«Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими».
Анастасия Лаврентьева
Спонтанное часто лучше запланированного: Сергею Викторовичу внезапно захотелось шашлыка, решили не откладывать и пожарить немедленно; на запах вышли гулять даже те, кто до этого категорически отказывался.
Александр Дмитриевич попросил позвонить его жене: пусть срочно приезжает, чтобы вместе есть сосиски с коньяком; Наталья Ивановна захотела шампанского и сказала, что это самый лучший день и сегодня она празднует жизнь, тем более, слава богу, готовит не она.
В общем, день незапланированной радости! Фотографий мало, жирными руками телефон держать скользко…
Екатерина Чекмаева
Когда собираешься в круг для лото – это как большая семья со всеми оттенками взаимоотношений. Кто-то с кем-то слегка флиртует (и дарит свои призы), мужчины ревнуют за внимание друг к другу, а кто-то изо всех сил мечтает выиграть заветный подстаканник…
Особенно меня поражает Любовь Ивановна. У нее деменция: она забывает, путается, первое время всего пугалась, но в лото с первого раза захотела играть. И поразительно: на концертах, мастер-классах с ней нужно быть рядом и поддерживать, но за столом с лото никто не заподозрит, как ей сложно по жизни! Она собрана, тщательно следит и в каждую партию обязательно выигрывает один из призов!
Сын объяснил, что в детстве мама часто с ними играла в лото. И каждый вечер Любовь Ивановна много всего выигрывает – и забывает. Когда мы ей говорим, что эти вещицы она выиграла в лото, – радуется как ребенок! И снова забывает.
И получается, что в памяти ее лото не остается, но жить у нас Любови Ивановне становится спокойнее и легче…
Надежда Фетисова
– Надя, вы должны мне помочь! Это важно! Вы же не можете мне отказать? Я же важнее всех ваших дел?
– Конечно, Валерий Олегович.
Так начался мой день. Валерий Олегович – моряк-подводник, служил в органах, пять раз был женат. Интересно: о нем сейчас заботится бывшая жена, с которой он в разводе пятнадцать лет. Улыбчивый и обаятельный человек. Все время и обо всех волнуется. Особенно о наших охранниках. При этом упрямый. Злится, когда перечишь.
Сегодня Валерий Олегович попросил помочь ему попрощаться с друзьями, с родственниками, попросить прощения и простить. Сначала думали написать сообщение с фотографией и отправить. Сочиняли. Покурили. Сочинили. Сфотографировались.
– А может, видео? – говорит. – И на память же им останется.
Отправила. Конечно, друзья заволновались. Тогда мы с Валерием Олеговичем устроили видеочат. Как оказалось, с кем-то он давно не виделся. И очень радовался возможности увидеться и поговорить.
Ольга Фоменкова
Хочу рассказать вам о нашем волонтере красоты Борисе. Стилист до кончиков ногтей. Манерный, называет меня «дорогуша», безмерно харизматичный и тонко чувствующий людей. Не вспомню, как попал он к нам, это было пару лет назад. Приезжает по первому зову.
Мамы наших подопечных детей его обожают не только за качество услуг, но и за душевные разговоры, которые ведутся во время наведения красоты.
Вчера впервые Боря подстриг ребенка на ИВЛ[13]. Очень переживали все: как это отразится на тонкой душевной организации мастера? Ведь он никогда не видел наших детей на ИВЛ и крайне волновался перед встречей. Мамы, естественно, очень трепетно относятся к стрижке своего ребенка и не хотят просто бритья под машинку.
Получилась стильная стрижка для малыша. Все прошло хорошо. Волнение выдавал лишь бесконечный поток шуток Бори.
Жалуюсь ему на свою появляющуюся проплешину на голове у челки. Борис вздохнул и так тихо и бережно произнес:
– Ну ты ж стареешь, звездочка моя маленькая…
Нюта Федермессер
Хоспис – это про жизнь, и если нам с вами по жизни не нравится диетическая еда, то и на хосписной койке, поверьте, нам захочется чего-нибудь вкусненького.
Моя мама, Вера Васильевна Миллионщикова, научила меня не откладывать радости на потом, ведь у наших пациентов нет этого «потом», любые желания надо исполнять сразу, пока не передумали, пока есть силы на радость: шампанское, погулять, снег потрогать или шашлык поесть, или прижаться к собаке, или футбол по телику.
Мы все остаемся собой на больничной койке, если дать нам эту возможность: если снять боль, если близкие рядом, если нет страха перед персоналом. И Резо – Резо даже в хосписе.
Поэтому плачет он по-мужски – скупо, но все-таки плачет, когда видит грузинские хинкали из ресторана, горячие, для него специально привезенные.
Пусть плачет, это же жизнь. На всю оставшуюся жизнь.
Анастасия Жихаревич
Говорим с А. Д. про погоду – в частности, про осень и ее величие.
– А какое время вы еще любите?
