Важно! Не спеши, заходя в палату.
Важно! Тот, к кому ты сейчас обращаешься, самый главный человек для тебя в этот самый момент.
Важно! Угощение должно быть не только вкусным, но и красиво сервированным.
Важно! Угощения нужно подбирать исходя из возможностей каждого человека: мягкое, протертое, жидкое и т. д.
Важно! Не рассказать, а дать увидеть.
Важно! Остановиться, помочь, покормить, и еще раз – не торопиться!
Важно! Позволить, а вернее дать пациенту возможность выбрать самому. И не важно, пусть это будет конфета из вазы или какая-то мелочь в корзинке.
Важно! Не «причинять добро», не навязывать, не настаивать, уважать желание и пространство другого человека.
Больше слушать, меньше говорить! Быть рядом в полноте! Дать сбыться другому человеку!
Валерий Першуков
– Аркадий Иванович, я вижу, вы сегодня с Тамарой Максимовной сидели рядышком и разговаривали. Нашли себе собеседницу?
– Не, ты что, знаешь как с ней сложно говорить! Она умная такая, у-у-у! Такие слова умные говорит, я даже половины не понимаю, сижу молчу.
– А чо тогда сидите?
– Наслаждаюсь…
Надежда Фетисова
«Я много где был. И в Республиканской, и в Третьей… Правда, мне больше в дурке понравилось, на балкончик курить выпускали на втором этаже. Правда, некоторые убегали, пытались. А мне хорошо, я тогда еще ходил. Гулять? Гуляли. Много. Осенью листья мели, зимой снег. Ага. Лопаты, мётлы выдавали.
А что?! Хорошо. Зато курили вдоволь… В некоторых палатах по пятнадцать человек лежало, полы мыли. Иногда санитарка, конечно, но в основном мы поочередно. Платно, конечно. А как еще? За постой врачу дать надо. Только в Республиканской бесплатно. Интересно у вас тут. Только приехал, а уже в лото играю».
Раньше он работал на кондитерской фабрике, не абы кем, в администрации. Последний год – в Москве, дочь перевезла из С., квартиру купила. Только сегодня поступил. «Мне бы покурить – и вся радость».
Другой жизни он не знает. Так искренне удивляется всему. Выиграл в лото простенький копеечный мобильник. После подзывает меня в сторонку: «Вы это… заберите, наверное; у меня денег нет, для вида же, я понимаю…»
Анастасия Жихаревич
Валентину Ивановичу семьдесят один. Некоторое время он был совсем без настроения, гулять выходил чернее тучи.
А тут как подменили: улыбается, участвует во всех наших активностях, мастер-классах, пикнике… Обсуждаем эти перемены.
«…И потом, знаете, Настя, так устаешь ждать кончины, что начинаешь просто жить».
Мира Тристан
Василий Фёдорович живет сейчас в двух мирах. В одном – реальном для него и нас, и в другом – только ему доступном. И странным образом они соединяются в его сознании вполне гармонично. Он может беседовать со мной (и узнавать меня) и одновременно с кем-то из своих близких или сослуживцев (служил в милиции).
Захожу в обед, лежит, скрестив руки на груди. Спрашиваю, как дела:
– Жду, – отвечает.
– Чего? – спрашиваю я.
– Когда помру.
– Не сегодня. Обедать будете?
– Тяжело нести будет.
– Что?
– Обед.
– Куда? – спрашиваю я, понимая, о чем он.
– Туда! – показывает глазами наверх.
– Сегодня вы туда точно не попадете, так что давайте обедать.
На другой день прихожу. Говорит со мной и с кем-то еще, видимым только ему. Спрашиваю:
– Пить хотите?
– Давай, а то во рту как лягушки насрали, – морщится.
– А вы откуда знаете, какой вкус у лягушачьих какашек? – подшучиваю я.
– Хех, так мы в детстве надували лягушку через соломинку. А она ка-а-ак даст назад! Значит, передув, – отвечает Василий Фёдорович со знанием дела.
– Так это у вас вкус, знакомый с детства?
– А то!
И все это очень серьезно.
«Серьезность человека, обладающего чувством юмора, в сто раз серьезней серьезности серьезного человека». А. П. Чехов.
Нюта Федермессер
Концерт в хосписе… Каждый раз думаю: кому это нужнее – пациентам или тем, кто для них поет?
Важнее тем, кто поет. Им всем это важнее, чем пациентам, потому что они боялись приходить в хоспис, боялись слова этого, а теперь знают, что у нас болеть, стареть и умирать, оказывается, бывает не больно, не стыдно, не одиноко и, значит, не страшно…
А пациенты, возможно, и не ждут концерта, но рады, что он случился. Артисты – наоборот: они ждали, боялись и… неожиданно победили свои страхи. Так круто!
Надежда Фетисова
– Марина Санна, вы невероятная красавица! – всплеснула руками волонтер Дина.
– Диночка, как думаешь: розовая или красная? – указывая непослушной рукой на помаду…
Марина Александровна поступила к нам из пансионата, уже очень давно не ходит, тонкие длинные пальцы не слушаются. Утопая в подушках, лежит красивая, хрупкая женщина с огромными глазами. С Диной вместе они любят петь песни Окуджавы, Визбора, Ады Якушевой… даже без гитары, даже во время еды.
