о, меня уже тошнит от этих гадов. Пойдем выпьем эспрессо.
В снэк-баре подавали обжигающий горький кофе в крошечных чашках и итальянское мороженое. Брук посоветовала Джул заказать ванильное, и они аккуратно вылили приготовленный эспрессо на мороженое.
– У этого десерта есть название, – сказала Брук, – но когда мы ездили в Италию, я не удосужилась его запомнить. Нам так подавали мороженое в маленьком ресторанчике на какой-то площади. Моя мать все пыталась рассказать мне историю площади, а отец талдычил: «Практикуйся в итальянском!» Нас с сестрой это утомляло до чертиков. Всю дорогу мы закатывали глаза, но, как только дело доходило до еды, тут нас прорывало. Ты была в Италии? У итальянцев паста – это нечто, за пределами моего понимания, говорю тебе. Ее надо объявить вне закона. – Она подняла вазочку с мороженым и выпила из нее остатки кофе. – Я иду к тебе ужинать, – неожиданно заявила она.
Джул не стала возражать, потому что они еще не поговорили об Имоджен.
Они купили колбасу, пасту и красный соус. У Брук в багажнике машины нашлась бутылка вина. Пока Брук бродила по квартире, Джул спешно убрала в ящик комода стопку счетов и квитанций, перевернув их лицом вниз, и спрятала под подушку бумажник.
– Клёвое местечко. – Брук пробежалась пальцами по подушкам-ежикам и стеклянным вазочкам, набитым красивыми шариками и стразами. Она оглядела узорчатую скатерть, красные кухонные шкафы, декоративные статуэтки и книги, которые принадлежали прежнему жильцу. Потом достала с полки кастрюлю и наполнила ее водой для пасты. – Нужно поставить елку, – размышляла она. – Хотя, постой, ты иудейка? Нет, ты не иудейка.
– У меня нет веры.
– У каждого есть какая-то вера.
– Нет.
– Не придуривайся, Джул. Вот я, например, пенсильванская немка[54] по маме и ирландская католичка и кубинка по отцу. Это не значит, что я христианка, но каждый год я возвращаюсь домой в канун Рождества и делаю вид, будто тащусь от полуночной мессы. А ты?
– Я не праздную Рождество. – Джул надеялась, что Брук все же заткнется. Она была не готова к таким расспросам. Ее легенда ограничивалась героической историей происхождения, других мифов она пока не придумала.
– Как грустно, – сказала Брук, открывая бутылку вина. – Ладно, рассказывай про Имми.
– Мы с ней приехали сюда, – начала Джул. – Но всего на неделю. Потом она сказала, что едет в Париж, попрощалась, а позже написала, что Париж мало чем отличается от Нью-Йорка, поэтому она решила податься в Мумбаи. Или в Каир.
– Я знаю, что она не поехала домой. Мне пришло электронное письмо от ее мамы, – сказала Брук. – О, и я знаю, что она бросила Форреста. Имми прислала мне сообщение, что он раскис, как жалкий полосатый кот, и что она рада от него избавиться, но подробностей я так и не услышала. Она не рассказывала тебе про уборщика?
Этого разговора Джул и ждала, но знала, что должна действовать осторожно.
– Немного. А тебе она что говорила?
– Она позвонила мне на следующий день после того, как я уехала с Винъярда, и сказала, что сама во всем виновата и что вместе с тобой отправляется отдохнуть в Пуэрто-Рико, – сообщила Брук.
– Мы не были в Пуэрто-Рико, – сказала Джул. – Мы приехали сюда.
– Черт, ненавижу ее скрытность! – вспылила Брук. – Я люблю Имми, но она такая непредсказуемая и все держит в тайне. Меня это просто бесит.
Джул почувствовала, что пора встать на защиту Имоджен.
– Имми всего лишь пытается быть верной себе, вместо того чтобы постоянно угождать другим, – заметила она.
– На самом деле я бы не возражала, если бы она чуть активнее пыталась угождать другим, – сказала Брук. – Если на то пошло, ей еще учиться и учиться этому.
Брук подошла к телевизору, как если бы уже окончательно высказалась по поводу Имоджен Соколофф. Она пощелкала пультом, пока не нашла канал, по которому только что начался старый фильм с Бетт Дэвис.
– Давай посмотрим, – предложила она. Налила себе второй бокал вина и разложила пасту по тарелкам.
Девушки смотрели черно-белый фильм, в котором все щеголяли в шикарных нарядах, но буквально сживали друг друга со свету. Спустя час раздался стук в дверь.
Это была Мэдди, хозяйка квартиры.
– Мне нужно включить и выключить воду в умывальнике ванной, – сказала она. – Этажом ниже работает водопроводчик. Он просит, чтобы я помогла ему разобраться в причине засора.
– Ты не могла бы зайти попозже? – спросила Джул.
– Он сейчас в моей ванной, – объяснила Мэдди. – Это займет не больше минуты. Ты даже не заметишь, что я здесь.
Джул взглянула на Брук. Та сидела, закинув ноги на журнальный столик.
– Входи.
– Спасибо, ты – лучшая. – Джул последовала за Мэдди в ванную, где хозяйка принялась возиться с кранами. – Думаю, этого достаточно, – сказала Мэдди, направляясь к двери. – Пойду посмотрю, что там у меня в раковине творится. Надеюсь, больше не вернусь.
– Спасибо, – сказала Джул.
– Нет, это тебе спасибо, Имоджен. Извини, что испортила вечер.
