— Дело, говоришь? Я себе представляю. Мне и самому следовало бы поступить так же. А теперь глянь, где я оказался. Но это хорошо, что ты здесь, кассро. Мы с парнями просто не знаем, что нам делать.
— Можно подумать, вы раньше знали, — проворчал з’Акатто.
— Он был вашим командиром? — спросил Казио у Хемма.
— Только я и старый Пиро воевали в той двадцатилетней войне, — ответил Хемм. — Остальные были тогда слишком молоды.
— Верно, но я о нем слышал, — заметил Ян.
— А кто нет? — вмешался еще один солдат. — Битва за мост Гуммачио. Всем известна эта история!
— А я ничего не слышал, — сказал Казио, бросив укоризненный взгляд на з’Акатто.
Все рассмеялись, уверенные, что Казио шутит.
— Так что все-таки вы здесь делаете, парни? — спросил з’Акатто.
— Спроси у него, — ответил Пиро, указывая на Казио. — Королева поставила его во главе нашего отряда, а он нас быстро располовинил. Кавалерия, оставшаяся в живых после западни у Данмрога, бросила нас и ускакала прочь, осталась только пехота. Нас уже много дней травят, как волков. Нам удалось ускользнуть, но потом они снова нас нашли. Противник строится по другую сторону дороги, чтобы прикончить нас. Я уже считал, что нам конец, но с тобой у нас появляется шанс.
— Я не в силах сделать за вас то, что вы не можете сделать сами, — ответил з’Акатто.
— Ты теперь такой скромник, кассро, да? — осведомился Хемм. — Кончай болтать, ты нам нужен.
— Нет, вовсе нет.
— У нас тут есть хорошие парни, — продолжал Пиро, — но нам не хватает командира. Королева поставила над нами молодого Пачиомадио, не так ли? А он завел нас в ловушку. Мы считаем, что он должен нас отсюда вывести.
— Верно, — поддержал его Ян. — Помогите нам вернуться в Эслен.
— Мы и сами туда направляемся, — сказал Казио.
— Я согласился только помочь тебе отыскать Остру, — заявил з’Акатто. — А к Энни ты будешь возвращаться без меня. И в любом случае, нам будет легче выбираться по одному.
— Да, я все понимаю, — сказал Пиро — Хотя и не могу поверить, что это говоришь ты, кассро. Прежде ты никогда не беспокоился о том, чтобы спасать собственную станг, когда рядом люди, которые в тебе нуждаются.
— Ну, это было давно — ответил з’Акатто.
— Оставь его в покое, — вмешался Хемм. — Он спас людей за четверых. Я должен ему шесть жизней. Завтра, когда я умру, мой долг уменьшится до пяти.
— Ко всему прочему, з’Акатто, — добавил Казио, — у тебя еще осталось вино, которое нужно выпить. А что важнее?
— Собачьей вам мочи вместе вина, — прорычал з’Акатто — А ты, Казио, захлопни пасть, когда не знаешь, о чем говоришь.
— Ты прав, — ответил Казио. — Я не знаю, о чем говорят эти парни, но разве я виноват? Впрочем, не имеет значения. Сожалею, что Энни отдала этих людей под мою команду. Мне бы следовало отказаться. Я фехтовальщик, очень хороший фехтовальщик, но не солдат и не командир. Но если завтра им предстоит сражаться, я буду сражаться вместе с ними.
— А это говорит сын Мамерико, — сказал Пиро.
— А что будет с Острой?
— Да, что будет со мной? — послышался голос сзади. Казио обернулся и увидел, что Остра стоит, прислонившись к карете. — Он не может поступить иначе. И я буду с ним, как и ты, з’Акатто, ведь что бы ты ни говорил, сколько бы ни пил, твоя душа остается благородной.
З’Акатто вздохнул и отвернулся.
— Хорошо сказано, леди, — сказал Пиро.
Теперь все глаза обратились к з’Акатто. На мгновение он стал похож на загнанное в клетку животное, но потом Казио заметил, как что-то в нем неуловимо изменилось.
— Ну, ладно, пурсии, — сказал он. — Мы попусту тратим время. Пусть кто-нибудь расскажет, как обстоят дела.
— Нас девяносто человек. По данным нашей разведки, у них семьдесят всадников, шестьдесят тяжелых пехотинцев и двадцать лучников.
З’Акатто оглядел солдат.
— Насколько я понимаю, у нас половина тяжело вооруженных пехотинцев и половина легких. Так? — спросил он.
— Да.
— Нам нужно узкое пространство, — сказал з’Акатто. — На флангах утес или лес. Есть здесь поблизости подходящее место?
— Я покажу, — вызвался молодой рыжеволосый солдат.
— Ну, давай, — кивнул з’Акатто. — А теперь расскажите мне, как у нас с припасами.
Казио остался с з’Акатто, стараясь запоминать все, что тот говорит, чтобы оказаться хоть чем-нибудь полезным, но очень скоро понял, что от него нет ни малейшего толка. З’Акатто и солдаты общались на языке, которого он не понимал, он имел мало общего с королевским, вителлианским и алманнийским языками, это было нечто среднее, созданное долгим совместным опытом. Так Казио и сказал Остре, когда пришел ее проведать поздним вечером.
— Но ты же и раньше ходил в походы с солдатами, — сказала Остра.
— Да, но они были сами по себе, — ответил Казио. — Я никогда не сражался, как солдат. Честно говоря, я не знаю, что буду делать завтра. Я не владею ни копьем, ни луком, а моя шпага не особенно подходит для боя в пешем строю.
