– Слушайте, ну что же вы делаете из этой богадельни?! Мне уже просто интересно, что вы еще придумаете!
Любовь Петровна так смеется – вы бы только слышали! – такой, знаете, емкий, иронично-саркастичный и звонкий смешок.
Но это предыстория.
А сегодня у нас какой-то сумасшедше-счастливый день. День красоты. К нам снова приехал «космический десант»: мастера маникюра-педикюра и парикмахеры.
Как же это чертовски важно для людей, скажу я вам! Сколько в этом заботы с одной стороны, и радости и принятия – с другой.
– Первый раз в восемьдесят девять лет сделал педикюр. Дожил, а?!
– Я пришла на одних ногах, а ушла на других! Не ушла, уплыла! Как это случилось? Легко-то как, девоньки!
– Так, подождите, а чем же я простыни рвать буду, все когти пообрубали!
– Слушайте, чесслово, у меня отродясь пяток таких не было. Ну не помню я, чтобы так до них дотрагиваться могла!
– На-а-асть, а массаж ног-то мне какой после сделали… блаженство-то какое!
– Н-да… это вам не десять минут за двести пятьдесят рублей для пенсионеров. Каждый мой волосок перебрали. Модная какая, а? Кофту мне надо! Розовую нарядную из дома принесли чтоб!
На педикюр многих пришлось уговаривать:
– Да ну, бросьте вы, как я такие ноги кому покажу. Я совсем себя забросила. Всё с мужем… дом – больницы, теперь вот хоспис…
– Да я сам уж как-нибудь. Людям на это нельзя смотреть. Наклоняться только не могу. Но нет, все равно сам уж как-нибудь.
– Ага, сейчас прям. Чего народ-то пугать!
Совсем меня разорвало от нежности, когда мастер Сергей, увидев ноги пациентов, с горящими глазами сказал:
– Ну вот, наконец-то есть с чем работать! (И взгляд вот этот горячий, что позволяет оценить любовь к работе по азарту при столкновениях с трудностями.)
Ну и пять копеек про обоюдную ценность.
Мастера, уходя, признавались, что где-то приходилось стоять в три погибели, что весь день не отрывались, спин не разгибали, в туалет забывали забежать, но вот усталости – никакой.
– Люди-то у вас какие! Позитивные, радуются, разговаривают, шутят, охают-ахают, благодарят! Я за деньги столько всякого наслушиваюсь, а тут просто так пришла – а жить захотелось!
По итогу: тридцать одна процедура (стрижки, маникюр, педикюр).
«Славная была охота сегодня!»
Мира Тристан
Сегодня сложный день. В такие суматошные и насыщенные дни в моменте не успеваешь осмыслить и только в конце дня останавливаешься и понимаешь / не понимаешь: как это вообще возможно? Переключаться тут же и быстро. Говорить, объяснять, информировать, утешать, смеяться, шутить, координировать.
Сегодня умерла Елена, та, что хотела попасть в Первый московский хоспис, чтобы познакомиться с Нютой. Ее близкая подруга была рядом все эти дни и плакала так, что ей стало плохо и нужно было побыть рядом хоть немного.
Нина с Ларисой Алексеевной не сошлись в интересах, возникло напряжение в палате, и нужно было поговорить с родными обеих. И они обе плакали.
К Нине пришли сестра и ма-а-аленькая племянница, девочка пяти лет, она так обнимала Нину и целовала и спрашивала меня, встанет ли Нина на ноги, что невозможно было смотреть, но ответить нужно было честно…
А тем временем везли мандарины к Новому году, звонили благотворители, Виктория Андреевна (пациентка) пела матерные частушки перед концертом… Концерт был очень зажигательным, праздничным.
И ты как будто бы едешь в автомобиле и переключаешь скорости. Вот тут, на светофоре, нужно остановиться и постоять. Затем включаешь первую скорость и едешь в гору, скорость маленькая, а сил затратить нужно много. И не каждая машина достигнет вершины, если мощи не хватает, скатываешься вниз.
Потом поехал по прямой – быстро и легко. Так и рулишь. Каждый день.
Анастасия Лаврентьева
Каждый раз перед праздничным мероприятием думаешь: надо ли это кому-то, вовремя ли, к месту ли…
Каждый раз – на ощупь, но потом, глядя на семью, которая весь вечер сидит, не размыкая объятий, слушает музыку; на малышей, которых родители не боятся приносить в хоспис; на то, как лежит у пациента на кровати собака и оба счастливы от этого соседства: и человек, и животное; на лицо Анны Ивановны, у которой только что исполнилось маленькое желание и которая похожа на пятилетнюю счастливую девочку в этот момент; на Марину Васильевну, которая знает все песни наизусть и просит мужа принести ей косметику, чтобы в следующий раз петь вместе с хором, как артистка; на сотрудников, которые выбегают посмотреть одним глазком праздничный концерт и обнять кого-то из пациентов; на волонтеров, которые в декабрьскую темную пору приходят на целый день в хоспис, чтобы поделиться теплом, несмотря на усталость, пробки, нервы и морщины, – и понимаешь, что всё именно так и тогда, когда нужно…
Надежда Фетисова
«Знаете, дорогая, вот эти двое пожилых людей, идущие за руку (говорит о пожилом пациенте и его жене, которые прогуливаются медленно нам навстречу), возможно, одна из самых красивых вещей, которые вы увидите в жизни; вы обязательно позже вспомните мои слова и со мною согласитесь. Разве может быть что-то дороже, чем родное плечо рядом, близкий человек, идущий рука об руку с тобой в столь преклонном возрасте!
