– После двадцати лет, проведенных в тюрьме, я не потерял своего чувства юмора, – ответил Унтервегер на вопрос, переживает ли он из-за обвинений. – Я приехал сюда из Вены добровольно. Я знал, что меня будут допрашивать об убийствах в Граце, но почему я должен убивать проституток? У меня неплохие отношения с копами. Это их работа – проверить полученную информацию. Но не думаю, что они ценят то, как усердно я пытался стать лучше…
– Вообще говоря, как сложилась ваша жизнь после освобождения из тюрьмы? – спросил Брейтеггер.
– Замечательно. Я не застрял в прошлом, и я всегда готов к спонтанности. Реальность, однако, такова, что у человека есть не только друзья. Есть также завистники, которые говорят, что ты не заслуживаешь того, что у тебя есть.
– Над чем вы сейчас работаете?
– Над книгой под названием «Сила свиней». Она о мужчинах, осуществляющих власть без законных полномочий, и о том, как человек, который шестнадцать лет видел мир через СМИ, вернулся в общество. Речь идет еще и о том, что, по его мнению, изменилось в человеческом развитии.
– Что же изменилось?
– Меня поражает безразличие и эгоизм в любви. Люди больше не способны любить друг друга.
Намекал ли таким образом Унтервегер на работу властей относительно него, он не ответил. До поры он был уверен, что улик будет недостаточно и все они будут косвенными, поэтому не беспокоился.
Гейгер тоже знал, что собранных улик может оказаться недостаточно, и это ему подтвердил окружной прокурор Вены, когда отказался выдавать ордер на арест. Но Грац доверился чутью детектива. Четырнадцатого февраля 1992 года в СМИ появилась информация о том, что Унтервегер пропал и что его разыскивает полиция.
На следующий день в департамент полиции Вены поступил звонок. Это был Унтервегер. Он позвал к телефону офицера Хюттера, с которым сотрудничал в 1990 году, когда писал о проституции в «квартале красных фонарей».
– Почему полиция Граца преследует меня? У них нет доказательств. Так в чем же смысл этого ордера на арест?
– Слушай, возможно, это ошибка, но тебе лучше сотрудничать с полицией, Джек, – ответил Хюттер.
– Нет, я не буду. Я не вынесу возвращения в камеру. Эта новость уже подпортила мне социальную жизнь. Мне нет смысла оставаться в Австрии, – отрезал Унтервегер и положил трубку.
Тем временем Гейгер получил результаты экспертизы ДНК волос, найденных в автомобиле Унтервегера. Это были волосы Бланки Боковой, убийство которой произошло в Праге. Детектив предоставил результаты прокурору Вены и получил разрешение на обыск квартиры журналиста. Это принесло свои плоды. Среди вещей Унтервегера были найдены коричневая кожаная куртка и красный шарф, который тут же был отправлен на экспертизу. Результаты подтвердили, что это тот самый шарф, волокна с которого нашли на теле Хайдемари Хаммерер.
Кроме того, в квартире нашли снимки с полицейскими из Лос-Анджелеса, и Гейгер решил связаться с американскими коллегами, чтобы узнать, не было ли у них подобных случаев. Так в деле появилось еще три похожих убийства. Осталось только доставить преступника в участок.
В это время Унтервегер уже покинул страну. Он решил, что ему проще будет затеряться в большом городе в Америке, поэтому вместе с Бианкой отправился в Майами. Они доехали до города Орли, расположенного недалеко от Парижа, и оттуда вылетели в Новый Свет.
Это был идеальный вариант для того, чтобы укрыться на время, пока он пытался сообразить, как ему выйти из этой ситуации невредимым. Проблема была в том, что он не мог там работать журналистом или писателем, а больше он ничего не умел. Зато, обратившись к объявлениям в газете, он нашел вакансию для Бианки – клуб Miami Gold искал танцовщиц go-go. Таким образом, он мог не тратить время на работу, а погрузиться в составление плана своей защиты.
Двадцать пятого февраля знакомой Унтервегера из Вены, некой Элизабет, позвонили. Подняв трубку, она услышала голос Джека. Он говорил, что скитается по Майами как бездомный, спит на пляже, а кроме того, у него кончилось жизненно необходимое лекарство для щитовидной железы. Он умолял ее собрать немного денег и прислать ему как можно быстрее. Элизабет согласилась, а сама тут же позвонила в полицию.
Гейгер понял, что нужно действовать быстро. По его плану к делу был привлечен начальник Элизабет из журнала Success, Герт Шмидт. Двадцать шестого февраля Элизабет от его имени предложила Унтервегеру сделать эксклюзивное интервью «В бегах», за которое Шмидт якобы обещал десять тысяч долларов. Журналист в этот день написал в своем дневнике: «Десять тысяч за интервью?! Сумасшедший!» Конечно же, Унтервегер согласился и прислал инструкцию, куда перевести аванс в несколько тысяч. Остальную сумму он должен был получить во время интервью. Как только все формальности были улажены, Шмидт получил адрес отделения банка, в котором Унтервегер собирался забрать аванс. Информация тут же была передана в Интерпол, ФБР и Службу федеральных маршалов США. Однако поводом для задержания пока служило нарушение другого закона. При пересечении границы Унтервегер не уведомил, что отбывал наказание за уголовное преступление, что является гражданским правонарушением.
