— Спасибо, — сказал им Филин поверх Лизиного плеча. Лиза вдруг поняла, что за неделю он здорово отвык говорить. И ещё она поняла, что за такое «спасибо» можно ещё разок по зачарованному городу пройтись.
— Не знаю ничего более весомого, чем благодарность волшебника, отметил Полли, поклонившись Филиппу так, что почти половина бороды оказалась на полу.
— Лопухи, нежно сказал Филин, глядя на Лизу и Лёвушку. Остолопы…
— Что?! — возмутился Лёвушка, добравшись наконец до очков. — Я прошу прощения, но почему мы лопухи и тем более остолопы?
— Сейчас, — пообещал Филин, от души потягиваясь. — Тьфу! — он поглядел на клетку, которая стала совсем нестрашной и валялась на полу, явно подумывая её пнуть. — Зачем сюда полезли? — он махнул рукой. — Ладно, сам хорош… Да, ещё: шаль!
— Что шаль? — не поняла Лиза. — А, эта, чёрная…
— Её что, снять надо было? — догадался Лёвушка. — Так мы же хотели как лучше!
— Чтобы вас никто не заметил! Нас же поймать могли!
Филин с досадой замотал головой. Почти на двести семьдесят градусов.
— Сейчас разговорюсь, — пообещал он, — и…
— Ах вот оно что! — воскликнул Лёвушка. — Шаль колдовская? Поэтому вы без неё…
— Именно, — кивнул Филин и присел на край бассейна. — Поэтому я без неё.
— Зато сюда попали, — храбро возразил Лёвушка.
— В «да-нет» могли сразу сыграть, — Филин снова мотнул головой. — А в Сокровищницу почему не взяли? Эх! Решили, что птица — она птица и есть? А подумать?!
Лиза с Лёвушкой переглянулись и смущённо уставились в пол. Да уж, остолопы…
— И главное — бублик где? — грозно вопросил Филин. — Меня же неделю не кормили! Что ж на смертника-то добро переводить. А вот вы могли бы и сообразить, что расколдованные птицы тоже едят!
При этих словах Дис даже подпрыгнула от желания что-то сказать, но только всплеснула руками и промолчала. Прочие гномы переглянулись и зашептались.
— И люди тоже едят, — ответила Лиза, начиная обижаться. — И гномы. И вообще, что вы на нас шумите, Андрей Петрович? Между прочим, если бы не мы…
— Сидел бы я по сю пору в клетке в дворцовом подвале и ждал, когда мне шею свернут, — печально произнес Филин. — Всё, с этой секунды начинаю всё делом отрабатывать. Только не называй меня здесь Андреем Петровичем, я могу не отозваться. По эту сторону Моста я Филин. Так, — сказал он, хлопнул себя по коленкам и пружинисто поднялся. — Сейчас нам надо в Сокровищницу. Сочетание короны и дракона было бы сейчас очень кстати.
— Андрей Петрович! Ой, Филин! — взмолилась Лиза. — Не могу я так! Объясните!
— Не могу я сейчас объяснять! На месте всё расскажу! Лиза, идём в Сокровищницу. А вот тебе бы, Лёвушка, туда не надо, там всё-таки водопад…
— Нет уж, пойду, — воинственно напыжился Лёвушка. Ему очень не хотелось оставаться.
— Гномы славятся своей упёртостью, — пожал плечами Филин, — и ты в этом смысле ещё ничего, в тебе гномской крови всего-то одна тридцать вторая…
— Постойте! — топнул ногой Болли. Куда вы пойдёте? Там, в галереях, такое, а им без нас?! Эй, ребята, закрывай двери, никуда мы их не пустим!
Гномы кинулись исполнять приказ.
— Здрасьте пожалуйста! — с досадой воскликнул Филин. — С каких это пор мы ваши пленники, а, любезные гномы?
— Безумцев связывают, сударь, чтобы они сами себе не навредили, — ласково сказал Ньярви. — Берите нас с собой, или мы вам двери не откроем, так и знайте.
— Конечно, если вы с нами пойдете, вам будет спокойней, — помолчав, сказал Филин, — но я уверен, что мы втроём дойдем до Сокровищницы и вернёмся обратно. За кого вы меня держите, в конце концов? За птицу безмозглую, пять кило пуха? Или вы думаете, — уж простите, — что я не сумею открыть эти ваши двери, если вы упрётесь? — вкрадчиво добавил он. — Учтите, любезные гномы, времени-то у нас катастрофически мало и больше не становится, так что…
— Гномы, милые, — взмолилась Лиза, — не ходите с нами, пожалуйста! Против магии ведь магические средства нужны, а не топоры — правда, Андрей Петрович… Ой, простите, Филин?
— Уважаю, — прошептал ей на ухо Лёвушка.
Гномы тихо расступились
— Вот и славно, — кивнул Филин. Будем часа через полтора-два. Побежали.
И они побежали.
«Весь день бегаем! — пропыхтел Лёвушка в спину Лизе. — Спорим, норму физкультуры за целую четверть мы уже набегали?»
К Лизиному удивлению, очутившись за северными воротами, Филин к реке и к лодкам не свернул, а двинулся прямо по вымощенной каменными плитами галерее. Было тихо, только вода журчала вдали, и совершенно пусто.
— Мы что, пойдем напрямик? — осторожно спросила Лиза. — Но гномы говорили…
— Уху, — совершенно по-птичьи подтвердил волшебник, резко оборачиваясь. — Так быстрее, сама знаешь.
— Но там же это… Левка, как оно называется?
— Святилище, — мрачно пропыхтел Лёвушка, — которое провалилось. Тебе ещё плохо было, когда мы мимо проплывали.
