным.
– Что теперь? – спросил он.
– Ну, ты уже и сам принял решение, – сказал з’Акатто.
– Ты эмратуре, – ответил Казио.
З’Акатто взял бутылку и сделал большой глоток.
– Верно, – ответил он после паузы. – Большинство парней намерены вернуться в Эслен и сражаться за Энни. Я никогда там не был, наверное, стоит побывать.
– Ну, там есть на что посмотреть, – зевнув, ответил Казио.
Они допили бутылку и открыли следующую, но тут на Казио навалилась усталость.
– Пожалуй, мне пора в постель, – сказал Казио, хлопнув своего старого наставника по спине.
– Завтра рано вставать, – отозвался з’Акатто.
– Да, сэр кассро, – ответил Казио.
Он вернулся к Остре и обнаружил, что она лежит в той же позе. Он улегся рядом, наслаждаясь теплом ее тела.
На следующее утро он проснулся рядом с ней. Остра все еще лежала неподвижно, и он решил встать и собрать вещи, дав ей еще немного поспать.
Но когда он сел, Казио заметил, что глаза Остры открыты.
– Доброе утро, любовь моя, – сказал он, целуя ее в щеку.
Она не пошевелилась, а ее глаза были остекленевшими. Казио потряс Остру, но она никак не отреагировала. Он встряхнул ее сильнее.
Глава 12Низложение
Энни потянулась и закрыла глаза, когда легкий ветерок зашуршал в траве. Резвая пофыркивала где-то рядом, издалека доносился напев лютни.
Что-то защекотало ее губы, и Энни с улыбкой открыла рот, сжала зубы и ощутила терпкий вкус винограда.
– Ты ее не очистил, – пробормотала она.
– О, теперь я знаю свое место, – сказал граф Кейп-Шавель. – Вчера я был поклонником, а сегодня стал служанкой.
– Ты можешь совмещать обе должности, – лениво сказала Энни, открывая глаза.
Над морем парили чайки.
– Какое чудесное место, – заметил граф.
– Одно из моих любимых, Кейп-Шавель, – ответила Энни.
– Правда? А вы не могли бы называть меня Тэм?
– А ты можешь снять все лишнее?
Он потянул за рукав ее платья.
– Если вы имеете в виду это.
– А ты дерзок, сэр, – сказала она.