Утром двадцать седьмого февраля 1992 года маршалы уже ждали его напротив валютной биржи на Одиннадцатой улице. Вскоре Унтервегер появился вместе со своей девушкой, однако сразу заметил слежку и не стал заходить в здание. Бианка вошла внутрь, а он стоял возле входа и наблюдал за преследователями. Спустя несколько минут девушка вышла, и они пошли по улице. Унтервегер волновался и в конце концов не выдержал напряжения. Он рванул в переулок и забежал в ресторан. Полицейские последовали за ним. Преступник выбежал на другой стороне здания, где располагалась небольшая парковка, заканчивающаяся тупиком. Поняв, что бежать некуда, он остановился. Когда маршал зачитывал ему обвинение по подозрению в убийстве проституток в Австрии, Унтервегер заплакал. Охота была окончена, чудовище было в клетке.
В его квартире в Малибу полиция обнаружила множество вещей, которые могли принадлежать жертвам. А записи в его личном дневнике указывали на то, что он хотел избавиться и от своей девушки Бианки Мрак.
«Зачем мне разрушать собственную жизнь?»
Второго марта 1992 года Унтервегер обратился в Федеральный окружной суд в Майами. Он просил об экстрадиции на родину. С одной стороны, это было странно, ведь в Америке у него было меньше жертв, чем в Австрии. Но если ознакомиться с системой правосудия Калифорнии тех времен, то станет ясно, что его напугало. В Калифорнии 90-х годов существовала смертная казнь, в том числе в виде газовой камеры. Он непременно решил добраться до австрийского суда.
Пятого марта до детектива Миллера из Лос-Анджелеса дошла информация о задержании подозреваемого в трех убийствах. Интерпол сообщил, что Унтервегер был в Америке с одиннадцатого по шестнадцатое июня. Миллер поднял записи операций по кредитным картам и выяснил, что у машины, которую арендовал подозреваемый, было зафиксировано повреждение лобового стекла. Его не было одиннадцатого июня, в день начала аренды. Унтервегер сказал, что это был камень.
После этого Миллер нашел записи о регистрации Унтервегера и его подруги в отеле «Сесил», который находился всего в двух кварталах от места исчезновения Шеннон Эксли и Ирен Родригес. Ну и, наконец, он решил лично допросить подозреваемого и забрать образцы крови и волос. Связавшись с Гейгером, Миллер выяснил, что в Австрии Унтервегера тоже ждет дело об убийстве восьми женщин, и раскрыл его план по избежанию смертной казни в США.
Двенадцатого марта 1992 года детектив Миллер с коллегой отправились в Майами. В шесть часов вечера они начали допрос. Миллер решил начать мягко.
– Выпей колы, это поможет тебе остыть, – сказал он.
– Спасибо, – сказал Унтервегер и улыбнулся.
Он был расслаблен и спокоен.
– Джек, я знаю, ты хочешь вернуться домой и попытать счастья в своей собственной системе правосудия, но мы не позволим тебе этого сделать, – спокойно и уверенно произнес Миллер. – Мы собираемся забрать тебя с собой в Калифорнию и отдать под суд за убийство наших девочек. А в Калифорнии у нас есть смертная казнь.
Унтервегер если и испугался, то ничем себя не выдал. Он успел подготовиться к их приезду.
– Ладно. Что вы хотите знать?
– Я хочу знать цель твоей поездки в Лос-Анджелес. Где ты остановился, с кем познакомился, что делал, – перечислил все основные пункты детектив, а потом добавил: – И больше всего на свете я хочу знать, почему на тебе был этот ужасный наряд.
Миллер видел фотографии Унтервегера из поездки и обратил внимание, что тот был одет в яркий ковбойский наряд, будто только что с маскарада. Наряд состоял из большой белой ковбойской шляпы, белых брюк и пестрой жилетки с абстрактным узором вдоль пуговиц. Сверху был накинут такой же пестрый, белый с большими желто-красными цветами и зелеными стеблями пиджак. На ногах красовались щегольские сапоги из крокодильей кожи. Эта клоунская одежда, казалось, нанесла Миллеру личное оскорбление.
– Тебе не понравился мой ковбойский прикид? – усмехнулся Унтервегер.
– Вообще нет. Я не ношу такую дрянь, – немного резко ответил Миллер.
Кажется, это позабавило Унтервегера. Он рассмеялся и, похоже, еще больше расслабился. А затем заговорил:
– Я поехал в Лос-Анджелес, чтобы писать рассказы о проститутках и бездомных, – начал Унтервегер. – Пока я был в Лос-Анджелесе, я встречался с секретаршей в отеле «Сесил», девушкой по имени Каролина. Я также встречался с тремя проститутками – одной белой и двумя латиноамериканками.
Затем он выдержал небольшую паузу и четко, с расстановкой произнес:
– Я никого не убивал в Лос-Анджелесе.
Больше детективы ничего не смогли добиться. Унтервегер очень подробно рассказывал о днях, проведенных в Америке, и очень хорошо помнил, где он был и что делал. Поймать его на лжи так и не удалось. Его экстрадировали в Австрию двадцать восьмого мая 1992 года.