у сэра Файла Нейл в глубине души именно так о нем и думал: считал его бессмертным и величайшим из людей.
Но Файл постарел и, казалось, немного высох. И это смущало и беспокоило Нейла.
– Именно, – подтвердил он, оглядывая могучие бастионы из белого камня.
– Я жила там некоторое время, – сказала Элис Берри.
– Правда? – спросила Мюриель.
– Когда мне было восемь. Меня отправили к дяде на несколько месяцев. Помню красивый парк в центре города, с фонтаном и статуей святого Нетуна.
Нейл краем глаза разглядывал Элис, ее тон был легким, но на лбу залегла крошечная морщинка, и он понял, что молодая женщина пытается вспомнить еще что-нибудь: как расположены улицы, где находятся ворота – все, что поможет ей защитить Мюриель. Потому что, несмотря на юность, красоту и очарование, маленькая смуглянка во всем походила на свою предшественницу. Она была опасна, и чем больше знала, тем опаснее становилась.
Нейл ей не слишком доверял. Прошлое говорило не в ее пользу.
Неожиданно он обнаружил, что Элис смотрит ему в глаза, и почувствовал, что краснеет.
«Я тебя поймала», – одними губами сказала она и весело улыбнулась.
– В любом случае у города крепкие стены, – сказал он и смущенно улыбнулся ей в ответ.
– Этот несчастный город так часто переходил из рук в руки, что меня поражает упорная забота горожан о стенах, – заметила Мюриель и приподнялась в стременах. – А вот и он, – добавила она.
Нейл увидел, что из рядов ханзейцев на боевом скакуне выехал дородный мужчина в сверкающих черно-алых доспехах. Нагрудная пластина тех же цветов, украшенная падающим орлом, казалась скорее геральдической, чем предназначенной для защиты. Плащ из меха белого медведя был накинут на плечи, а сапоги из тюленьей кожи блестели в лучах солнца.
Нейл его знал. Впервые он увидел это розовое мясистое лицо, когда был представлен ко двору в Эслене. К ним направлялся аркгрефт Валамхар эф Эрадал, бывший посол Ханзы при дворе Кротении.
– Яйца святого Рустера, – пробормотал Файл.
– Тише, – прошипела Мюриель и уже громче сказала: – Аркгрефт.
Ханзейский лорд кивнул и с помощью четверых из восьми юношей в ливреях его дома, последовавших за ним, слез с коня и опустился на одно колено.
– Ваше величество, не могу передать, как я рад, что Анзус сохранил вам жизнь, – проговорил он. – Я беспокоился и молился за вас во время вашего плена.
– Прошу меня простить за доставленное беспокойство, – сказала ему Мюриель. – Я так не люблю становиться причиной чужих волнений.
Эрадал неуверенно улыбнулся.
– Ну, теперь я за вас спокоен, – ответил он.
– Да. И к тому же вы расположились в одном из наших городов, – проговорила она, кивнув в сторону Копенвиса.
– О да, это, – протянул Эрадал. – Думаю, вы прибыли, чтобы обсудить его судьбу.
– Вы, как всегда, восхищаете меня своей сообразительностью, милорд, – ответила Мюриель.
– Ну, полагаю, это благодаря тем, с кем я общаюсь, – заявил он.
– Наверное, – не стала спорить с ним Мюриель. – В любом случае, да, я получила полномочия от королевы Энни принять условия вашего ухода из нашего северного порта.
– Понимаете, ваше величество, это очень непростой вопрос, – сказал Эрадал. – Видите ли, мы получили разрешение короля взять Копенвис под нашу защиту.
– Говоря о короле, вы имеете в виду брата моего мужа Роберта? – спросила Мюриель. – Роберт узурпировал трон и не являлся законным сувереном, так что этот вопрос легко прояснить. Его слово никогда не имело силы, а посему у вас нет никакого права, а также причин здесь находиться.
Эрадал почесал ухо:
– Вы не думаете, что тут все гораздо сложнее?
Королева не уступала.
– Не понимаю, о чем вы. Уведите свой флот и людей и возвращайтесь домой, Эрадал.
– Ну, это не мои люди и не мой флот, не так ли, ваше величество? Они принадлежат его величеству Маркомиру III, а он признал Роберта королем и императором Кротении.
– Если вы дали пристанище этому ублюдку с адским сердцем… – начал Файл, но Мюриель бросила на него быстрый взгляд, заставив замолчать, а затем повернулась к аркгрефту.
– Если ваш король предоставил убежище Роберту, это совсем другое дело, – сказала она, и в ее голосе прозвучал намек на напряжение. – Но сейчас, как мне представляется, нам необходимо предотвратить войну между нашими странами.
– Ваше величество, – понизив голос, проговорил Эрадал, – вы считаете, что войну необходимо предотвратить, а я думаю, что она неизбежна.
– Жадность Маркомира всем известна, – ответила Мюриель, – но…
– Нет, дело не только в этом, ваше величество, – покачав головой, сказал Эрадал. – Ваша дочь убивает служителей церкви, Мюриель. Уильям бросил церкви вызов, но Энни пошла дальше и атаковала ее. Наш народ отличается благочестием и видит знамения повсюду. Кое-кто считает, что недостаточно завоевать Кротению, они твердят, что ее нужно очистить. – Он заговорил еще тише: – Ваше величество, я уже пытался и раньше вам это сказать, я испытываю к вам дружеские чувства. Заберите дочь и тех, кто вам дорог, и уезжайте в Виргенью или еще куда-нибудь подальше. Я… – Он замолчал. – Я слишком много вам сказал.
