– Я сталкиваюсь не только с несправедливостью, но и с кошмарами, которые за ней следуют. Вы не имеете ни малейшего представления о том, какую боль я испытываю каждый день, пока сижу здесь и теряю надежду. Я не ангел, но я никогда намеренно не причинил никому зла, за исключением случаев, когда был вынужден защищать себя или свою семью. Я бы не смог жить, убив кого-либо или зная, что я в состоянии забрать чью-то жизнь, – говорил Гехт.
Доказать вину остальных членов банды было намного проще. В итоге дело Эндрю Кокоралейса оказалось настолько резонансным, что повлекло за собой законодательные изменения для всего штата и спасло жизнь Эдварду Шпрейцеру.
Томас Кокоралейс, как и все члены банды, сначала давал показания, потом начисто от них отказывался. Но когда вероятность высшей меры наказания – для кого-то пожизненного заключения, а для кого-то и смертного приговора – стала более весомой, все гораздо активнее начали сотрудничать со следствием.
Томасу вменялось похищение и участие в убийстве Лоррейн Боровски. И он, конечно же, все отрицал. Не слишком смышленый двадцатитрехлетний парень решил следовать по пути Гехта, всячески опровергая свою причастность. Но затем были представлены неопровержимые доказательства и вещественные улики. И пусть обвиняли Томаса только по одному делу, он понимал, что присяжным и так понятно, что судят его за все злодеяния. Поэтому рассчитывать на смягчение приговора не приходилось. Но у него остался последний шанс когда-нибудь выйти на свободу – признание вины и раскаяние за содеянное. Ему была предложена сделка: если он признается в убийстве, то его посадят на семьдесят лет с возможностью выхода по УДО после половины срока. И Томас согласился.
С Эндрю дела обстояли несколько сложнее. Его судили за два разных преступления в двух округах. На первом суде рассматривалось убийство Роуз Бэк Дэвис. Он сознался, что похитил ее в составе группы других людей, изнасиловал и забил до смерти топором. За это он был приговорен к пожизненному заключению.
На втором суде (по делу Лоррейн Боровски) он решил пойти на попятную и отказался от всех предыдущих признаний. В том числе он начал утверждать, что невиновен и в убийстве Дэвис. Он говорил на суде, что его под пытками заставили признаться. Кокоралейс уверял, что его обманывали, предлагая заведомо ложную сделку, и даже писали, что именно он должен сказать.
Конечно, слова убийцы и садиста и без того не были особо значимыми. Но справедливости ради был вызван полицейский, который присутствовал при одном из первых допросов обвиняемого, – детектив Уоррен Уилкош. Он сообщил суду, что когда подсудимому дали несколько фотографий, тот безошибочно указал на Лоррейн Боровски. «Это девушка, которую мы с Эдди Шпрейцером убили на кладбище», – сказал тогда Эндрю.
Такая наглость явно не пошла на пользу подсудимому. Присяжные поняли, что Кокоралейс совершенно не думает о чудовищности своего преступления, нисколько не раскаивается и вряд ли вообще когда-нибудь сделает это. Спустя несколько часов суд приговорил его к смертной казни через инъекцию за похищение, убийство, жестокое изнасилование и пытки Лоррейн Боровски. Конечно же, он продолжал все отрицать.
Затем потянулись годы подготовки апелляции. Он подал жалобу на государственного адвоката за его неэффективность, а его наемные адвокаты заявляли, что это преступление, как и в случае с Роуз Бэк Дэвис, заслуживает только пожизненного заключения. Они добились свидетельства тюремного капеллана о том, что заключенный может исправиться, отбывая пожизненный срок. Юристы пытались найти лазейку в Уголовном кодексе для подтверждения того, что в деле нет однозначного доказательства преднамеренности убийства. Все это продлилось пять лет, но в 1989 году Эндрю Кокоралейсу было отказано в замене приговора.
Однако он продолжил бороться за жизнь. Сменив адвокатов, Кокоралейс подал новую жалобу. Оказывается, тюремный психиатр незадолго до начала судебного заседания диагностировал у него «пограничное расстройство личности»[73] и даже признал, что подсудимый не способен предстать перед судом. Но адвокаты тогда это проигнорировали и не стали организовывать психиатрическое освидетельствование. Более того, по мнению защиты, судья тоже ошибся в процессе слушаний, потому что сам должен был назначить такую экспертизу, учитывая характер преступлений. Адвокаты заявили, что их подзащитный не контролировал себя во время убийств и был под сильным влиянием Гехта. Был поднят вопрос о невменяемости подсудимого во время совершения преступлений.
Но, изучив отчеты специалистов, обследовавших Эндрю, и опросив его знакомых, суд так и не смог найти ни одного подтверждения того, что Кокоралейс проявлял психические отклонения вне следствия. А ведь его возможное расстройство было бы достаточно серьезным обстоятельством для установления факта невменяемости. Это был большой отчет на более чем сорок страниц, в конце которого приговор был снова подтвержден. Кокоралейс отправился в камеру смертников до семнадцатого марта 1999 года.