Черт.
Проклятье.
За Мэдди захлопнулась дверь.
Брук выключила телевизор. Она держала в руке мобильник.
– Что она сказала?
– Тебе пора домой, – произнесла в ответ Джул. – Ты много выпила. Я вызову тебе такси.
Джул поддерживала непрерывный треп, пока Брук не уселась в машину, но, как только такси отъехало от дома, в кармане запищал телефон Имми.
Брук Лэннон: Имми! Ты где?
БЛ: Джул говорит, в Мумбаи? Или в Каире.
БЛ: Это правда?
БЛ: Кстати, Вивиан повела себя как настоящая сука, но я не могу поверить, что у них с Айзеком что-то было. То есть, я хочу сказать, что могу в это поверить, но черт с ними.
БЛ: Прошлой ночью Чип Лаптон лапал меня за сиськи, а сегодня отшил. ДА ПОШЕЛ ОН! Жаль, что тебя нет рядом, хотя здесь такой отстой, что ты бы не выдержала.
БЛ: Да, еще: Джул сказала своей хозяйке, что ее зовут Имоджен.????!!!!
Прочитав это, Джул ответила.
ИС: Привет. Я здесь.
БЛ: Привет!!!!!
ИС: Чип трогал тебя за сиськи?
БЛ: Только сиськи и могут тебя заставить ответить мне, хе-хе.
БЛ: Хотя, конечно, сиськи – это оч. важно.
Джул подождала с минуту, а потом написала:
ИС: Успокойся насчет Джул. Она моя давняя подруга.
ИС: Я сняла ей квартиру, пока она сама не устроится. Подписала договор об аренде, так что хозяйка думает, будто она – это я. Джул на мели.
БЛ: Не убедила. Кажется, у нее не все дома. Реально. Джул позволяет хозяйке НАЗЫВАТЬ СЕБЯ «ИМОДЖЕН».
ИС: Все в порядке.
БЛ: Не знаю. Это может подпортить твой кредитный рейтинг, а я знаю, как ты над ним дрожишь. К тому же это пугает. Чем тебе не кража личности? Подумай, это не просто городской миф.
БЛ: Кстати, ты где? В Мумбаи?
Джул не ответила. Ничего из того, что она могла бы сказать, не имело значения, если Брук становилась угрозой.
Последняя неделя сентября 2016 года
Сан-Франциско
За девять недель до того, как Брук напросилась к ней на ужин, Джул прилетела из Пуэрто-Рико в Сан-Франциско и поселилась в отеле «Сэр Фрэнсис Дрейк» в Ноб Хилле[55]. Интерьеры гостиницы поражали роскошью: повсюду красный бархат, тяжелые светильники, завитушки и лепнина в стиле рококо, резные потолки. Джул предъявила кредитную карту Имоджен и ее удостоверение личности с фотографией. Администратор не задавал никаких вопросов и называл ее мисс Соколофф.
Джул поднялась в свой номер-люкс на верхнем этаже. Когда она увидела обитые кожей стулья и инкрустированный золотом комод, на душе стало легче.
Она долго стояла под душем, смывая с себя пот и грязь дорог и воспоминания о Пуэрто-Рико. Она скоблила кожу мочалкой и два раза вымыла голову шампунем. Потом надела пижаму, которую никогда раньше не носила, и спала до тех пор, пока не исчезла мучительная боль в шее.
Джул провела неделю в этом раю. Она чувствовала себя как в раковине. Сверкающий прочный панцирь отеля служил ей надежным укрытием.
В конце недели девушка изучила биржевые котировки, отправила несколько электронных писем и поехала осмотреть квартиру в Сан-Франциско. Мэдди Чанг показала ей апартаменты. Квартира, полностью обставленная, ничуть не напоминала те холостяцкие берлоги, что обычно сдают внаем. Особый уют ей придавали расставленные на полках необычные статуэтки и стеклянные вазочки с забавными коллекциями пуговиц, мраморных камушков и стразов, которые искрились и переливались в лучах света. На кухне с деревянными полами эффектно смотрелись красная мебель, стеклянные тарелки и тяжелые чугунные сковородки.
Передавая ключи, Мэдди объяснила, что квартиру более десяти лет арендовал одинокий джентльмен, но он умер. Выяснилось, что и родственников у него нет.
– Даже некому было сообщить о его смерти. Так что никто не приехал, чтобы забрать его вещи, – сказала она. – А у него был отменный вкус, и он так заботливо ухаживал за квартирой. Я подумала – буду сдавать ее с мебелью, как жилье на время отпуска. Тогда люди смогут оценить прелесть этих милых вещиц. – Она тронула вазочку с мраморными шариками. – Ни один благотворительный магазин не хочет их забрать.
– Как оказалось, что у него не было родных? – спросила Джул.
– Не знаю. Он был примерно моего возраста, когда умер. Рак горла. Никаких родственников я не нашла. И денег тоже. Может, он сменил имя или рассорился со своей семьей. Так бывает. – Женщина пожала плечами. Они уже стояли в дверях. – Тебе грузчики помогут с переездом? – поинтересовалась Мэдди. – Я спрашиваю, потому что предпочитаю быть дома, если дверь будет нараспашку целый день, но это не проблема, я все устрою.
Джул покачала головой.
– У меня всего один чемодан.
Мэдди ласково посмотрела на нее и улыбнулась.
– Чувствуй себя как дома, Имоджен. Надеюсь, ты будешь счастлива здесь.