— Ну, в это легко поверить, — кивнул Эспер.
Эхок откинул назад свои черные, как смоль, волосы. Его лицо заметно осунулось, и теперь он выглядел старше. Тело стало больше соответствовать заключенному внутри мужчине.
— И куда вы направляетесь? — спросил Эхок.
— В Заячьи горы. К западной границе, рядом с Са Сет аг Са’Нем.
— Ах, вот оно что, — юноша покачал головой. — Ты ищешь Сегачау.
— Что?
— Тростниковый пруд, — ответил Эхок. — Колодец жизни. Дыру, из которой все вышло в начале времен.
— Глаз Грима, — выругался Эспер. — Тебе о нем что-то известно?
— Мой народ долго живет в горах, — ответил ватау. — А это очень старая легенда.
— И что в ней говорится? — спросил Эспер.
— Она довольно запутанная, — сказал Эхок. — В ней упоминается множество племен и кланов. Но если выделить главное, то все сводится к следующему: в древние времена все жили под землей — люди, животные и растения. Там же обитала и раса демонов, которая следила за порядком. Они нами питались. Но однажды человек выбрался на свободу и нашел тростник, уходящий в небо. Он взобрался по нему и оказался в нашем мире. Потом он спустился вниз и вывел всех наверх. Этот человек стал Эттороумом, Мосслордом — вы называете его Терновым королем. Он не позволил демонам последовать за людьми, а потом создал священный лес. Закончив все, он погрузился в сон, но прежде завещал людям, что они должны почитать и защищать лес, в противном случае он проснется и накажет их. А то место, откуда он выбрался, получило название Сегачау. Говорят, что его невозможно найти.
Эспер поскреб подбородок, интересно, что извлек бы из этой легенды Стивен? У ватау нет ни письменности, ни тем более скрипториев. Они не следуют путем Церкви.
Тем не менее, рассказ Эхока в двух важных деталях совпадал с историей Лешьи о Венкерде. В обоих случаях утверждалось, что Терновый король появился именно оттуда, и что это источник жизни.
Но в остальном легенда ватау очень сильно отличалась от истории сефри, и настроение Эспера неожиданно улучшилось. Стивен рассказывал ему, как сильно время может исказить правду; может быть, никто, и том числе и Сарнвудская Колдунья, не знает всего. Может быть, когда он окажется на месте, у него появится шанс преподнести всем сюрприз. Если подумать, ему известна одна вещь, о которой знает еще только Винна.
— Я рад, что ты вернулся, Эхок, — сказал Эспер, потрепав его по плечу.
— И я этому рад, мастер лесничий, — ответил Эхок.
Однако хорошее настроение Эспера скоро испортилось.
Через два дня они добрались до реки Зен, и местность вокруг нее не сулила ничего хорошего.
На смену зеленым полям пришли заросли чахлых сорных трав, птицы летали где-то очень высоко, земля вокруг стала желтой и бесплодной, лишь вдоль берега Зен росла живучая болотная трава. Они больше не слышали пения птиц или стрекотания сверчков. Теперь это была пустошь.
Деревни тоже вымерли. Им не попадались живые люди, а валявшиеся на земле кости были так обезображены, словно здесь охотились какие-то жуткие чудовища.
На следующий день, когда они вышли к окраине Королевского леса, Эспер уже был готов к самому худшему.
Винна, которая в последнее время почти не разговаривать с Эспером, подъехала к нему.
— Будет очень плохо, да? — спросила она.
— Да, — Он уже видел, что линия деревьев выглядит совсем не так, как следовало бы.
— Мне очень жаль, я знаю, как сильно ты переживешь, — сказала Винна.
— Я лесничий и должен поддерживать лес в порядке, — ответил он.
— Ты сделал все, что мог.
— Нет, не все, — резко возразил Эспер.
— Эспер, — мягко сказали Винна, — ты должен поговорить со мной. Мне необходимо знать, зачем мы направляемся туда, где умерло вес, кроме чудовищ. Я тебе верю, но обычно ты не скрываешь от меня, что происходит. Фенд даже не пытается нас догнать, а Эмфрит начинает задавать вопросы. И он беспокоится, что наши запасы скоро кончатся.
— Эмфрит может сам задать мне свои вопросы, — резко ответил Эспер.
— Мне не кажется, что ты стараешься доставить меня в безопасное место, — заявила Винна.
Эспер ощутил болезненный укол, словно услышал голос Колдуньи, однако не стал спорить, поскольку понимал, что, только сообщив Винне часть правды, сумеет ее успокоить.
Эспер испытал такое облегчение, что едва не заплакал.
— Послушай, — тихо заговорил он, — мне удалось кое-что разузнать у Сарнвудской Колдуньи во время моего путешествия в Бейргс. То, что ты видишь здесь — и то, что мы увидим дальше — происходит не только в Королевском лесу. Эта мерзость будет распространяться до тех пор, пока все не умрет, пока нигде не останется ни лесов, ни полей. И нет такого места, куда я мог бы отвести тебя, где ты и ребенок чувствовали бы себя в безопасности — во всяком случае, надолго.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я объясняю тебе, что наша единственная надежда состоит в том, чтобы попытаться это остановить.
— Остановить?