– Вы ничего не станете делать?
– Я ничего не могу сделать.
– Хорошо, – пожав плечами, сказала Мюриель, – в таком случае я должна поговорить с Маркомиром.
Брови Эрадала удивленно поползли вверх.
– Миледи…
– В соответствии с древнейшим законом всех народов, а также соглашением свободных народов, заключенным, когда были уничтожены скаслои, вы обязаны обеспечить мне безопасный проезд ко двору вашего короля, а затем доставить меня обратно. Даже сама церковь не в состоянии отменить этот самый главный из законов.
У Эрадала задергалась щека.
– Вы сможете это сделать? Вы в состоянии действовать в соответствии с древним соглашением?
– Я могу дать вам мое слово, – сказал он наконец. – Однако сейчас мое слово немногого стоит.
Мюриель широко раскрыла глаза от удивления.
– Неужели вы хотите сказать, что Маркомир убьет меня или возьмет в плен?
– Я хочу сказать, миледи, что мир сошел с ума, и я ничего не могу вам обещать. Уверяю вас, мой король чтит законы, и я готов поклясться собственной жизнью в том, что он будет прекрасно с вами обращаться.
– Но?
– Но обещать ничего не могу.
Мюриель сделала глубокий вдох, а потом медленно выдохнула. Затем она выпрямилась и заговорила исключительно учтивым тоном:
– Не могли бы вы организовать безопасный проезд моему отряду ко двору вашего короля под флагом парламентариев, чтобы я получила возможность поговорить с его величеством об условиях мира между нашими странами? Вы готовы это сделать, аркгрефт?
Эрадал попытался встретиться с ней глазами, но у него ничего не получилось, затем он собрался с силами, поднял голову и ответил:
– Готов.
– Я вернусь утром со своим отрядом, – сказала она.
– Не больше пятнадцати человек, – заявил он.
– Этого будет достаточно, – заверила его Мюриель.
Нейл подумал, что в другой день долина Маог Воуст могла бы показаться красивой. Прошло четыре месяца с тех пор, как он получил свои ранения в сражении за ваэрд. Было пятнадцатое число понтмена, и лето вступало в свои права. Поля были усыпаны белыми колосками дамских ножек, желтыми поповниками, пурпурными армериями и множеством других цветов, названий которых он не знал. Их аромат смешивался с запахом розмарина, фенхеля и чего-то вроде яблок, хотя на всей плоской равнине не росло ни одного дерева. Однако для Нейла скакать целую лигу, имея за спиной армию Ханзы, стало серьезным испытанием, и он часто озирался, хоть подходящих мест для засады и не было. Впрочем, открытая местность – это палка о двух концах, и Нейл чувствовал себя мышью, на которую с неба вот-вот ринется ястреб.
Мюриель заметила его настроение.
– Я не думаю, что они нападут на нас, сэр Нейл, – сказала она.
– Зачем им нападать? – рявкнул Файл. – Ты ведь собираешься завтра сама отдаться им в руки.
– Древний закон…
– Даже Эрадал не готов поклясться в том, что они будут его уважать, – заметил герцог.
– Племянница, ты только что спаслась из одной тюрьмы. Зачем добровольно отправляться в другую? Они сделают тебя заложницей, чтобы Энни стала сговорчивее. Леди Берри, попытайтесь ей объяснить.
Элис пожала плечами:
– Я служу королеве Мюриель, – сказала она. – И считаю ее поведение вполне разумным.
– Кроме того, не забывай, что у нас тоже имеются заложники, – напомнила ему Мюриель.
– Шадксвейх? – пробормотал Файл. – Разве я могу о нем забыть? Это ведь я захватил его в плен, вместе с кораблем. Но в сравнении с тобой…
– Он любимчик Маркомира, – сказала она. – Они даже ходатайствовали о его освобождении.
Файл взглянул на небо и покачал головой:
– Если по правде, зачем ты это делаешь, голубка?
– А что еще я могу делать? Вязать носки, в то время как моя дочь участвует в сражениях? Расставлять в комнатах цветы, когда бесконечные армии вторгаются в нашу страну?
– А почему бы и нет, ваше величество? – вмешался Нейл.
– Прошу прощения, сэр Нейл?
– А почему бы и нет? – повторил он. – Флот Ханзы находится внутри наших границ, а их армия на марше. Что вы можете сказать такого, что их остановит? Сэр Файл прав, вы уже достаточно страдали, миледи.
– Сколько я страдала, не имеет значения, – возразила Мюриель. – И, несмотря на ваше нелестное мнение о моих дипломатических способностях, я вижу шанс предотвратить войну, и я им воспользуюсь. Я обсуждала этот вопрос с Энни. Она не отдаст им ни пяди нашей земли, если они возьмут меня в заложницы.
– Она сражалась, как демоница, чтобы забрать тебя у Роберта, – напомнил ей Файл.
– Многое изменилось, – сказала Мюриель.
«Энни изменилась», – подумал Нейл. В этом Мюриель, скорее всего, права: королеву не испугает даже угроза жизни и свободе собственной матери.
Неожиданно ему стало интересно, где она сейчас: на троне или отправилась убивать священников. Последнее стало для нее почти что развлечением.