— Нет, никогда...
— И она никогда не пользовалась метлой, чтобы прилететь на вашу скалу?
Я почувствовал на себе внимательный взгляд темных глаз.
— Это шутка, лейтенант? — спросила она ледяным тоном.
— Она никогда не говорила о колдунье? Никогда не поверяла вам, что она одержима?
— Разумеется, нет! Абсурдный вопрос!
Нас нагнала машина дорожной полиции, и агент бросил на меня такой укоризненный взгляд, что я тут же отпустил акселератор, так как понял, что я превысил дозволенную скорость.
Я покосился на Нину Росс и констатировал, что она очень разгневана. Возможно, ей было трудно говорить о своей приятельнице, чей труп она только что опознала, а может быть, она не переварила еще намека на Джонни Крей стала.
— Диану Эрнст убили кинжалом, ударив в сердце, — сказал я наконец тихим голосом.— Лезвие ножа вышло в спине. На два сантиметра.
Она закрыла глаза. Потом воскликнула:
— Как можно делать такие вещи?
— Очень острым ножом, — грубо ответил я.
— Прошу вас, — прошептала она.
— Я думал, что вы предпочитаете знать детали, — пояснил я. — Диана провела семь недель в больнице, затем она уехала оттуда, потому что не была уверена, что доктор поможет ей.
— В больнице? — Нина внимательно посмотрела на меня. — Душевное заболевание?
— Паранойя, но не в такой сильной степени, чтоб ее изолировать, как считал врач. Она была убеждена, что ее телом и душой овладела ведьма.
— Бедная Диана!
— Она уехала из больницы неделю тому назад. Сегодня утром она вернулась туда. Во всяком случае — ее труп. Я еще не знаю, была ли она убита там или убийца подбросил туда ее труп. Когда ее нашли, она была совершенно голая, голова целиком была покрыта резиновой маской, представляющей собой кошачью морду. Самую противную кошку из всех, каких мне только доводилось видеть.
— Это... это фантастично! — задыхаясь, воскликнула Нина. — Она, должно быть, сошла с ума!
— Возможно, она была без ума от кошек, — предположил я. — Она любила их?
— Я не знаю, она никогда мне об этом не говорила.
Мы выехали на середину автострады. Я немного помолчал.
— Я не хочу вас укорять, кошечка, но для друга вы чертовски мало осведомлены!
— Диана не любила исповедоваться, я уже говорила вам, — сухо парировала она. — Она никогда не говорила о своей частной жизни, а я никогда ее не расспрашивала.
— В самом деле, кошечка, вы мне это говорили. Но зато, я уверен, вам известно все о частной жизни Джонни Крейстала.
— Мне кажется, я уже говорила, что это не ваше дело, лейтенант! — ее голос слегка дрожал. — И перестаньте называть меня «кошечка»!
Пять минут спустя я остановил машину недалеко от ее дома. Нина открыла дверцу, высунула из машины свои очаровательные ножки и, поколебавшись минуту, обратилась ко мне:
— Лейтенант!
— Мисс Росс? — вежливо откликнулся я.
— Что заставило вас подумать, что жертвой была Нина Росс?
— Диана была в больнице под вашим именем, — объяснил я. — И когда обнаружили ее труп, то опознали его как тело Нины Росс. Ваш адрес был в ее истории болезни.
— Вот в чем дело! — Она подвинулась к дверце, и ее платье задралось выше колен. — Благодарю вас, лейтенант!
— Я ждал, когда же вы решитесь задать этот вопрос?
Она резко повернулась ко мне.
— Что вы хотите этим сказать?
— Помните сцену, которая недавно произошла в вашей спальне? Вашего дружка, который изображал оскорбленного самца и хотел узнать, что же я делал в вашей комнате? — уточнил я холодным тоном. — Я объявил вам, что убита Нина Росс, а вы ответили, что это недоразумение, потому что Нина Росс — это вы. Это был именно тот момент, когда вы должны были спросить меня, что же заставило думать, что убитая — Нина Росс.
Когда я попросил вас сопровождать меня в морг, чтобы попробовать установить личность жертвы, это тоже был подходящий момент. В морге вы пропустили последнюю возможность.
Мгновение она смотрела на меня своими темными глазами, закусив нижнюю губу. Лоб ее был влажен.
— Вы хотите меня запутать, лейтенант. Что вы имеете в виду под этими возможностями»?
— Я хочу сказать, что несколько секунд тому назад вы поняли, что должны задать этот вопрос, кошечка, — сухо уточнил я. — Это было бы вполне естественно, логично, чтоб вы задали этот вопрос первым, но вы этого не сделали. Это значит, что вам это неинтересно. Хотите, я объясню вам, почему это так?
— Давайте, — хрипло отозвалась она.
Вы уже были в курсе дела, курочка, и вот почему вам ото было уже неинтересно.
— Вот что случается, когда полицейский старается умничать, — ответила она, стиснув зубы. — Вам не пришла мысль, что такая работа вам не по плечу? И что когда вместо мозгов — компот, то логично рассуждать нельзя?
Она с решительным видом вышла из машины и яростно хлопнула дверью.
— До свидания, лейтенант, — бросила она. — Когда в следующий раз вы пожелаете поговорить со мной, я устрою так, чтобы вы говорили с моим адвокатом, что помешает вам оскорблять меня.
— В следующий раз, когда у нас будет свидание, красотка, постарайтесь говорить правду, — ласково посоветовал я. — Это вам поможет.
