К каждому постоянно приходили их большие семьи с провиантом: жены, дети, внуки, общались между собой, обменивались рецептами хаша и хашламы.
Понемногу оба Арменовича тоже начали общать-ся из-за ширм, но в основном часами спорили (и порой на повышенных тонах, так что приходилось заглядывать в палату и проверять, не пора ли разнимать) – про политику, экономику, вред курения и про то, каких писателей можно считать великими.
И вот в один прекрасный день Гагик Арменович захотел помыться в ванной, и его повезли прямо на кровати в специально оборудованную комнату. По дороге он говорит: «А ну-ка подвезите меня к этому упрямцу!», имея в виду своего соседа.
Медсестры с некоторой опаской подвезли кровать максимально близко к кровати Ашота Арменовича, и… что это была за встреча! Они протягивали друг другу руки, обнимались, плакали, смеялись, говорили что-то по-армянски. Мы стояли рядом и плакали и смеялись вместе с ними… Но каково же было наше удивление, когда вечером того же дня мы опять услышали жаркие споры из их палаты. Вот такая вот горячая армянская мужская дружба!
Гагик Арменович с первого дня в хосписе грезил изданием книги со своими рассказами, жил этим буквально. Он когда-то в юности издавался в Армении, потом писал в стол много лет, а приехав в хоспис, с порога заявил, что мечтает о книге.
Мы подключили волонтера-филолога Олю и мою подругу Алёну из Екатеринбурга, в то время она работала в издательстве. Честно скажу, было непросто: Гагик Арменович отстаивал свое ви́дение очень энергично, и все участники этой авантюры в процессе работы над книгой выучили армянские ругательства. А врачи хосписные только диву давались – откуда столько жизни и энергии в уходящем человеке, как будто он договорился с кем-то там наверху об отсрочке…
И вот спустя полтора месяца работы мы принесли ему только что вышедшую книгу и замерли в ожидании вердикта (накануне ночью не спал никто из нас).
Гагик Арменович долго гладил обложку, на которой изображен он и его маленький сын, идущие куда-то вдаль по дороге, а потом заплакал, разулыбался, и мы выдохнули… А он схватил ручку и начал подписывать и немедленно дарить: соседу по палате – за терпение, издателю в Екатеринбург – за то, что захотели помочь незнакомому человеку, родственникам – за любовь, медсестрам и врачам – за то, что изо всех сил поддерживали в нем жизнь все эти полтора месяца…
В общем, тираж почти полностью разошелся за полдня. Ну и, конечно, отмечали это событие всем хосписом – сначала пирогами, а потом приехали его дети, внуки, друзья детей, варили в саду хосписа потрясающую хашламу, и к вечеру не осталось ни одного неохашламленного…
Гагика Арменовича не стало спустя месяц после выхода его книги, и мы еще о многом успели поговорить и много чего отпраздновать. От него осталось мне армянское присловье «цавт танем» – «возьму твою боль»…
Книга его стоит в хосписной библиотеке на видном месте, но и без нее невозможно не вспоминать этого человека, так любившего жизнь…
Валерий Першуков
Оля – бухгалтер. А бухгалтер тоже хочет быть волонтером.
Пришла она впервые осенью, ближе к зиме, около семи вечера. Сказала, что хочет помогать в хосписе, но сможет делать это только в будни и после работы. Координатор тяжело вздохнул.
Зимой и к вечеру жизнь в хосписе замирает: кто-то из пациентов уже спит, кто-то смотрит телевизор, кто-то читает перед сном. Оля мужественно приходила по вечерам в течение месяца-двух, а потом призналась, что не уверена, будет ли приходить дальше.
– Я бы и рада ходить, но по вечерам дел мало и мне каждый раз неудобно, что я сваливаюсь на голову координатору, когда он уже устал после беспокойного дня и должен идти домой, а я прошу его найти мне хоть какую работу и задерживаю. Мне бы что-то понятное и стабильное.
– Тогда нам придется это придумать, – почесал затылок координатор и пригласил волонтера Олю присесть за стол. Через час все было придумано.
На следующей неделе в понедельник, ровно в 19:00, Оля и примкнувшие к ней волонтеры организовали игру в лото: сначала чаепитие с волонтерскими угощениями, затем сама игра командами с призами победителям, потом старые песни о главном под аккомпанемент гитары.
И так каждый понедельник! Вот уже почти семь лет с перерывом на ковидный карантин Оля и компания проводят лото для пациентов! Поначалу приходили всего несколько пациентов, потом желающих прибавилось. Через пару месяцев пришлось купить в холл большой круглый стол специально для вечерних посиделок.
– Представляешь, – хвалится мне Иван Иванович, встретив в коридоре отделения, – вчера в лото пять раз мы выиграли: вот смотри, сколько призов заграбастал! Сейчас приедет внук, похвастаюсь перед ним, неудачником!
И смеется.
– Смотрите, увижу, что играете на деньги, накажу, – поддерживаю я игру.
– Не, ну мы же опытные люди, никто не увидит, – подмигивает он мне единственным глазом.
Мира Тристан
Когда боль лишает сна, аппетита, света, жизни – человек ничего не хочет, ему не важно, как он выглядит; главное, что сейчас ему нужно, – это чтобы не было больно.
