ратекс Пелл, ты не мог ходить.
– Я исцелился.
– О, исцелился. Это впечатляет. Но не так сильно, как спасение после взрыва в д’Эфе. У меня до сих пор звенит в ушах.
– Мы пытались остановить вурма.
– Однако не сумели. Он преследовал меня до самых гор, как и предполагалось. И умер, как предполагалось. И я… я нашел все, что должен был найти. И пришел сюда, чтобы рассказать высшему начальству о вашей трагической, но героической кончине – и вот что я обнаружил.
– У меня нет начальства, – заявил Пелл. – Я Фратекс Призмо Ревестури.
Стивен скрестил руки на груди и оперся плечом о стену.
– Да, теперь я вижу, – заметил он. – И ощущаю твою силу. Десмонду очень повезло, что ему удалось подобраться к тебе сзади.
– Теперь я стал сильнее.
– Верно, – кивнул Стивен. – Сила седоса увеличивается. Приятное ощущение, не так ли?
– Брат Стивен, у нас мало времени. Ты нашел ответы? Ты обнаружил, как Виргенья Отважная исцелила мир?
Стивен рассмеялся.
Пелл невозмутимо смотрел на него. Это показалось Стивену еще более смешным, и он расхохотался громче. До слез, до колотья в легких.
– Ну хватит, перестань.
Но слова Пелла вызвали у Стивена новый взрыв веселья.
Только через какое-то время Стивен успокоился настолько, что смог говорить и вытер глаза.
– Она не исцелила мир, старый идиот, – сказал Стивен, стараясь подавить икоту. – Она отравила его, обратившись к могуществу седоса. Когда Виргенья поняла, что происходит, она сошла с высокого трона и спрятала его, а сама постаралась исправить то, что еще можно было исправить.
– Ты хочешь сказать, что ничего нельзя сделать? Неужели Каурону ничего не удалось узнать?
– Конечно, что-то можно сделать, – ответил Стивен. – И Чорон обнаружил лучшее, что есть – себя.
– Боюсь, я не совсем понимаю.
– Как замечательно! – вскричал Стивен. – Дело в том, что я люблю все объяснять. В этом и состоит моя сильная сторона, как ты наверняка заметил во время нашей первой встречи. Ты сыграл со мной такую остроумную шутку, сделав вид, что ты всего лишь простой фратир, собирающий хворост. Тогда я не до конца ее оценил. Заверяю тебя, теперь я понял ее в полной мере.
Взгляд Пелла стал еще более настороженным.
– Что ты можешь мне доложить, брат Стивен?
– Ну, прежде всего, ты был совершенно прав относительно полного отсутствия святых, прав и в том, что единственная реальность – это сила. Так оно и есть. Именно сила седоса не дает миру распасться. Она укрощает и приводит в порядок остальные энергии. И не позволяет миру превратиться в неуправляемый хаос. Всякий, кто проходит священный путь, получает в дар способность использовать часть этой силы, становясь проводником своеобразной энергии. Однако каждый конкретный священный путь обеспечивает лишь ограниченный доступ к возможностям седоса – даже величайшие из них, такие, как тот, что прошел я, или тот, что Фратекс Призмо проходит в з’Ирбине. И еще тот, который прошел ты в горах Иутина. Священный путь Диуво.
– Откуда ты знаешь?..
– О, теперь я могу видеть их все, как созвездия на небесах. Это один из даров на тайном священном пути Виргеньи Отважной.
– Значит, ты можешь пройти по каждому из них?
– Я попытался пройти по одному из расположенных возле Ведьминого Рога, – сказал Стивен. – Этого недостаточно. Возьмем аналогию между священными путями и созвездиями. А теперь представь себе, что небо – это черная доска с тысячами маленьких дырочек, просверленных в ней, через них проникает свет – там находится истинный источник силы седоса. Ты не хочешь контролировать все маленькие дырочки; тебе нужен источник света, находящийся за доской. То, что мы называем Алвалдер, наверное. Именно это я и ищу.
– Но зачем?
– Чтобы спасти мир. Чтобы вернуть порядок и равновесие исходных принципов.
– А мне показалось, что ты сказал, будто бы сила седоса стала источником всех наших проблем.
– Источником – но и решением. Виргенья Отважная так этого и не поняла. Она считала, что проблема отпадет сама собой, но было уже поздно. И все же она успела догадаться. Она оставила указание для своих потомков.
– Что?
– Не будем об этом. Как видишь, отсутствие контроля и неточные видения привели нас к нынешнему положению. Если кто-то, один человек – не два, не три, не пятьдесят, а один – сможет контролировать источник силы седоса, все можно будет исправить. Я уверен.
– И кто же это будет делать? Ты?
– Именно, – сказал Стивен. – И я не стану повторять прежних ошибок. В прошлый раз я был разочарован. Кое-кого потревожил.
– О чем ты говоришь? – спросил Фратекс Пелл. – О каком прошлом разе?
– Я все уже тебе сказал. Чорон нашел себя. Я нашел себя. Меня.
– Ты Чорон? – пораженно спросил Пелл.
– Да. Или да и нет. Как и все остальное, это не просто. Понимаешь, время в НеМире – забавная вещь. Человек, которого ты называешь Чороном, и человек, которого зовешь Стивеном, являются эхом и источником другого, и оба делали все, чтобы исполнить обещание того, кто восстанет, когда мы найдем трон. В качестве Чорона мне не удалось добиться желаемого результата. Но как Стивен я это сделаю.