Я смотрел, как она шла по тропинке мелкими нетерпеливыми шажками; ее круглый задик обольстительно обрисовывался под тонким шелком. Если уж имеешь дело со лгуньей, так пусть она будет хорошенькой.
Замок, который вырисовывался за пальмовой рощей в Парадиз Плейдже, резко контрастировал с домом ультрамодерн на краю скалы Ля Пинед. Было три часа дня, когда я приехал в Парадиз Плейдж. Я вышел из машины, и ворчание в желудке напомнило мне, что я еще не завтракал. Вдоль фасада замка шла большая веранда. Подойдя ближе, я увидел на веранде мужчину, который, прислонившись к притолоке, пристально смотрел на меня.
— Господин Эрист?— спросил я.
— Я,— ответил он приятным и серьезным голосом.— Джемс Эрнст.
Ему было около сорока пяти лет. Он был высокого роста, на голове прекрасный ореол серебряных волос. Его лицо с глубокими морщинами было загорелым, цвета полированного красного дерева, что подчеркивало еще больше металлический блеск его серых глаз, в которых порою вспыхивала искра неостывшего пепла.
— Лейтенант Виллер, — представился я. — У вас есть племянница Диана Эргст...
— Чтобы избавить вас от неприятных минут, я должен сказать, что я в курсе дел, несчастья, случившегося с Дианой.
— Вам известно?
— Сегодня утром мне позвонил доктор Мейбери. Я тут же связался бы с вами, но доктор Мейбери предупредил меня, что вы взяли мой адрес и наверняка скоро приедете. Я ждал вас, лейтенант, но я не думал, что вы задержитесь.
— У доктора Мейбери возникла удачная идея, — сказал я, изобразив подобие улыбки.
— Входите, лейтенант, — пригласил он.
Я прошел по вестибюлю вслед за ним и вошел в комнату, величина которой привела меня в изумление. Снаружи замок казался небольшим, но видимость была обманчива. На самом деле это был обширный, роскошно обставленный дом. Стены и паркет комнаты были дымчато серыми, мебель дорогая. Одну из стен занимали полки с книгами, над камином висел портрет., па котором маслом в темных тонах была изображена женщина, одетая по моде XVII века. Женщина была бы красива, если бы не ледяной взгляд ее змеиных глаз. У меня она вызвала чувство отвращения.
— Садитесь, лейтенант, — предложил мне Эрнст как радушный хозяин. — Могу я предложить вам выпить?
— Нет, благодарю вас.
— Разрешите?..
— Прошу вас, — бросил я, опускаясь в удобное кожаное кресло.
Он подошел к бару в другом конце комнаты, налил себе стакан и сел в кресло напротив меня.
— Думаю, что вы хотите задать мне сто вопросов, — сказал он, обнажив в улыбке красивые зубы. — Разрешите мне заранее ответить на некоторые из них. Прежде всего вам следует знать, что, хотя Диана и была моей племянницей, между нами не было никакой привязанности. Еще двадцать лет тому назад я прервал все отношения со своей сестрой; Диана тогда была еще маленькой девочкой. Два года тому назад Диана приехала повидаться со мной, она рассказала мне, кто она, и сказала, что ее родители умерли шесть месяцев тому назад и я был единственным из оставшихся ее родственников.
Он со вкусом отпил из стакана и продолжал:
— Я не сентиментален и сказал об этом в мягкой форме Диане. Она ответила, что ее это устраивает, так как она тоже не сентиментальна. На Востоке она позировала для журналов мод, теперь, на Западе, она решила продолжить свое занятие. Она попросила разрешения пожить у меня до тех пор, пока не встанет на ноги. В благодарность за это она будет вести мой дом. Она жила у меня шесть месяцев. Время от времени она исчезала иногда на одну ночь, иногда на целую неделю. Я никогда ее ни о чем не спрашивал, и сама она тоже ничего не объясняла. Настоящие Эрнсты хладнокровны, они не нуждаются ни в чьей защите; движимые неумолимым честолюбием, они готовы пожертвовать всем и вся для достижения цели, которую перед собой поставили. Через шесть месяцев Диана заявила, что уезжает.
Я долго не видел ее и ничего не слышал о ней. Я не волновался за нее. Затем, через три месяца, она появилась снова без предупреждения. Она открыла мне, что ей представляется единственный случай составить себе состояние, и она пришла одолжить у меня денег. Разумеется, я ответил, что она сумасшедшая, и у нас вышла гнусная сцена; я ударил ее.
Он прервался, чтобы выпить глоток виски, затем продолжал рассказ, который он, видимо, старался передать с малейшими деталями.
— После ухода Дианы, лейтенант, должен признаться, я испытал некоторые укоры совести. В конце концов, она была моей родственницей. Позже она вернулась еще раз. Она приехала в три часа дня в состоянии неописуемого ужаса, но она не из тех, кто преувеличивает все из-за мелодраматического эффекта! В течение первых десяти минут она неразборчиво что-то лепетала. Когда, наконец, мне удалось ее немного успокоить, она сказала, что ее план обернулся катастрофой и что он ищет ее, чтобы убить. — Эрист медленно покачал головой и вздохнул. — Разумеется, я спросил, кто был этот «он», но она ничего не хотела говорить. Она только повторяла, что ей надо спрятаться, что ей надо найти место, где бы она чувствовала себя в безопасности; что у меня ей нельзя оставаться, здесь ее найдут. Она упала на колени и умоляла меня помочь ей. Сцена была довольно отвратительная, но отчаяние моей племянницы было очевидным. Тогда мне пришла одна мысль...