— Сомневаюсь.
— Нет, я все понял. С такими не следует фехтовать; нужно проcто стукнуть каждого чем-нибудь тяжелым, верно? Осталось выяснить, есть ли у нас что-нибудь тяжелое?
Он огляделся. Их шалаш был устроен в ветвях двух растущих рядом больших деревьев, на высоте десяти пареси от земли. У них имелось несколько пустых бутылок из-под вина и ветки. И больше ничего. И совсем мало времени на подготовку — судя по всему, карета будет рядом через четверть колокола.
З’Акатто сделал глоток из последней бутылки «Матир Мензил», и на мгновение Казио показалось, что его спутник сейчас заснет. Однако з’Акатто вздохнул и вытер рукавом небритый подбородок.
— У меня появилась идея, — сказал он.
Когда Казио вышел на дорогу перед приближающейся кавалькадой, он все еще не был уверен, что идея з’Акатто так уж хороша. Впрочем, других идей все равно не было.
— Стойте! — закричал Казио.
Рыцари приподняли забрала своих шлемов, и Казио увидел, что они удивлены.
— Что тебе нужно? — спросил рыцарь с рыжими усами.
— Я услышал, что рыцари лорда Гравио скачут по этой дороге, — заговорил Казио. — И я сказал себе: «Неужели рожден рыцарь Гравио, которого я не сумел бы победить совершенно голым, с одной лишь шпагой?» И я ответил себе: «Конечно, нет, такой рыцарь еще не рожден». Но тогда я спросил у себя: «А что, если бы их было двое или трое? Быть может, в таком случае, я бы немного вспотел. Однако мне кажется, что у четверых рыцарей есть небольшой шанс».
— Прочь с дороги, голый идиот, — сказал другой рыцарь. — Ты не рыцарь в таком смехотворном виде.
— Я хочу, чтобы у нас была полная ясность, — продолжал Казио, опираясь на Акредо. — Вы боитесь сразиться с голым человеком. Вы ведь поняли, что я готов биться сразу со всеми?
— Рыцари Гравио сражаются только с рыцарями, жалкий тупой свинопас, — заявил рыцарь с рыжими усами. — У всех остальных есть выбор отойти в сторону, или умереть, как лишенным чести собакам.
— Да я слышал какие вы храбрые ребята, — сказал Казио. — Говорят, вы обожаете убивать женщин — ведь лишившиеся головы любовницы не смогут рассказать о вашем полнейшем бессилии.
— Оставь его в покое, — вмешался другой рыцарь — Это просто безумец.
— Мое терпение не беспредельно, — прорычал усатый. — Но я попробую его простить. Прочь с дороги.
Казио сделал шаг вперед.
— Если мои слова вам непонятны, то я перейду на более доступный язык.
И он направил в их сторону строю мочи.
Теперь Казио добился желаемого результата. Усатый взревел вместе с двумя товарищами бросился к Казио. Трое обнажили свои мечи.
Казио развернулся и побежал изо всех сил. Конечно, он бегал медленнее лошади, но лошади требовался разгон.
Свернув в лес, Казио оглянулся и увидел, что рыцари набирают скорость, все они держали мечи наготове, готовясь его прикончить.
Он пробежал еще три пареси, снова свернул и принял боевую стойку.
Трое всадников с грохотом повернули вслед за Казио. На лице Усача застыла злобная усмешка, он что-то закричал, но именно, в этот момент он и его собратья оказались перед веревкой, которую Казио натянул между двумя деревьями. Усач налетел на веревку лицом, а один из его спутников — латным воротником. Третий успел заметить ловушку и поднял меч, чтобы разрубить веревку, но задел ее предплечьем. Все трое рухнули на землю со своих скакунов.
Лишь один из них сумел приподняться — тот, что попытался разрубить веревку. Казио не стал дожидаться, когда он встанет на ноги, а сразу поднят забрало шлема, которое опустилось, когда всадник упал на землю, и врезал ему рукоятью Акредо в нос. Рыцарь закричал, Казио сорвал с его головы шлем и ударил его еще раз. Тот упал и больше не делал попыток подняться.
— Трусы, я дал вам шанс сражаться с честью, — сказал Казио — Вы этого не заслужили, поскольку мне такого шанса вы предоставить не пожелали. И вот чем это для вас закончилось.
Он повернулся и побежал к карете, где обнаружил з’Акатто, стоящего над четвертым рыцарем, который неподвижно лежал на дороге.
— Они мертвы? — спросил з’Акатто.
— Возможно, один из них. Я не стал выяснять что с остальными.
— Нам следует их прикончить, — сказал з’Акатто.
Казио покачал готовой.
— Я не убиваю людей, которые не могут защищаться. Ты это знаешь. Ты сам меня учил.
— Так это на дуэли. А во время войны ты делаешь то, что должен.
— Я не воюю, — возразил Казио. — Я лишь пытаюсь спасти своих друзей.
— Ты должен быть практичным.
— Сегодня я уже достаточно был практичным, — ответил Казио. — Давай закончим с этим.
— Ладно, пусть будет по-твоему, — не стал спорить з’Акатто — Нужно посмотреть, нет ли у них чего-нибудь полезного.
— Давай вместе, — ответил Казио.
— Ты мне не веришь?
— Напротив, я знаю, что ты всегда остаешься собой. А вдруг в карете окажется пятнадцать солдат? Тебе потребуется моя помощь.
З’Акатто пожал плечами и вытер свой клинок о плащ мертвого рыцаря. Потом они вдвоем подошли к карете. Возница исчез — очевидно, сбежал.