— Ничего, как-нибудь, — коротко ответил Филин.
Поначалу они шли молча, и каждый шаг давался Лизе с огромным трудом. Ноги были как ватные, сердце колотилось, и всё время казалось, что вот сейчас случится что-нибудь страшное — завоет из ниоткуда на разные голоса колдовское эхо, высокие своды галереи прорастут страшными клыками сталактитов и сталагмитов… Но ничего не происходило. Древние стены молчали, словно прислушиваясь к быстрым, четким шагам волшебника. Лишь однажды из-за поворота поползли было какие-то непонятные тени, но Филин очень тихо и спокойно сказал им: «Куда, дурынды?» — как будто перед ним были не подземные мороки, а стая глупых дворняжек-пустолаек.
И тени исчезли, будто их и не было.
«Ну и ну, — подумала Лиза. — С Андреем Петровичем по подземельям ходить — совеем другое дело… То есть страшно, конечно, но совсем не так, как с гномами, и вообще, похоже, его даже стоны тут побаиваются… или просто помнят?»
— Расскажите-кa мне, что там за дракон, — вполголоса сказал Филин. Гномский фонарик качался в такт его стремительному шагу, и Лиза с Лёвушкой могли угнаться за волшебником только бегом. Для человека, не евшего неделю, бегал он поразительно быстро.
— Это отдельная история, — на всякий случай шепотом ответила Лиза. — Там сидит такой Костя Царапкин…
— Царапкин? — спросил Филин, не оборачиваясь. — Ну и ну. А он не Конрад случайно?
— Конрад, только совсем недавно. А до этого был Царапкин. Мы с ним в одном классе учимся… Учились…
— Учитесь. Да уж, то ли мир тесен, то ли прослойка тонка. Бедный Конрад, — загадочно высказался Филин.
— Он там сидит и обратно в человека превратиться не может.
— Да? Чтоб этого Myтабора молотом да к наковальне! Ладно, поспособствуем, — проворчал на бегу Филин. — Надо же, нашли-таки себе дракончика, мерзавцы… Интересно, чем они ему голову задурили… Хотя нет, неинтересно, дурят-то всегда одним и тем же, а обдуряемые методично наступают на одни и те же грабли… И ведь сколько дорожных знаков стоит по белу свету: «Осторожно, грабли!» — не помогает!
— А вы что, расколдовать его обратно в человека сможете? — пропыхтел Лёвушка.
— Попробую, — ответил Филин. — Так, — сказал он совсем другим голосом и остановился. — А ведь этого поворота здесь отродясь не было.
— Кирн говорил, что карты теперь врут, — сказал Лёвушка.
— То есть не то слово, — отозвался Филин, снова устремляясь вперед. — Поэтому гномы теперь далеко от дома не уходят… Понимаете, они жить-то вместе могут, а вот работать всегда уходили подальше — потому что кузнецу одно нужно, а картографу, скажем, — другое. А теперь они вон как нервничают от тесноты-то, бедняги…
Звук шагов вдруг стал каким-то гулким. Лиза остановилась и осторожно притопнула. Ну да. Как крышка в погребе…
— Что? — обернулся Филин. — А, не бойся, не провалишься.
— А почему пусто? — спросила Лиза.
— Хе-хе, — усмехнулся Филин. — Сказать — не сказать? Впрочем, вы ребята уже стреляные. Это, коллеги, гномское кладбище. — Он опустил фонарик, и желтоватое пламя осветило вытертые мраморные плиты. Впереди потолок понижался и видна была стрельчатая арка. За ней было темно.
— Лизка, не визжать, — поспешно сказал Лёвушка.
— Не буду, — мрачно пообещала Лиза, пытаясь усилием воли преодолеть дрожь в коленках. — Только место для кладбища довольно неподходящее…
— Ну, гномы же — не люди, — пожал плечами Филин. — Они считают, что покойничку веселее, если он слышит над собой шаги живых. Не знаю по-моему, что-то в этом есть… Вон впереди выход в их главный церемониальный зал, так там весь пол — сплошняком могилы, сейчас увидите, если не будет никаких шуточек..
А ведь они будут, добавил он потом, посветив фонарем под арку.
— Стойте, велел он, осторожно прошел под ней и огляделся. Рыбы и розы, что делается… — и тут от его голоса во все стороны полетело гулкое эхо.
Лиза осторожно сунула нос следом и чуть не ахнула. Зал был огромный, в слабеньком пламени свечки он казался бесконечным, потолка попросту не было видно, а в центре зала зиял тёмный провал. Собственно, от всего пола осталась полоска вдоль стены шириной шага в полтора.
— Пол провалился, — констатировал Лёвушка.
— Чёрта с два, — мрачно отозвался Филин.
— Два… А… А… — отозвалось эхо.
— Гораздо хуже. — Он осторожно наклонился над провалом и отпрянул, едва не потеряв равновесие и ухватившись за стену, чтобы не упасть. Фонарик от резкого движения погас.
— Это здесь! — пискнула Лиза и замерла. Снова, как и в прошлый раз, все звуки стихли, как будто их подушкой накрыли, остался только ужасный скрежет и шелест растущего мертвого дерева и еще гадостное чмоканье и чавканье чего-то то ли живого, то ли не совсем… — Как тогда! Будто что-то растет!
— Гори-гори ясно, — послышался в темноте голос Филина, и свечка в фонарике снова загорелась. — Чёрный Замок. Да, это здесь, только не прямо здесь, это совсем в другом мире.
— Параллельное измерение? — спросил было Лёвушка, но внезапно побледнел и тихо сказал: — Я его тоже чувствую…