Так случилось, что парикмахер слишком коротко подстригла волосы, и Марина Александровна расстроилось:
– Я такая некрасивая, эти огромные уши…
Тогда Дина придумала порадовать М. А.
– А давайте сделаем фотосессию профессиональную? Визажист, фотограф, свет… Вот увидите, вы – красавица невероятная!
Чтобы не смущать Марину Александровну, собрались в палате у окошка, неспешно сделали макияж, обсудили, подобрали аксессуары, продумали несколько образов и провели настоящую профессиональную фотосессию. А когда М. А. смущалась направленного на нее объектива, Дина тихо напевала самые любимые песни, М. А. подхватывала, и вновь все было хорошо…
Мира Тристан
Аня привезла много сладостей и разного необходимого для хосписа. Они с сестрой написали в чат соседей дома, где живут. И собрался целый чемодан.
Анин папа, Алексей, умер две недели назад у нас в хосписе. У Ани прекрасная маленькая восьмимесячная дочка, и Аня всегда приезжала к папе с малышкой. Мы ее все нюхали. Да, да, нюхали. Я как-то взяла ее на руки и пошла с ней гулять по хоспису, пока родные были рядом с Алексеем. Мы зашли к докторам, пошли к медсестрам, и все спрашивали: можно понюхать? Это такая терапия для персонала в хосписе…
Сегодня Аня сказала, что раньше, когда она думала о смерти, то хотела бы, чтоб это случилось быстро и внезапно. А сейчас, особенно после смерти папы, полностью изменила свое мнение. Она не хочет внезапности, потому что теперь у нее не осталось сожаления, что она хоть какую-то малость недодала отцу.
– Я сказала ему все, что хотела сказать. И сделала для него все, что только могла сделать. Не знаю, как бы мне сейчас было, если бы у меня не было такой возможности…
Надежда Фетисова
Хоспис каждый день учит чему-то новому. Например – быть счастливым здесь и сейчас, радуясь, казалось бы, мелочам.
Когда в новых очках видишь мелкие журнальные буквы и смеешься, читая вслух статью «Мой муж и его родственники».
Или можно не участвовать в мастер-классе, но быть вместе, гадать кроссворд, пока другие, закусив кончик языка, творят новогодние подарки или украшают бутылки с шампанским.
Когда пациент благодарит волонтеров хосписа за то, что те всячески «отвлекают от него» жену, потому что ему хочется, чтобы она улыбалась, потому что любит ее больше жизни, от ее улыбки ему легче…
Или когда дочь пациентки отходит от постели уходящей мамы буквально на тридцать секунд в холл, чтобы сделать вдох и улыбнуться трудягам-муравьям, обнять рядом стоящего, а потом с новыми силами вернуться к маме.
Где-то год назад жена нашего пациента сказала мне: «Наверное, это странно прозвучит, но я благодарна всему, что тут происходит. Попрощавшись с мужем, вышла в холл, а там концерт… И только так смогла выплакаться рядом с вами со всеми… я не могла плакать раньше, не получалось. Спасибо, что вы рядом и поддерживаете».
Быть счастливым, радоваться каждому дню и мелочам, плакать, отпуская.
Алексей Васиков
Бабушка Нина все первые дни в Доме милосердия лежала в палате.
Когда предложили кушать выезжать в столовую, засмущалась: «Я зубы дома забыла, думала – не понадобятся».
Потом подкрасились и сделали прическу. Сегодня гуляем, раскрашиваем и потягиваем чай с мятой через трубочку.
Мира Тристан
Из недавнего нашего разговора с волонтером о пациентке:
Я: «Я живу с пациентами настоящим. Хотя отчасти, немного совсем, знаю их прошлое. Я прохожу с ними часть этого пути, который здесь и сейчас, в настоящее время. Если я буду погружаться в их прошлое, мне гораздо труднее будет не осуждать их близких, не сожалеть о несостоявшемся у них и сложнее будет воспринимать их такими, какими их вижу и знаю я. А не какими они были в прошлом».
Волонтер Наташа: «Я тоже об этом думала. Потому что две картинки получаются совсем разные, как будто два разных человека. И я для себя поняла, что надо общаться с ней – той, которая сейчас».
Я: «Да. Но не умаляя ее прошлое, если она им делится. Тут тонкая грань: не погружаться самой – и при этом уважать ее прошлое, потому что оно ценно для нее…»
Надежда Фетисова
Сегодня поймала себя на том, что все «тележки радости» у меня были разные; и грустные зимние, и радостные, и взбалмошные суматошные, и душевные, а сегодня тележка была – светлая. От общения, от доброты, которой делились пациенты.
Людмила Михайловна за-ради общения готова съесть селедку, мороженое, арбуз, опять селедку, лишь бы с ней побыли еще и еще.
Сердце екает, когда она спрашивает:
– Вы уходите? А кто со мной побудет?
Марина Николаевна всегда радуется любому презентику как ребенок и благодарит, благодарит… Хотя благодарят, конечно, все. Всегда от этого неловко и стыдно: такую малую малость людям даешь, а они благодарны, как будто ты им полцарства подарил…