Когда к нам поступают женщины с болью, они ничего не хотят; но когда боль отступает, краски жизни возвращаются, снова хочется быть привлекательной, красивой, женственной. Хочется маленьких женских радостей. Поймите, здесь нет мелочей. То, что может казаться мелочью, безделицей для другого человека, для наших пациентов имеет огромное значение. Это очень важно.
До того, как случилась болезнь, у Елены было много увлекательных желаний. Ну например, выучить испанский язык и научиться управлять тренировочным самолетом. Во время нашего знакомства я задала вопрос: какие есть интересы сейчас, чего хотелось бы? «Трудно сейчас с интересами, – ответила Елена. – Ничего не хочется». И всё.
И ты не знаешь: как дальше? Как не стать навязчивой с предложением почитать, послушать концерт, посмотреть фильм, погулять – но и не оставить человека один на один с болезнью в стенах хосписа?
Через пару дней захожу поговорить и заодно так, между прочим, говорю, что к нам приходит сегодня парикмахер: может, есть желание подстричься? Нет. Но… вот если бы педикюр, а то самой сложно с этим сейчас справиться.
Есть желание!
Начинаем искать мастера. На наше счастье, сразу откликнулась волонтер Лиана. В палате включили музыку, подготовили все необходимое, расположились, и начался процесс. Видимо, в силу своей профессии феи красоты – обворожительные девушки с чувством такта. Лиана сделала маникюр и педикюр. Елена выбрала яркий красный лак. Когда работа была закончена, у Елены сияли глаза. «Сразу хочется надеть украшения, я их очень люблю», – говорит она. А еще через неделю Елена решила сделать стрижку. Результатом осталась очень довольна.
Позже она рассказала о том, насколько важна для нее эта возможность привести в порядок ногти и прическу. «Я не готова была приехать в салон в инвалидном кресле; и люди, которые привыкли видеть тебя здоровой, не готовы правильно реагировать на эти изменения. На лицах будет жалость и любопытство, а это не та реакция, которую хочется видеть».
В этот же день, разговаривая с дочерью другой пациентки, которую скоро выпишут и которой понадобится инвалидное кресло, слышу ту же историю. Что кресло, конечно, необходимо, но мама не сможет на нем выехать во двор на прогулку. Мама в этом доме живет много лет, и все соседи знают ее сильной, волевой женщиной. И вот она должна теперь предстать перед ними слабой и немощной… Она не хочет, чтобы за ней ухаживала сиделка, потому что это она всем помогала в своей жизни, а теперь помощь требуется ей самой.
Другая наша пациентка, Лариса, так и не смогла до конца своей жизни выйти на улицу, потому что не могла позволить себе сесть в кресло. Говорила: «Я только своими ногами».
И сколько таких историй!
А как сложно сходить в подгузник, когда уже нет сил, чтобы встать и пересесть на стульчак… Взрослому человеку в здравом уме это сделать настолько психологически сложно, что многие из последних сил просят поднять их и помочь сделать это естественным способом. И вот здесь нужно столько такта и терпения и родственникам, и медперсоналу!
В общем, начала как-то о боли физической, продолжила о красоте, а заканчиваю болью психологической. Это лукавство, что мы можем понять, насколько человеку тяжело. Сказать: «Я вас понимаю» – несложно. Пока человек не испытал это на себе, ему не понять…
Но проявить сочувствие и такт, видеть, слушать и услышать, помочь и поддержать – это всегда в наших силах.
Надежда Фетисова
Новый пациент Игорь Иванович.
– Доброе утро, Игорь Иванович, меня Надей зовут.
– Ну здравствуй, что тебе?
– Хотела с вами познакомиться.
– Когда я молодой был, я еще знакомился, а сейчас-то чего… Ну пошли знакомиться.
Берет меня за руку, идем в зимний сад. Сел за рояль и играл минут сорок по памяти.
– Сложно сейчас, болезнь плохая, пальцы совсем не слушаются. Всю жизнь играю. В сорок пятом мама достала пианино, посадила нас с братом: играйте. Брат-то мой не захотел, а я вот всю жизнь… Жизнь начал с пианино, с ним и закончу.
Татьяна Лобанова
В одном из хосписов наши волонтеры придумали «коробку желаний» и попросили пациентов написать свое заветное желание и опустить бумажку в коробку.
На другой день мы разбирали эти записки с мечтами, и когда в одной из них прочли «Познакомиться с Николаем Цискаридзе», то сразу поняли, кто это написал, – пациентка Алла очень любила балет и восхищалась Николаем Максимовичем.
Наш волонтер сделала у себя в соцсетях пост, что у одной из пациенток есть такая мечта… Я помню, что в тот момент очень скептически к этому отнеслась. А через два дня волонтер сообщила, что с нею связались и попросили телефон сотрудника хосписа, где лежит эта пациентка.
Николай Максимович приехал с букетом цветов, Алла об этом не знала, это был для нее настоящий сюрприз! Собрался весь персонал хосписа, было много фотографов, но после небольшой торжественной части мы оставили их поговорить наедине.