Мне иногда очень больно и обидно, что молодые люди переоценивают себя, свои силы и будущее и недооценивают жизнь! Часто люди думают, что бессмертны, но это не так. Я так рада, что попала в это место… жаль, что по такой болезни; но не заболей я – и не узнала бы, что такие места бывают… А люди, а какие обходительные охранники, ну надо же, даже охранники!!!
Мне кажется, здесь все такие, и невозможно ни одного найти злого человека. А как готовят! Вчера вот яблочное пюре принесли, а оно такое тепленькое, свежее, будто дома кто-то сделал. А вот сейчас я гуляю, воздух, и мне так хорошо!»
Это Ирина Сергеевна вчера на прогулке…
Мира Тристан
У Глеба Григорьевича во вторник был день рождения, восемьдесят пять лет. Г. Г. интеллигентный, спокойный человек. Много лет прослужил в авиации, три тысячи три прыжка с парашютом. Приехали его товарищи, поздравили, вспомнили былое.
Сегодня он после ванны попросил пятьдесят граммов водки. Согласовала с доктором и принесла. Махнул стаканчик и удивился, что в нем действительно водка. Закусывая пирожком, говорит: «Мне позавчера восемьдесят пять исполнилось, а сегодня уже восемьдесят шестой пошел. Жизни осталось так мало».
Потом начал вспоминать о службе, боевых дежурствах, об авиации. Я говорю:
– У вас багаж жизненный такой огромный, а наставником вы были, многих научили?
– Очень многих, – отвечает.
– Так сколько же сделано вами! Это важно! – говорю ему.
– Да, но жить осталось… Как говорят в авиации: пи…ц подкрался незаметно!
И засмеялся. Чувство юмора помогает жить.
Екатерина Обухова
Сегодня вечером я зашла в зоомагазин купить наполнитель для клетки с попугаями, которые живут у нас в хосписе. На кассе ко мне обратился менеджер с просьбой: «Купите, пожалуйста, животных, мы продаем со скидкой 80 %, завтра нас закрывают!»
Мы с коллегой Олей взяли в хосписе переноску и тут же вернулись в магазин.
После того как мы поделились в чате хосписа новостью о животных, которых распродают, пациентка Варвара Николаевна предложила купить нам еще и шиншиллу.
Я побежала в магазин в третий раз. Так у нас появились шиншилла и еще три волнистых попугая.
Жизнь продолжается.
Анастасия Жихаревич
Если нельзя, но очень хочется, то… в хосписе это как-то само работает.
Виктор, наш пациент, рассказывал, что много лет работал в ресторанах Петербурга, что пел, что, когда поправится, придет со своими друзьями к нам.
Я предложила не откладывать. Думал Виктор довольно долго. Мне приходилось и пациентов к нему «подсылать». Наталья Семёновна действовала очень по-женски: «Виктор, вы такой галантный, даже представить страшно, как вы поете». А мне Н. С. говорила: «Настя, а ты его никакими вкусностями не угощай, пока не споет!»
И вуаля! Виктор согласился. Его супруга привезла аппаратуру, наряд (ну естественно!). А мы уж тут со своей стороны тоже постарались…
И уж когда на информационной доске я написала: «Концерт»… Ну короче, тут коллеги поймут.
Мира Тристан
Елене Михайловне девяносто шесть лет.
– Давай, давай, – каждый раз говорит она, когда я к ней подхожу.
А «давай, давай» означает: помоги мне сесть.
– Вот бы посидеть немного, свесив ноги, – просит она.
Так и сегодня.
Подошла к ее соседке (она глухонемая) и жестами разговариваем (как можем), а Елена Михайловна:
– Давай, давай!
Подхожу.
– Дай хлебушка с водичкой.
– А может, с молоком?
– Да, если есть. Очень люблю.
Все приношу, она зажимает кусок хлеба в руке и с таким наслаждением ест, большими кусками набивая рот и запивая молоком. (Сразу оговорюсь, не голодная.)
А потом посидеть, свесив ноги, «потому что неприлично же лежать, когда ты сидишь рядом, и потому что вообще, чего ж лежать, двигаться надо».
Ужин принесли, съела немного, сыта.
– Ем уже через силу.
Еще посидела немного.
Вот пока поила молоком, слушала ее, смотрела и думала: как немного нужно человеку – хлеб и молоко, и даже если с водичкой, все равно вкусно (так говорит Е. М.). А еще посидеть, свесив ноги, и чтобы сынок пришел и «утащил меня домой». А еще чтоб добрые люди были рядом.
– Как же много вас, добрых, хороших, красивых! Господи, как же вы рядом оказались?!
Уложила ее обратно, подоткнула подушки, подвинула штору на окне. Смотрю: затихла, успокоилась.
– Ты к Нине сходи. Она недалеко живет. Третий дом отсюда. Скажи ей, пусть придет.
Анастасия Жихаревич
Захожу к Л. А. Стучу, спрашиваю разрешения войти. Кивает. Представляюсь, рассказываю, кружусь, суечусь. Л. А. молчит, смотрит.