– Я метель люблю… Мы в деревне жили, в Псковской области, до школы километров пять и обратно столько же. Возвращаемся мы с одноклассницей домой, в шубах, в валеночках. Лет по одиннадцать нам, а я такая щупленькая была, тоненькая. До ее дома дошли, и уже подвывает да запорашивает. Меня оставляли в гостях, пока не утихнет, а я, напротив, домой собралась, километра полтора еще идти было… И такая вдруг метель поднялась – дальше руки́ ничего не разобрать. И вот подумайте, заблудилась. Уж не знаю, сколько я так ходила, но усталость жуткая накатила. Так и хотелось в снег присесть, передохнуть. Но из сказок я помнила, что именно этого и нельзя: останавливаться. Долго ходила так, в метели – только снег да ветер вокруг, – пока не стемнело и не заприметила я один огонек, раз сверкнувший. Я на его свет и пошла, в голове держала направление. И шутка ли – к улице своей выбралась! А там уже ищут меня, мама плачет. Меня на стул посадили, и я уснула тотчас, не помню, как раздевали меня…
– А. Д., это ж ведь жуткая история. Вы бояться метели должны, а говорите, что любите. Как же так?
– Люблю. А не знаю как… Понимаете, я ее всю про-жи-ла. И доверилась. Никого нет, кто лучше Свиридова метель понял. Я бесконечно его могу слушать. Именно «Метель»[14].
Анастасия Лаврентьева
Сегодня день рождения у Владимира Сергеевича, он с нами давно, у него сложная семейная ситуация, домой его не забирают, навещают крайне редко, и очень хотелось его поддержать и сделать для него душевный домашний праздник.
В итоге наш охранник Геннадий разучил новую программу, и на концерт в честь именинника захотели поехать практически все пациенты, что бывает крайне редко. Волонтер Надя передала шикарный подарок: смартфон, чтобы писать СМС внукам (родители их не приводят, а говорить по телефону Владимир Сергеевич не может из-за трахеостомы), другие волонтеры накрыли стол и под шашлычок и коньячок читали вслух то, что писал В.С.: о том, как он купался в детстве в Волге, о службе в Азии в погранвойсках, о самом вкусном плове из айвы и о любимых игроках «Спартака»…
Конечно, родных не заменить, но так радостно было видеть, как все старались внести свою лепту в этот день – и охранники, и медсестры, и волонтеры, и другие пациенты, всем хотелось сказать имениннику что-то доброе, обнять, чем-то поделиться…
Для нашего «дедушки полка» Владимира Сергеевича волонтеры раздобыли подарок от любимой команды с автографами и пожеланиями, очень хотели поднять ему настроение.
Он смотрел на подарок, разводил руками, качал головой и все повторял беззвучно: «Ну вы даете…»
Екатерина Обухова
– Катенька, душечка, да это же настоящая сказка! Сегодня банный день, м-м-м, как же меня хорошо искупали! И я лишь заикнулась, что для полного счастья я так хотела бы бокал шампанского с долькой темного шоколада… И вдруг вы! Как же вы узнали? Волшебники! Надюша, посмотри. Нам принесли шампанское! – говорит Ольга Петровна соседке по палате.
Надя просит мужа отодвинуть ширму, делает глоток и улыбается.
Счастье!
Нюта Федермессер
Игорь, первые два часа пациента в хосписе. Он госпитализировался в день пикника. Растерянный лежал на кровати в саду. Я подошла и спрашиваю:
– Ну как вы? Суматоха мешает освоиться?
Он:
– Я не понимаю, что происходит.
Я:
– Пикник, выпивка, мы всех новых пациентов так встречаем. Это мы вам surprise party подготовили.
Он:
– Да? Я думал, меня умирать сюда, а тут праздник. Да еще для меня…
Мира Тристан
Вчера, как обычно вечером, когда уже тихо, спокойно и многие отдыхают, заглядываю в одну из палат: Вера Тимофеевна свое одеяло полностью выпотрошила из пододеяльника, сбила все в большой ком и не может разобраться, что к чему.
Она не ходит, может только сидеть. При этом все у нее в порядке в голове. Все понимает и осознаёт действительность. Просто повышенная тревожность, которая к вечеру, видимо, усиливается. Спрашиваю, чем помочь и для чего она все это вывернула наизнанку.
– Не знаю, – отвечает Вера Тимофеевна, – тут два пододеяльника, и я никак разобраться не могу.
– Давайте я посмотрю, – говорю. – Пододеяльник один и одеяло одно. Всё в порядке. Сейчас всё заправлю.
– Да как же? Не может быть! Это что же я, целый час занимаюсь бестолковым делом? Это что же я делаю? Я что, дурочка совсем?
Для спокойствия Веры Тимофеевны расправляю и показываю отдельно одеяло, потом отдельно пододеяльник. И начинаю заправлять, даю ей в каждую руку по одному уголку заправленного одеяла, она крепко держит и внимательно наблюдает за мной. Потом мы вместе встряхиваем заправленное одеяло, я накрываю ее и оставляю в ее руках по уголку.
– Вы не волнуйтесь: наверное, ваше одеяло сбилось и вам сложно было разобраться. С вами все в порядке.
Она смотрит на меня взглядом абсолютно беззащитного ребенка, потом смеется и говорит мне: