– Спасибо.
– Тебе нужны красивые шмотки, мисс Джульетта. Ты должна встретить ребят с большими деньгами, которые будут покупать тебе украшения и модные платья. Говорить, как в телевизоре – это одно, но сейчас у тебя только эти треники, кеды и неухоженные волосы. В таком виде ты никогда ничего не добьешься.
– Я не хочу продавать то, чем торгуешь ты.
– Дай послушать, как ты говоришь по-бруклински, – попросил Нил.
– Мой обеденный перерыв закончился. – Она встала.
– Да ладно. Изобрази хотя бы ирландский.
– Нет.
– Что ж, если когда-нибудь захочешь найти работу получше, чем сейчас, вот мой телефон, – сказал Нил, доставая из кармана визитку. На черной карточке серебристыми цифрами был отпечатан номер мобильного телефона.
– Я ухожу.
Нил поднял стакан с кока-колой, как будто собирался произнести тост.
Джульетта рассмеялась на прощание.
Нил заставил ее почувствовать себя красивой. Он умел слушать.
На следующее утро она собрала свои сумки и села в автобус до Нью-Йорка. Ее пугала мысль о том, кем она может стать, если задержится здесь еще на какое-то время.
Срок оплаты аренды истекал. Джул рассеянно жевала какую-то дрянь из супермаркета. В кошельке у нее оставалось всего пять баксов.
Ни один тренажерный зал в Нью-Йорке не брал на работу тренера без лицензии. Она не имела среднего образования. Не было у нее и рекомендаций, потому что она сбежала от своего первого и единственного работодателя. Она рассчитывала устроиться в тренажерный зал, где платили лучше всего, накопить немного денег, а потом поискать что-то другое, что поможет ей пробиться в этом мире. Если же ее не возьмут тренером, тогда она попытается найти работу за прилавком – в косметических или еще каких-то магазинах, или пойти няней, официанткой, да на любую вакансию. Она искала работу каждый день, с утра до ночи. Но пока безрезультатно.
Она зашла в продуктовый магазин, что находился под окнами ее квартиры. Здесь царила суета. По дороге с работы люди покупали коробки с пастой и фасоль в банках, кто-то играл в лотерею на игровых автоматах. Джул купила стаканчик ванильного пудинга за доллар и взяла пластмассовую ложку. Она съела пудинг на ужин, поднимаясь по лестнице в квартиру, которую делила с Литой.
В квартире было темно. Джул испытала облегчение. Лита либо рано легла спать, либо ушла в поздний загул. В любом случае, Джул не пришлось оправдываться за то, что она не может заплатить за квартиру.
На следующее утро Лита не вышла из своей спальни. Обычно по субботам она вставала около семи, чтобы успеть на работу в кейтеринговую компанию. В восемь утра Джул постучалась к ней в комнату.
– Ты в порядке?
– Я умерла, – отозвалась Лита из-за двери.
Джул заглянула к ней.
– Тебе ведь на работу сегодня?
– К десяти. Но я всю ночь блевала. Вчера намешала коктейли.
– Воды принести?
Лита застонала.
У Джул внезапно родилась идея.
– Хочешь, я схожу вместо тебя на работу?
– Не думаю, – сказала Лита. – Ты хоть знаешь, как работать в кейтеринге?
– Конечно.
– Если я не появлюсь, меня уволят, – заныла Лита.
– Так позволь мне пойти, – сказала Джул. – Нам обеим выгода.
Лита свесила ноги с кровати и схватилась за тумбочку. Похоже, ее подташнивало.
– Да. Хорошо.
– Правда?
– Только… скажи им, что ты – это я.
– Но я совсем на тебя не похожа.
– Не имеет значения. У них новый старший официант. Он не заметит подмены. Это важное мероприятие. Самое главное – проследи, чтобы меня отметили в списке.
– Поняла.
– И убедись, что тебе заплатят, прежде чем уйдешь. Двадцать баксов за час, наличными, плюс твои чаевые.
– Деньги я оставлю себе?
– Половину, – сказала Лита. – В конце концов, это моя работа.
– Три четверти, – твердо произнесла Джул.
– По рукам. – Лита полезла в телефон и записала данные на клочке бумаги. – Школа Гринбрайар в Верхнем Ист-Сайде. Доедешь на автобусе до метро, там сядешь на зеленую ветку.
– А что за мероприятие?
– Прием для спонсоров школы. – Лита легла обратно в постель, боясь пошевелить головой. – Я больше не буду пить, никогда. О, чуть не забыла, ты должна быть в черном платье.
– У меня ничего такого нет.
Лита вздохнула.
– Возьми у меня в шкафу. Тебе дадут фартук. Нет, не то, что с кружевом. Оно только что из химчистки. Возьми хлопковое.
– Мне и туфли нужны.
– Боже, Джул.
– Извини.
– Надевай каблуки. Так больше чаевых получишь.
Джул с трудом влезла в туфли. Они ей были малы, но она решила, что потерпит.
– Спасибо.
– Половину чаевых тоже отдашь мне, – сказала Лита. – Это мои лучшие туфли.
Джул впервые в жизни надела такое красивое платье. Из плотного хлопка, с квадратным вырезом и широкой юбкой. Она удивилась, что в гардеробе у Литы нашлась такая элегантная вещь, но Лита сказала, что купила его по дешевке на распродаже.
Джул вышла на улицу в платье и кроссовках, а туфли Литы лежали в сумке. В густом воздухе плыли ароматы душного Нью-Йорка начала лета: запахи мусора, нищеты и амбиций.