В течение десяти лет в штате Иллинойс произошло множество изменений. В том числе сформировалось общественное движение, которое начало бороться с несправедливостью и ошибками правовой системы. Оказалось, что из-за недостаточно качественного расследования многие преступники, отсидевшие десятки лет, на самом деле были невиновны. Когда эта информация всплыла, общественность пришла в негодование, задаваясь вопросом о том, кто еще может отбывать срок несправедливо. Но страшнее всего было то, что кто-то мог быть казнен из-за ошибок системы. Прецедентов долго ждать не пришлось.
Сначала газета Chicago Tribune выпустила ряд разоблачений касательно дел двенадцати преступников, в результате чего их смертные приговоры были отменены. Технологии тоже не стояли на месте, и еще несколько человек, приговоренных к казни, и вовсе были оправданы с помощью ДНК-экспертизы. А затем случилось событие, которое послужило причиной для отмены смертной казни в штате Иллинойс.
Пятнадцатого августа 1982 года чернокожий мужчина по имени Энтони Портер сидел в парке, где произошло двойное убийство. Его тут же арестовали и приговорили к смертной казни. Его умственные способности (IQ 51) и материальное положение не позволили ему ни эффективно выступить в свою защиту, ни получить достаточно компетентного адвоката. В результате он был приговорен к смертной казни. Приговор должен был быть исполнен двадцать третьего сентября 1998 года. Однако в том же году группа студентов журфака Северо-Западного университета провела свое расследование, в результате которого получила признание в убийстве от некоего Альстори Саймона. Это признание и другие доказательства и улики их профессор и куратор предоставил суду и тем самым буквально за два дня до казни спас жизнь Портеру. В 1999 году тот был окончательно оправдан, а Саймон получил тридцать семь лет лишения свободы[74].
СМИ мгновенно растиражировали эту новость, и скандал дошел до губернатора Иллинойса Джорджа Райана. Он был в шоке и поручил еще раз разобрать дела преступников, находящихся в «камерах смертников», но полностью отменять смертную казнь пока не спешил. Тем не менее адвокаты очень старались использовать сложившуюся ситуацию в свою пользу. Они смогли убедить губернатора Райана и судью Верховного суда Мозеса Харрисона дать Кокоралейсу отсрочку.
К марту 1999 года все уже понимали, к чему идет дело, и Верховный суд штата Иллинойс решил устроить голосование по поводу отсрочки для жестокого убийцы и садиста, в результате чего она была отменена.
С самого утра 17 марта 1999 года 35-летний Эндрю Кокоралейс надеялся, что в последний момент казнь отменится. Он видел, что происходит в обществе, и даже выдохнул, когда ему сообщили об отсрочке. Ее отмена пошатнула его веру, но Кокоралейс все же надеялся на помилование. Однако этого так и не случилось.
Его доставили в тюрьму строгого режима в городе Таммс в Иллинойсе, где он провел день в молитве и посте, попрощался с несколькими друзьями по телефону. Перед получением смертельной инъекции он, будучи уже пристегнутым к креслу, принес извинения семье Боровски.
– Семье Боровски: я сожалею о вашей потере. Я говорю это искренне, – произнес Эндрю. – Покайтесь, ибо Царство Небесное близко, – добавил он. Через несколько мгновений приговор был приведен в исполнение.
Эндрю Кокоралейс стал последним преступником, казненным в штате Иллинойс. В январе 2000 года губернатор Райан запретил смертную казнь.
Последний член культа, Эдвард Шпрейцер, как и Эндрю Кокоралейс, был осужден дважды. Первый раз он предстал перед судом четвертого апреля 1984 года. Его судили за участие сразу в четырех убийствах: Розы Дэвис, Сандры Делавэр, Шуи Мак и наркоторговца по имени Рафаэль Торадо, который был убит во время той самой перестрелки, которая состоялась, когда Шпрейцер только начал работать на Гехта. Туда же добавились обвинения в извращенных изнасилованиях и похищениях. Он признал себя виновным и получил пожизненное заключение за каждое убийство и соответствующие сроки за остальные преступления.
Второй суд состоялся через два года, двадцать пятого февраля 1986 года. Шпрейцера обвиняли в убийстве Линды Саттон с отягчающими обстоятельствами. Во время отбывания срока он дал признательные показания и надеялся, что это смягчит приговор присяжных, как это было в случае с Эндрю Кокоралейсом до того, как он отказался от своих показаний. В своем заявлении он написал, что их группа заметила девушку, проезжая мимо стадиона «Ригли Филд» на севере Чикаго. Они подъехали к ней на своем красном фургоне, и она не успела оглянуться, как двое парней выпрыгнули из машины и затолкали ее внутрь. Затем они отвезли Линду в лесополосу неподалеку от отеля Rip Van Winkle Hotel. Там он заковал девушку в наручники, изнасиловал и отрезал грудь. Потом все мужчины еще раз ее изнасиловали и оставили умирать.
Шпрейцер говорил об этом с отвращением. Он с самого начала, еще с первого допроса, показывал, как мерзко ему было делать все эти вещи, но, по его словам, он «не хотел умирать молодым и боялся его (Гехта) дробовика». Согласно показаниям семьи и друзей, Шпрейцер всегда был благополучным молодым человеком, слушался родителей и не проявлял агрессии даже к своим обидчикам, которых в подростковом возрасте находилось много.