– Ты утверждаешь, что ты есть возрожденный Чорон?
– Нет. Представь, что я тронул струну лютни. Она дрожит, колеблется, она уже занимает больше пространства, чем струна. К тому же она производит звук. Можно сказать, что Стивен есть дальняя граница колебаний слева, а Чорон – справа. Но речь идет об одной и той же струне и об одном и том же звуке. Мы едины и всегда были такими, даже до того, как к струне прикоснулись пальцы.
– Ты хочешь, чтобы я слишком многое принял на веру.
– Мне все равно, поверишь ты мне или нет. В конце концов, ты ревестури и все подвергаешь сомнению. И это замечательно. Я не стану утверждать, что не словчил для достижения необходимого результата. Как Чорон, я нарушил закон смерти и сделал себя бессмертным, потому что нужно много времени, чтобы отыскать трон. Конечно, мои враги нашли способ уничтожить мое тело, но я уже знал, как найти свои отражения в прошлом и в будущем, и в какой-то момент они поняли обо мне все, после чего мы вместе сумели добиться… этого. Получилось очень интересно.
– Значит, ты больше не Стивен.
– А ты меня совсем не слушаешь, не так ли?
Фратекс нахмурился:
– Когда ты говорил о том, что Чорон нарушил закон смерти, чтобы стать бессмертным… быть побежденным…
– Да! – вскричал Стивен. – Мне было интересно, сколько времени тебе потребуется, чтобы это понять. Получилось очень весело, как я и рассчитывал.
– Ты Джестер Черный.
– Ты же знаешь, я никогда так себя не называл. Мне кажется, это оскорбление.
– Святые, – пробормотал Фратекс.
– Фууду-оглис! – передразнил Стивен. – Я это только что придумал, – признался он. – Это тоже ничего не значит.
– Ты не можешь быть Джестером Черным, оставаясь одновременно Стивеном Дариджем, – заявил Пелл. – Фратир Стивен хороший человек, неспособный совершать злые поступки Джестера Черного. Если ты тот, кем себя называешь, значит, ты вселился в брата Дариджа. Или ты просто спятивший брат Стивен.
– Какое разочарование, – сказал Стивен. – Ты так красиво говорил об интеллектуальной чистоте Ревестури, о том, как твой метод рассуждений отделяет тебя от твоих противников, но ты все еще твердишь о добре и зле. Честно говоря, это печально. Был ли Чорон хорошим человеком? Просто поверь: я поднимался в горы, как Чорон, а несколькими годами позднее был Джестером Черным. Различие состоит в силе; тот, кого ты называешь Стивеном, есть Джестер Черный, лишенный силы. Но в своем центре мы единое целое. Добро и зло есть лишь суждения, а в данном случае они произнесены без понимания.
– Черный Джестер привязывал бритвы к пяткам и локтям детей и заставлял их драться, как петухов, – сказал Фратекс Пелл.
– Я уже говорил тебе, что я был разочарован, – заявил Стивен. – Возможно настолько, что немного сошел с ума.
– Немного?
– Это не имеет значения. Все изменилось, и теперь я вижу путь.
– И что же ты видишь?
– Трон седоса появится вновь, чего никогда не было во времена Чорона. На самом деле он уже появился; в некотором смысле его могущество достигло вершины. Однако пока один человек еще не может востребовать всю его силу. Я контролирую существенную часть. Другой Фратекс Призмо, кем бы он ни был, также имеет серьезные притязания на него. Но самая сильная – Энни Отважная, поскольку Виргенья оставила ей кратчайший путь как своей наследнице – и основала тайную организацию, которая должна позаботиться о том, чтобы ее наследник получил этот дар, если такое время когда-нибудь наступит.
– Почему?
– Я не знаю. Возможно, она считала, что ее потомок пойдет по ее стопам, откажется от силы и спрячет трон еще на две тысячи лет.
– Может быть, она так и сделает.
– Во-первых, сейчас этого будет недостаточно. Нарушен закон смерти. Терновый король мертв, и леса во всем мире умирают, а когда они умрут, за ними обязательно последуем и мы. Но неужели ты ничего не видел? У тебя бывают видения?
– Конечно, иногда бывают.
– Ты видел, каким станет мир, если Энни сядет на трон седоса?
– Нет. И я не искал такого видения, а потому оно меня не посетило.
– Трехтысячелетнее правление ужаса, которое делает мою маленькую эпоху детской забавой. А в конце ее правления мир исчезает.
На лице Пелла появилось беспокойство, но он пожал плечами.
– Но об этом говоришь лишь ты, – сказал он. – Кроме того, далеко не все видения оказываются истинными.
– Это так. Вот почему я здесь.
– И зачем же?
– По двум причинам. Как и другие, прошедшие по великим священным путям, я могу видеть тебя лишь в виде туманного облака.
– Ты только что сказал, что видел Энни.
– Это не совсем так. Я видел мир, каким она его сделает. Ты не всегда был таким тупым.
– Я…
– Риторический вопрос, – отмахнулся от него Стивен. – А теперь поговорим о тебе. Я не знал, кто ты, не знал, что тебе известно, не знал, на чьей ты стороне. И пришел, чтобы узнать ответы на эти интереснейшие вопросы.