Она решила прогуляться по Бруклинскому мосту. На зеленую ветку подземки она могла сесть и со стороны Манхэттена, избежав пересадок.
Солнце сверкало, когда она двинулась в путь. Впереди маячили каменные башни. Джул смотрела, как бороздят гавань лодки, оставляя дорожки следов на воде. Статуя Свободы возвышалась могучим зеленым исполином.
Как странно, что чужое платье заставило ее почувствовать себя особенной, не похожей на прежнюю Джул. Ради этих новых ощущений, волшебного преображения, осознания того, что она, красивая и молодая, пересекает знаменитый мост на пути к большому будущему, Джул и приехала в Нью-Йорк.
Она никогда не испытывала такого душевного подъема, как этим утром, когда поняла, какие безграничные возможности открываются перед ней.
Третья неделя июня 2017 года
Кабо-Сан-Лукас, Мексика
Спустя почти год, в гостинице «Кабо Инн», в пять утра, она поплелась в ванную, плеснула в лицо холодной воды и подвела глаза. Почему бы и нет? Она любила макияж. Да и время позволяло. Она выровняла кожу лица тональным кремом и пудрой, положила на веки дымчатые тени, ресницы подкрасила тушью, а губы – почти черной помадой, поверх которой нанесла блеск.
Она втерла в волосы гель и оделась. Черные джинсы, все те же ботинки, темная футболка. Одежда, совсем не подходящая для мексиканской жары, зато практичная. Она упаковала чемодан, выпила бутылку воды и вышла из номера.
Ноа сидела в коридоре, прислонившись спиной к стене, с чашкой дымящегося кофе в руках.
Ждала.
Щелкнул замок двери. Джул замерла.
Черт.
Она-то думала, что уже на свободе или почти на свободе. Но теперь ей снова предстоял бой.
Ноа выглядела уверенно, даже расслабленно. Она так и сидела, прижимая колени к груди. Стараясь удержать хлипкую чашку с кофе.
– Имоджен Соколофф? – произнесла она.
Постой-ка. Что?
Ноа принимала ее за Имоджен?
Имоджен, конечно.
Ноа пыталась завоевать симпатии Джул Диккенсом. Больным отцом. И бездомными кошками. Она знала, что вся эта чепуха позволит втянуть Имоджен Соколофф в разговор.
– Ноа! – воскликнула Джул, улыбаясь и снова переходя на Би-би-си инглиш. Она стояла, прижимаясь спиной к двери. – Вау, ты меня удивила. Не могу поверить, что ты здесь.
– Я хочу поговорить с тобой об исчезновении некой Джульетты Уэст Уильямс, – сказала Ноа. – Ты знаешь девушку с таким именем?
– Прошу прощения? – Джул сдвинула ремень сумочки так, чтобы она не сползала с плеча.
– Можешь убрать акцент, Имоджен. – Ноа медленно встала, стараясь не расплескать кофе. – У нас есть основания полагать, что ты пользуешься паспортом Джульетты. Улики указывают на то, что ты инсценировала собственную смерть в Лондоне пару месяцев назад, после чего перевела свои деньги на ее счет, присвоила себе ее имя – возможно, при участии самой Джульетты. Но с тех пор никто не видел ее вот уже несколько недель. Ее следы затерялись вскоре после вступления в силу твоего завещания, пока ты не начала использовать кредитные карты на ее имя в «Плайя Гранде». Звучит знакомо? Могу я взглянуть на твои документы?
Джул требовалось время, чтобы переварить столь неожиданную информацию, но его-то как раз и не было. Она знала, что должна действовать без промедления.
– Я думаю, что ты, должно быть, путаешь меня с кем-то, – сказала она, сохраняя акцент Би-би-си. – Извини, что не пришла на вечернюю викторину. Позволь, я достану бумажник, и, уверена, все сразу разрешится.
Она сделала вид, будто заглядывает в сумку, и в два прыжка преодолела разделяющее их расстояние, набрасываясь сверху на Ноа. Джул выбила из ее рук кофе. Все еще горячий, он брызнул в лицо детективу.
Голова Ноа дернулась назад, и Джул замахнулась чемоданом. Боковой удар по голове сбил Ноа с ног. Джул снова замахнулась и врезала чемоданом по плечу Ноа. Раз. Другой. Третий. Удары так и сыпались. Ноа распласталась на полу и пыталась левой рукой схватить Джул за лодыжку, в то время как правой рукой потянулась к штанине своих джинсов.
Женщина вооружена? Да. Что-то похожее на кобуру было пристегнуто к ее ноге.
Джул со всей силы топнула ботинком по кисти правой руки Ноа. Послышался хруст костей, и Ноа вскрикнула от боли, но другой рукой все еще пыталась дотянуться до лодыжки Джул и повалить ее на пол.
Джул удалось сохранить равновесие, прижавшись к стене, и тогда она ударила Ноа ногой в голову. Когда детектив скорчилась, закрывая лицо обеими руками, чтобы защитить глаза, Джул задрала вверх брючину Ноа.
Так и есть. Пистолет, пристегнутый к голени. Джул вытащила его из кобуры.
Держа Ноа на мушке, она попятилась назад по коридору, волоча за собой чемодан.
Добравшись до лестницы, Джул повернулась и побежала вниз.
Выскочив через черный ход, она оглядела мусорные баки и автомобили, припаркованные на заднем дворе отеля. Тут же, у стены, стояли велосипеды.