На каждой двери имеюсь зарешеченное окно, но Казио не увидел, чтобы из него кто-нибудь выглядывал, и его сердце сжалось. Что если они убили Остру?
Он схватил за ручку и потянул. Однако дверь не поддавалась.
— Здесь нет замка, — заметил з’Акатто. — Но там кто-то есть.
— Остра? — позвал Казио и постучал в дверь. — Это я, Казио.
Ответа не последовало. Он постучал сильнее. Потом выругался и принялся колотить изо всех сил.
— Отойди в сторонку, — сказал з’Акатто.
Казио так и сделал — он заметил, что з’Акатто держит в рукетяжелый меч мертвого рыцаря.
— Осторожнее, — предупредил Казио.
Первый удар слегка повредил гладкую поверхность двери, после второго полетели щепки, после третьего образовалась небольшая щель. З’Акатто засунул в нее лезвие, затрещало дерево, щель стала шире, и они сумели заглянуть внутрь кареты.
Там они увидели недвижимую бледную Остру, ее руки были связаны, а изо рта торчал кляп. Рядом с ней, опустив голову на грудь, сидел мужчина лет пятидесяти со светлыми волосами. Кровь из носа стекала ему на подбородок.
— Остра! — закричал Казио, которому наконец удалось засунуть руку внутрь и нащупать задвижку. Он с трудом повернул ее и дверь распахнулась.
Казио коснулся ее лица, оно оказалось теплым. На щеке осталась красная отметина, под глазом набухал синяк. Темное платье цвета шафрана было разрезано в нескольких местах, открывая окровавленные бедра.
— Остра!
Он приложил ухо к ее груди, и с облегчением услышал, как бьется ее сердце.
— Нам нужно двигаться, — сказал з’Акатто. — Люди Церкви рыщут по всем дорогам. Мы возьмем карету и где-нибудь спрячемся.
— Правильно, пробормотал Казио, пытаясь привести Остру в чувство.
— Помоги мне вытащить мужчину.
Казио с неохотой протянул руку и открыл дверцу кареты с противоположной стороны. З’Акатто потянул мужчину на себя, а Казио принялся подталкивать его со своей стороны.
Мужчина закашлялся, из его носа потекла кровь.
— Диуво! — выругался Казио. — Он жив.
— Ясное дело, — проворчал з’Акатто.
Казио нахмурился и потянулся за Акредо.
— Нет, — возразил з’Акатто, поднимая руку. — Я оттащу его в лес, может быть, мы найдем у него что-нибудь полезное. Хорошо?
Казио с трудом сдержал ярость и перевел взгляд на Остру.
Он увидел, что крови на ее бедрах немного — все порезы были неглубокими.
— Ладно, займись им, — тихо ответил он.
Казио быстро оделся и нашел в карете несколько мехов белого вина, слабого, как будто разбавленного. Когда они остались в едущей карете одни, он тщательно промыл раны Остры. Все они действительно оказались поверхностными, но у Казио сложилось впечатление, что этот тип пытался начертить на теле Остры орнамент из ромбов. Он еще раз внимательно осмотрел ее, но более серьезных повреждений не нашел.
Казио занялся второй ногой, когда Остра вдруг втянула в себя воздух, широко раскрыла полные ужаса глаза и закричала.
— Остра, Остра, миа эррентера.
Продолжая кричать, она принялась колотить его обеими руками, ничего не видя и не слыша. Он подождал, когда она замолчит, чтобы сделать вдох.
— Остра, это Казио! — быстро сказал он.
В ее глазах появилось ошеломленное выражение.
— Казио?
— Это я, эррентера, мин луф. Дикобраз.
— Казио! — ахнула она.
Потом она посмотрела на свои обнаженные ноги, и ее грудь сотряслась от отчаянных рыданий. Она показывала на свои раны и пыталась что-то сказать, но не могла произнести ни слова.
Казио обнял Остру и прижал ее к груди.
— Ничего страшного, — шептал он. — Ничего страшного. Всего лишь несколько небольших царапин. С тобой все будет в порядке.
Казио пришлось довольно долго сжимать ее в объятиях, прежде чем Остра смогла заговорить.
Постепенно Казио удалось выяснить, что с ней произошло. На ее карету и охрану напали рыцари — их было гораздо больше, чем тех, с которыми разобрались Казио и з’Акатто. Они убили всю стражу Остры.
— У них было два командира, — сказала она. — Тот… кого вы нашли в карете, и молодой, с маленькой бородкой. Казалось, они знали, кто я такая, или… мне кажется, они приняли меня за Энни.
— Почему ты так подумала? — спросил Казио.
— Даже не знаю. Один из них что-то говорил. Казио, мне трудно вспоминать. Потом они поссорились, и более молодой что-то сказал про Фратекса Призмо, и тут… — Она содрогнулась и закрыла глаза.
— Что?
— Тот мужчина, которого ты нашел в карете, ударил молодого ножом в горло, а потом смеялся, глядя, как тот умирал. И остальные рыцари смеялись. Потом он сел со мной в карету, закрыл двери и связал мне руки за спиной. И он так на меня посмотрел, что я подумала: сейчас он меня изнасилует. Мне уже доводилось видеть глаза мужчин, у которых возникают такие мысли, но у этого на уме было нечто более ужасное.
— Что? Что ты хочешь сказать?
— Еще хуже. Он не просто хотел изнасиловать меня. Он задрал мое платье, а я даже не пыталась сопротивляться. Может быть, он не станет делать мне больно, надеялась я. Однако он пробормотал что-то вроде «кровь скажет», а потом начал меня резать, и когда я… — Она вновь начала плакать, а Казио ждал, поглаживая ее волосы.