Он почти потерял собственный голос. Голос Милтона дрогнул, но потом обрел прежнюю силу и повел самые низкие аккорды вверх, к все еще невидимой вершине.
И музыка устремилась ввысь, иногда чуть затихая, но неуклонно вздымаясь все выше, почти достигая вершины. Казалось, это будет длиться бесконечно.
Теперь он уже не мог перестать петь, даже если бы захотел; заминка Милтона была последней возможностью. Он слышал многие тысячи голосов, поющих в беззвездном проливе. Потом миллионы голосов, и он запаниковал, поскольку забыл, как нужно заканчивать, что должно произойти в конце. Музыка на бумаге больше не имела значения. Теперь реквием захватил всех, музыка управляла исполнителями.
Он чувствовал, как его тело трепещет, подобно крылышку стрекозы, а потом и вовсе исчезает. От него остался лишь голос.
И конец наступил, он был ужасающим, великолепным, а потом – в единое невозможное мгновение – идеальным. Все ноты зазвучали гармонично. Все голоса поддерживали друг друга. Все обрело свое место.
Голоса мертвых слились с его голосом.
Мери без сил соскользнула по стене.
А во дворе голова Роберта Отважного прекратила попытки что-нибудь сказать.
Хесперо атаковал Казио, подобно молнии, сделав выпад в пах. Он быстро парировал утейвом, но клинка там не оказалось, Фратекс отступил. Лишь благодаря случайной удаче Казио сумел во второй раз перехватить его оружие, защитив свое горло.
Казио отступил.
– Ты неплохо владеешь клинком.
– Наверное, я забыл упомянуть, что занимался с местро Эспедио, – с усмешкой сказал Хесперо.
Казио прищурился:
– Недавно я встречался с одним из его учеников. Акредо. Это его клинок.
– Я знал его, – ответил Хесперо. – Ты его убил, насколько я понял.
– Нет. Его застрелили из лука.
Хесперо пожал плечами и вновь пошел вперед, используя атаку «кукушка возвращается домой». Казио парировал все удары. Когда-то его едва не прикончили таким образом, поскольку Казио не знал последнего движения, но теперь ему было известно, что в конце острие вражеского клинка окажется возле его горла. И потому он защитился высоким контросессо.
И вновь он не обнаружил вражеского клинка, а выпад Хесперо достал его правый бок. Казио отступил, с удивлением глядя на свою кровь. Хесперо продолжал атаковать.
«С тобой все будет в порядке, – сказал себе Казио. – Ему просто повезло».
Он с трудом отбил следующую атаку, а потом отчаянно контратаковал. Его клинок задел левую руку Хесперо, выступила кровь.
Это оказалось приятным сюрпризом.
– Ты фехтуешь лучше, чем я предполагал, – сказал Казио. – Но ты потерял свою неуязвимость.
– Если ты займешься своей раной прямо сейчас, то сможешь выжить, – парировал Хесперо.
– О, тебе не отвертеться так легко, – возразил Казио.
– У меня нет времени на разговоры, – сказал Фратекс.
Казио возобновил атаку, сделал обманное движение, показывая, что постарается достать руку противника, одновременно не давая начать пертоту утейв.
Хесперо ударил его в челюсть левой рукой. Казио отбросило назад, но он отчаянно пытался удержать правильную стойку.
Остра прыгнула на Фратекса сзади и схватила его двумя руками за шею. Хесперо поднял левую руку и попытался оторвать Остру, вцепившись ей в волосы. Однако она его не отпускала до тех пор, пока он не ударил ее спиной о стену.
Но к этому моменту Казио успел восстановить равновесие, хотя ноги его уже плохо держали. Он пошел в атаку.
– Святые, ты действительно не знаешь, когда нужно отступить, – проворчал Хесперо.
Казио не стал тратить дыхание на ответ; он шагнул вперед и начал атаку перто. Хесперо немного нетерпеливо ответил сесто и метнулся вперед; Казио увернулся и ответил коротким выпадом в ноги.
Хесперо вновь начал «кукушка возвращается домой», и Казио едва успевал защищаться. В конце Хесперо имитировал выпад в горло, и он отчаянно парировал, и вновь вражеского клинка там не оказалось.
Как и самого Казио. Когда Хесперо собрался нанести завершающий удар ему в бок, он сдвинулся в сторону и контратаковал, уже не стараясь отразить вражеский выпад. Акредо аккуратно вошел в солнечное сплетение церковника.
– Никогда не пытайся повторить со мной один и тот же прием дважды, – посоветовал Казио, вытаскивая свой клинок.
Хесперо опустился на одно колено, но затем неожиданно прыгнул вперед, Казио перехватил его клинок в самый последний момент, острие рапиры Хесперо чиркнуло по его лбу. Однако теперь Хесперо оставил открытой свою спину, и Казио вонзил Акредо ему между лопаток.
Затем Казио поскользнулся в луже собственной крови и упал. Когда Остра бросилась к нему, он приложил руку к своей ране и закрыл глаза.
Стивен потрепал Энни по щеке и улыбнулся еще шире.
– Ты готова, маленькая королева?
Энни казалось, что у нее в голове полно ос, но она ничего не могла сделать и лишь с ненавистью смотрела на Стивена.
Но тут она ощутила новую силу, какой не обладала прежде. Она закипела в ней – Энни знала, что ее источником был не седос, эта сила пришла из самых глубин хаоса, из которого был сотворен мир.