Он коротко рассказал о Венкерде и о том, что можно “призвать” нового Тернового короля. Эспер не стал говорить, как Лешья сумела это узнать, и, конечно, не упомянул о словах Фенда, утверждавшего, что будущий ребенок Винны призван спасти мир. Он и сам в это не особенно верил. Когда Эспер закончил, Винна бросила на него странный взгляд.
— Что такое?
— Есть кое-что, чего я все еще не понимаю, — сказала она. — Я готова поверить, что нет такого места, куда бы не добралась порча. Однако наверняка есть районы, которые она захватит позже. Тот Эспер, которого я знаю, не хотел бы, чтобы я участвовала в этой… авантюре — во всяком случае, в моем нынешнем состоянии. Он позволил бы Эмфриту увести меня как можно дальше от Королевского леса, а сам отправился бы сражаться. Возможно, в этой схватке Эспер погиб бы. Пойми меня правильно, я рада, ты так не поступил.
— Мне кажется, что Фенду нужен не только я, но и ты, — сказал Эспер.
— Так почему же он не послал за мной уттина?
— Но ведь вайвер на тебя напал, помнишь?
Она с сомнением кивнула.
— И это единственная причина?
— Когда я в последний раз видел Фенда, он сказал именно так, — ответил Эспер.
— Но почему?
— Ты была его пленницей в течение целого месяца. Что ты по этому поводу думаешь? Фенд меня ненавидит, он совершенно безумен, а я люблю тебя. Неужели ему нужен еще какой-то повод?
— Верно, — согласилась Винна. — Верно. И все же… что-то здесь не так.
— Все не так, — со вздохом ответил Эспер.
— Я знаю, — спокойно сказала Винна. — Но мы все исправим, чтобы твой ребенок мог вырасти.
— Да, — напряженно ответил Эспер.
— Я думала об именах, — сказала Винна.
— Ингорны не дают детям имена, пока им не исполняется два года — резко ответил Эспер.
— Но почему?
— Потому что большинство не выживает, — ответил он. — Если ты не даешь ребенку имени, он имеет шанс родиться снова. А с именем он умирает окончательно.
— Это глупо, — проворчала Винна. — Тогда зачем вообще давать человеку имя?
— Потому что рано или поздно наши имена нас находят, в точности, как наша смерть.
— Этот ребенок не умрет, Эспер. Так мне подсказывает сердце. Я не знаю, почему ты пытаешься… — ее голос дрогнул.
Некоторое время они ехали рядом и молчали.
— Какие имена у тебя на уме? — наконец, спросил Эспер.
— Не имеет значения, — ответила Винна.
Он посмотрел на нее.
— Мне всегда казалось, что Арианн хорошее имя, — сказал Эспер.
Она нахмурилось, и Эсперу показалось, что их разговор окончен, но потом она кивнула.
— Да, моему отцу оно бы понравилось.
— А если будет девочка?
— Мне нравится Эммер, или Салли.
Через колокол ветер переменился, теперь он дул со стороны леса, и запах разложения стал таким сильным, что Эспера вырвало, и он долго не мог прийти в себя.
— Ради святых. Эсп, что происходит? — спросила Винна.
— Запах.
— Запах? — Она принюхалась. — Я ощущаю слабый запах гнили. — сказала она. — Но не настолько сильный, чтобы меня стошнило. Ты в порядке?
— Да.
Но он солгал. Когда они подъехали ближе, вонь стала такой сильной, что Эспер уже не мог думать. Он хотел, чтобы на помощь пришел гнев, но ощущал лишь боль слабость и печаль. Сердце подсказывало ему, что пришло время лечь и умереть вместе с лесом, который он столько лет знал.
Потому что леса больше не было.
Все деревья покрылись отвратительной черной слизью, из их изуродованных стволов росли черные шипы, такие, как росли из следов Тернового короля.
Но не только это. Появились незнакомые деревья с зазубренными, как пилы, листьями, раздавшиеся растения, напоминающие заросшие мхом бочки. Кусты покрылись вместо листьев мерзкой чешуей. Нечто похожее он видел в Сарнвуде, но там они выглядели здоровыми. А здесь дубы, буки, тополя и сосны умерли.
Как и животные, и даже чудовища. Они натыкались на трупы греффинов и уттинов. Складывалось впечатление, что первые убили вторых, начали их пожирать, а потом и сами сдохли от яда.
Позднее они видели тела других седмари, умерших от голода.
Птиц не было вообще, тишину нарушили только их лошади, поднимающиеся по склонам холмов, а потом спускающиеся к Лисьим болотам, превратившимся в зловонные топи, заросшие гигантскими, отвратительными, покрытыми лишайниками растениями. В воде шевелились какие-то крупные существа, но никто не стал подходить ближе, чтобы их разглядеть.
— Этого не может быть, — сказал Эмфрит, когда стало темнеть, а Эспер начал искать место для лагеря. — Кто мог такое сделать?
Эсперу не хотелось отвечать, но рыцарь настаивал.
— Как вы сможете рассчитывать найти убежище в этой пустыне? И где мы добудем еду? У нас осталось совсем немного провизии и вина, а я бы не стал пить из источников, которые нам попадались на пути. И здесь нельзя охотиться.
— Я знаю место, где мы найдем еду, — сказал Эспер. — Мы будем там завтра.
— А что потом?
— Потом мы направимся в горы.