— То ли дело — мы! Поистине — ювелирная изощренность. Бедные, бедные немцы… Я говорю о той парочке идиотов, нанятой нами. Несчастную сиротку пожалели.
— Это и называется креативом, Прокофьич. Хотя спорить не буду, план требовал доработки. Швейцарские полицаи вычислили этих фрицев без особых проблем. Мы не учли того, что немцы и работать будут по-немецки, совершенно ничего не опасаясь: подлинные номера на машине, подлинные паспорта… — посетовал Сергей Ашотович. — Ведь они полагали, что делают благое дело — спасают сироту хотя, почему-то без очевидного желания самой несчастной… — он усмехнулся.
— М-да, — вздохнул Станислав Прокофьевич, — только все это теперь для нас — пустая болтовня. Мы так и не знаем, кто стоит за похищением… Вернее, перепохищением девчонки.
— Ничего, скоро узнаем, — успокоил его Сергей Ашотович, кивая на компьютерные мониторы. — Предполагаю, эти люди скоро выйдут на Вакариса, а он у нас теперь, как можешь видеть сам, на полном контроле. И телефон его прослушать можем, и электронную почту проконтролировать… Хотя и не просто это было осуществить, но не зря мы держим при себе целый штат спецов! Не забывай, что мы — КОНСОРЦИУМ, НФК!
Глава 7Шокирующее разоблачение
Несколько лет назад врачи посоветовали Валентину Петровичу плавать как можно больше, а врачам — именно этим, из спецполиклиники — он склонен был доверять. Что ж, плавать, так плавать! Благо, в свое время он позаботился о постройке бассейна в своем подмосковном замке.
Звонок Вакариса застал бывшего вице-премьера как раз в тот момент, когда он балдел, лежа с закрытыми глазами в воде на спине и слушая красивую, медленную, слегка приглушенную водой музыку. Под ритм такой ненавязчивой мелодии текли и мысли: лениво, медленно.
«Может, приказать Андрюше вызвать девочек?» — вяло шевельнулось в голове. В былые времена бассейн без них для Валентина Петровича был как пиво без креветок. Но сейчас, как только он представил себе их веселые повизгивания и неравномерную волну, поднимаемую маленькими девичьими ладошками, желание звать Андрюшу сразу пропало. Не до девочек! Валентин Петрович не любил суеты. С недавних пор ему вдруг захотелось спокойствия и тишины, нарушаемой, быть может, лишь такой вот красивой музыкой… Наверное, годы брали свое. А может, он просто пересытился бессмысленным бегом в колесе отечественной так называемой светской жизни. Ну, немного осталось. Вот если на ближайшей встрече с премьером ему вновь предложат занять достойную государственную должность, то останется сделать еще один рывок — сорвать последний, солидный куш, которого хватило бы на безбедную старость где-нибудь в Швейцарии… Миллионов, эдак, быть может, сто! Грядет Олимпиада, деньги в нее вбухиваются, как в бездонную бочку. Нужно успеть и ему подставить свою пригоршню под струю золотого песочка, пока факел с постоянно затухающим олимпийским огнем путешествует по стране. Но все будет зависеть от того, в каком свете он сейчас предстанет перед премьером: человеком из команды Близнецов или гордым политиком-одиночкой. Эх, знать бы наверняка, какие наверху планы относительно их КОНСОРЦИУМА! Если верить Руслану, то…
— Валентин Петрович! Валентин Петрович! — вместе со звуком легкого плеска воды влился в его уши голос Вадика, охранника.
Тому позволялось заходить сюда лишь в крайнем случае. Валентин Петрович не любил плавать, доверчиво подставляя свое тщедушное тело под равнодушные, а порою — как иногда казалось ему — презрительные взгляды охранников. Нужно было случиться чему-то экстраординарному, чтобы те осмелились потревожить своего босса.
— Что такое, Вадим? — недовольным голосом осведомился тот у секьюрити, лениво переворачиваясь в воде на живот.
— Телефон, — лаконично ответил охранник, протягивая трубку.
— Андрюша ответить не мог? — проворчал Валентин Петрович, подгребая к бортику.
— Они вышли, — подобострастно ответил Вадим, — но наказали, если будет звонок, ставить вас известность. Будто бы какого-то важного звонка вы ждете.
Валентин Петрович хмыкнул:
— Хм! Важного… Что в нашей жизни может быть важнее спокойствия? А эти звонки… Брось-ка, вон, мне полотенце, — пока он промакивал им руки, лицо и лысину, осведомился: — И кто ж посмел меня потревожить? Как представились?
— Какой-то Вакарис, — проинформировал Вадим шефа.
— Ох ты! — резко оживился тот и быстро протянул руку за телефоном. — Алле!
В трубке, действительно, послышался голос Вакариса:
— Добрый день, Валентин Петрович. Я по поводу вашего предложения.
— Да-да, слушаю, — деловито бросил в трубку бывший-вице-премьер.
— Могу ли я убедиться, что с моей дочерью все в порядке? — прежде чем перейти к делу, осведомился банкир.