– Мой дар, о королева, – сказал Квексканех.
И ее легкие очистились. Тяжесть исчезла.
– Закон смерти исправлен, – сказал скаслой.
Стивен пошатнулся и отступил.
– Нет, – пробормотал он.
– О да, – сказала Энни. – Конечно да.
Ее правая рука стала серпом темной луны, а левая – молотом древней ночи, и она нанесла ими удары, так что Стивен рассыпался на кусочки, и она швырнула эти кусочки в пропасть, а сама распрямилась и начала расти, пока весь мир не оказался у ее ног.
– А теперь, – прошептал Узник. – Теперь, моя милая, тебе остается лишь убить меня, и все будет кончено.
Энни улыбнулась:
– И как мне это сделать, Квексканех?
– Ты Океан. Ты Ночь Перед Миром. Возьми меня в себя и уничтожь. Дай мне наконец покой. Ты получила мою силу. А теперь забери мою душу.
– Хорошо, – ответила Энни. – Я так и сделаю.
Казио почувствовал, как Остра споткнулась. Он попытался устоять на ногах, но они его уже не держали.
– Прекрати, я могу тебя поддерживать, – сказала Остра.
– Нет, ты не сможешь подниматься вверх по склону, – возразил Казио.
– Я должна отвести тебя к целителю, – ответила она.
– Будет лучше, если ты оставишь меня и пойдешь поищешь целителя, – не сдавался Казио.
– Я не хочу тебя оставлять.
– Тогда просто посиди со мной, – предложил он.
– Это глупо, ты истекаешь кровью.
– Все не так уж страшно, – солгал Казио.
– Я не дура, Казио, – пробормотала Остра. – Почему меня все принимают за дуру?
Когда они перешагнули через порог склепа, Остра сжалась и ахнула. Казио поднял взгляд, чтобы выяснить, что происходит. Стивен Даридж лежал лицом вниз в нескольких футах от них, но Остра смотрела вовсе не на него.
– О нет, – сказала Остра.
От нее вдруг начало исходить тепло, нет, жар, такой жар, что он больше не мог держать руку у нее на плечах. Он шагнул в сторону, пошатнулся и был вынужден опереться на стену мавзолея, чтобы устоять на ногах.
– Нет, – повторила Остра.
Затем ее глаза начали испускать желтый свет.
– Остра! – закричал Казио.
Она посмотрела на него, но это уже была не Остра, а женщина с красивым темным лицом под изящными дугами бровей, которая превратилась в сефри с белыми волосами. Она была Энни с пылающими локонами. Она была всеми женщинами, с которыми Казио когда-либо занимался любовью, а потом всеми женщинами, которых он когда-то встречал. Ее одежда начала обугливаться.
– Что происходит? – закричал Казио.
– Она это делает! – ответила Остра, но ее голос менялся так же, как лицо. А потом она добавила еще более возбужденно: – Мы это делаем!
Земля вдруг озарилась странным светом, Казио посмотрел вверх и увидел, как солнце снижается прямо к ним, шар пылающего пламени и тени, который поверг в трепет самую древнюю, животную часть его «я», и ему захотелось бежать, бежать, не останавливаясь, чтобы найти место, где такое невозможно.
Но вместо этого он вцепился в камень, задыхаясь и отчаянно борясь со страхом, всеми силами, оставшимися в нем.
– Остра, – послышался чей-то спокойный голос.
Стивен стоял в нескольких королевских ярдах от нее. Он выглядел не самым лучшим образом. Казио увидел, что он лишился одного глаза.
– Остра, – повторил он. – Теперь только ты можешь ее остановить. Ты понимаешь? Он ее обманул. Да, он умрет, но вместе с собой он заберет весь мир. Энни сойдет с ума; это могущество слишком велико. Ты ведь его чувствуешь, не так ли?
– Да, я его чувствую, – сказала Остра.
У нее был голос женщины, охваченной страстью.
– Сражайся с ней, – сказал Стивен. – Ты также имеешь право на эти дары.
– Зачем мне с ней сражаться? – спросила Остра. – Это замечательно. Скоро весь мир будет во мне.
– Да, – сказал Стивен. – Я знаю. – Он подошел ближе. – Я не знал, кем он был, Остра. Именно этого мне не хватало. Он ждал в своей темнице две тысячи лет. Он взрастил зерно в каждом из нас. Он не хочет править, не хочет возвращения к славе своей расы, у него осталось одно желание. Забрать весь мир с собой. Неужели ты не видишь?
– Почему я должна тебе верить?
– А ты не верь, – сказал Стивен. – Посмотри сама.
Пламя заплясало на одежде Остры. Она посмотрела на Казио, и на мгновение проглянуло лицо той Остры, которую он любил.
– Казио? – спросила она.
– Я люблю тебя, – сказал он. – Сделай правильный выбор.
Его ноги подкосились, и он оказался на земле.
Если бы Эспер мог, он бы рассмеялся, но радость перешла в листья и цветы, которые мог видеть каждый. Он исцелял сломанное, давал покой тем, у кого уже не осталось надежды, вбирал в себя яд, превращая его в нечто новое. Он нашел сердце Сарнвудской Колдуньи и вобрал ее в себя вместе со всеми ее детьми, и теперь она поняла, перестала сопротивляться и отдала ему свою силу.