— А ты знал про з’Акатто?
— Ну, были кое-какие намеки. Осперо однажды назвал его «Эмратуре», и я знал, что они с отцом участвовали в нескольких войнах, но з’Акатто никогда об этом не говорил. Я и представить себе не мог, что о нем до сих пор ходят легенды.
— Похоже, они ему верят и будут рады, если он их поведет, — заметила Остра. — А они разбираются в таких вещах лучше, чем мы.
— У них нет выбора. Помнишь армию, с которой мы сражались в Лангрете? Там была пехота. И кавалерия Энни их полностью уничтожила. С кавалерией трудно сражаться.
Остра наклонилась к Казио и поцеловала сто.
— Мы попадали и в более серьезные переделки.
— Ты права, — ответил Казио, — Но там умение фехтовать что-то значило.
— Ты всегда очень много значишь, Казио, — сказала Остра — И святые любят тебя так же сильно, как я.
Казио улыбнулся.
— Эренда дала мне тебя, поэтому я знаю, что она меня любит. И почти уверен, что Фьюсса ко мне неравнодушна.
— Так ты ухаживаешь сразу за двумя святыми женщинами? Это может привести к неприятностям.
Он ощутил укол совести и понял, что для него это чувство.
— Не думаю, что я буду ухаживать за какими-нибудь другими женщинами, святые они или нет, — сказал он, чувствуя себя очень странно.
— Я пошутила. Казио.
— А я — нет, — услышал себя Казио. — Более того, я надеюсь, что ты согласишься стать моей женой.
Остра нахмурилась.
— Послушай, не нужно шутить, — сказала она.
— А я не шучу. Я не могу предложить тебе больше того, что ты видишь, но это я готов отдать.
Она внимательно посмотрела на Казио.
— Ты уверен, что нас убьют?
— Дело не в этом. Я только что понял, что люблю тебя, Остра сожалею, что не догадался раньше, и что мы не поженились в тот день, когда вошли в Эслен. Надеюсь, ты меня простишь.
— Да, — ответила Остра, и в ее глазах появились слезы.
Она поцеловала Казио, и их поцелуй долго не прерывался.
— Теперь у нас есть еще одна причина для возвращения в Эслен, — сказал он, поглаживая ее волосы. — Я должен спросить т Энни разрешения похитить тебя.
— Она его уже дала, — ответила Остра. — Когда Энни меня о правила сюда, она сказала, что сделает тебя герцогом или что-то в этом роде. И разрешила мне выйти за тебя.
— Герцогом? — спросил Казио.
— Ну, или какой-то другой титул. Может быть, лорд Данмрог.
— У меня уже есть титул, — сказал он. — Не слишком высоким. Но я с ним родился.
— Знаешь, можно иметь несколько титулов.
— Хм-м-м. Герцог Казио. Дуоко Казио. Звучит неплохо.
Снаружи послышался шорох, и в дверь кареты постучали. Казио открыл и увидел Яна.
— Айкен нашел подходящее место, — сказал солдат — Эмратуре хочет, чтобы мы добрались туда до восхода солнца, так что мы выступаем.
Им пришлось пройти лигу на восток, к старой насыпи возле реки святого Сепода, а затем они принялись за работу. Солдаты рубили колья и копали траншеи. Копать здесь было легко, поскольку весной землю вспахали, так что дело шло быстро.
З’Акатто расхаживал вокруг позиции, и в нем чувствовалась такая энергия, какой Казио никогда прежде не видел. У него даже не было уверенности, что старик пил.
Казио устал копать и решил немного передохнуть, чтобы взглянуть на позиции.
Справа поле переходило в заболоченный лес, но слева не имело четкой границы. Здесь з’Акатто поставил в ряд карету и два оставшихся фургона, но Казио не слишком верил, что они смогут задержать противника. А вот перед их позициями виднелись траншеи, ощетинившиеся вкопанными в землю кольями.
К Казио подошел з’Акатто.
— Надоело копать? — спросил он.
— Нет, я просто сделал небольшую передышку, — ответил Казио и указал на поле. — Почему ты выбрал место так, чтобы у нас в тылу была вода? Нам будет некуда отступать.
— Странно, что ты говоришь об отступлении, — ответил з’Акатто. — Никогда прежде не слышал, чтобы тебя это интересовало.
— Но здесь не только я.
Старый фехтовальщик кивнул.
— Правильно. Именно это мне и не нравится. Теперь ты понимаешь?
— Да, до меня начинает доходить, — вздохнул Казио. — Но я сожалею, что ты мне так мало рассказывал.
— Я старался сам побольше забыть, — признался з’Акатто — Я очень не хотел, чтобы тебе пришлось заниматься этим делом.
— Ты ни в чем не виноват. Я сам сделал выбор.
— Тут я возражать не стану, — проворчал з’Акатто.
— Так почему же ты не оставляешь путей к отступлению?
З’Акатто пожал плечами.
— Их больше, и у нас слишком мало копий для эффективного, боевого построения. Вот почему мы должны иметь защищенные фланги и тыл, — ответил з’Акатто.
— Однако наш левый фланг открыт.
— Фургоны замедлят кавалерию, — пояснил з’Акатто. — Это лучшее, что мы можем сделать, учитывая время, которое у нас имеется. В любом случае, отступать мы не можем. Нам нужно одержать победу. Иначе нам конец.
— А что, если к ним подойдут подкрепления?