Валентин Петрович слушал его, прижавшись спиной к бортику бассейна, и на лице его при этом блуждала загадочная улыбка. Свободной рукой он махнул Вадиму: «Оставь меня!», а Вакарису ответил туманно:
— М-да, Роберт Янович, м-да… Полагаю, организовать вам свидание с дочерью через интернет будет не сложно. В наш век расцвета телекоммуникаций… Делов-то! Единственное, вы должны понимать, что решение принимаю не я. Мне сперва надлежит связаться с господами, которые попросили меня о посредничестве в этом, как вы понимаете, щекотливом деле…
— Я понимаю, — подтвердил Вакарис. — Но уверены ли вы в том, что моя дочь все еще находится у тех, кто ее похитил?
— В каком смысле? — осторожно поинтересовался бывший вице-премьер.
— В том смысле, что у меня имеются сведения, что Кристину отбили у похитителей. То есть у тех людей, которых вы взялись представлять.
— Как? — стараясь придать своему голосу интонацию неимоверного удивления, переспросил Валентин Петрович.
— Перепохитили, — лаконично пояснил Вакарис.
— Н-но… Но это невозможно! Вы уверены?
— У меня информация из более чем надежных источников.
— З-значит, вы… вы теперь знаете имена людей, попросивших меня о посредничестве в этом деле? — чуть дрогнувшим голосом спросил бывший вице-премьер.
— Пока нет, но предположения имеются. И скоро я их проверю. Только в данный момент мне более важно знать другое — где Кристина находится теперь.
— И кто? И кто же тогда эти… похитители? Вернее, перепохитители, — не унимался Валентин Петрович. — Вам они тоже не известны, Роберт Янович?
— Я надеялся, что они известны вам.
Бывший вице-премьер изо всех сил старался придать своему голосу тон человека, в данной теме несведущего, к так называемому «перепохищению» дочери Вакариса никакого отношения не имеющего. Хотя, возможно, где-то и переигрывал.
— Нет, нет, — поспешил сказать он. — Я вообще впервые слышу от вас об этом перепохищении. Я ничего не понимаю. Сторона, уполномочившая меня на переговоры с вами, мне по этому поводу ничего не сообщала. Вот, собаки! Ну да ладно, я сейчас попробую что-нибудь выяснить. Не могли бы вы перезвонить мне, скажем, минут через пять, я попробую связаться с ними. Хорошо?
Следующий звонок бывший вице-премьер сделал, что говорится, не отходя от кассы — вернее, от бортика бассейна, к которому он будто прилип спиной.
— Алле, Сергей Ашотович? — произнес он в трубку слегка заискивающим голосом.
— Здорово, Валентин. Что-то случилось? — послышалось в ответ.
— Да не то слово! Мне только что звонил Вакарис…
— И что? Он, наконец, согласен отдать нам свой банк?
— Не знаю, Сергей Ашотович. Он меня огорошил новостью. Говорит, у него есть сведения, будто бы птичка — вы понимаете, о ком я говорю? — та самая птичка, что должна быть в известной нам клетке, упорхнула из нее. Женщина-охранник, де, упустила ее. Это так?
— М-да, в известной нам клетке… — задумчиво повторил Сергей Ашотович слова собеседника.
— И что вы можете сказать мне по поводу этого?
— Любопытная новость. Думаю, Вакариса ввели в заблуждение. Птичка у нас, Валентин. И никто не мог ее перепохитить.
— Перепохитить? — переспросил Валентин Петрович. — Смешное слово.
— Зато точное!
— Вакарис тоже употребил его.
— Больше ничего интересного он не сказал?
— Нет. Он сейчас мне будет звонить. Ну, так что ответить ему?
— Скажи, что у него неверные сведения. Его дочку никто не перепохищал. Хотя погоди… Что-то орлы мои мне тут передать пытаются…
Последовала внушительная пауза. Валентин Петрович прижимал трубку к уху что есть силы, а свободной рукой пытался остановить легкую волну, гуляющую по глади бассейна, чтобы не мешала услышать хотя бы обрывки звуков, доносящихся из мобильника. Правда, ничего стоящего разобрать ему не удалось: лишь какие-то хрипы и постукивания. Зато когда Сергей Ашотович вновь оказался на связи, Валентин Петрович невольно вздрогнул, услышав его голос.
— Алле, алле, Петрович! — зазвучал он на повышенных тонах. — Невероятно! Твой Вакарис оказался прав… Девку его действительно кто-то отбил у моих людей… Это невероятно! Невероятно…
— Ну, а я вам что говорю? — не без самодовольства заметил бывший вице-премьер, после чего вкрадчиво осведомился: — А мне-то что теперь делать? Я без вашей команды и шага сделать боюсь.
— М-да… — ответил ему Сергей Ашотович, — ситуация, определенно, форс-мажорная. Но, Валентин, не унывай, что-нибудь придумаем… Говоришь, Вакарис не знает, у кого сейчас находится его дочь…
— Не знает.
— Значит, что?
— Что?
— Значит, Валентин, у нас есть шанс узнать это раньше него. Если у нашего банкира, вообще, есть этот шанс. За ним всего лишь один небольшой банк, за нами — КОНСОРЦИУМ! Скоро девчонка вновь окажется у нас, смею тебя заверить. И вот тогда-то мы и проведем свое собственное расследование, выясним, какая гнида решилась на контригру с нами…
Чеботаревский нетерпеливо перебил собеседника:
— Да, это все понятно, но что мне сказать Вакарису?
— Заверь его, Петрович, что скоро он получит доказательства того, что его дочь у нас.
— Он настаивает на видеовстрече с ней, — заметил Валентин Петрович.