В то же время у фермеров дела обстояли еще хуже. И так самый незащищенный сектор экономики был окончательно парализован: урожай гнил на полях, а скот умирал прямо в стойлах. Люди всеми силами пытались заработать хоть что-то, в то время как Великая депрессия убивала их здоровье, как физическое, так и психическое.
Что рождает чудовищ?
У семейной пары Виолы Дисон Уолл Лукас и Андерсона Лукаса к 1936 году было уже восемь детей. Всю эту огромную семью Андерсон содержал на жалованье рабочего железнодорожной станции. Они все, как и большинство их соседей, жили в лачуге с земляными полами и без электричества. Все меры правительства по поддержке безработных проходили мимо. Желающих получить помощь было так много, что стабильная и зачастую очень тяжелая работа глав семей была единственным способом выжить. Многие из них в то время стали выпивать и в конечном итоге окончательно теряли человеческий облик.
Двадцать третьего августа 1936 года, когда у Лукасов родился мальчик, которого назвали Генри, оба родителя уже были на краю. Алкоголизм изменил их до неузнаваемости. Дети постоянно голодали и вынуждены были скитаться по деревне, копаясь в мусоре в поисках пропитания. Через некоторое время ситуация стала еще хуже. Андерсон, будучи пьяным во время рабочей смены, упал на железнодорожные пути. Колеса товарного поезда лишили его обеих ног и, по-видимому, последних сил бороться с отчаянием. Деньги окончательно кончились, и Виола Лукас тоже сдалась. Она стала срываться на детях, избивать их и издеваться. Она не могла найти нормальную работу, поэтому стала проституткой. Безногий Андерсон стал гнать виски, который он назвал «Лунное сияние», и продавать карандаши. Прибыль от всего этого была скудная. Не только потому, что Андерсон сам пользовался частью своего товара, но и потому, что качество виски не выдерживало критики даже самой бедной и непритязательной аудитории.
Фактически единственным доходом семьи стали деньги, зарабатываемые Виолой. Надо сказать, что свою деятельность она вела на дому. Четырех комнат на одиннадцать человек явно было недостаточно. Поэтому со временем Виола перестала стесняться своих детей и мужа, «работая» прямо у них на глазах. Затем ей это стало даже нравиться. И она нередко заставляла младших детей смотреть за тем, как именно им достаются гроши, на которые она их кормит. Если Генри или другие дети сопротивлялись ее воле, то она могла жестоко их наказать. Некоторые клиенты домогались и его самого. Спустя десятки лет он расскажет полиции, что один из клиентов Виолы научил его убивать животных и заниматься с ними сексом.
Понятное дело, что Андерсон к этому времени уже вообще ни на что не мог повлиять, да и не хотел. Так прошло все раннее детство Генри Лукаса, в разваливающемся убогом домишке, среди оборванных голодных братьев и сестер и вечно пьяных родителей.
Ко времени, когда Генри пора было пойти в школу, Виола привела в дом еще одного жильца, который по совместительству был ее любовником и сутенером. Его звали Берни. Он не был злым, но и детей особо не жаловал. Возможно, потому, что не хотел спорить с Виолой. В то же время он знал, что если кто-нибудь увидит избитых детей или поймает их на воровстве, то обязательно вызовет полицию. Поэтому он часто старался мягко остановить буйствующую женщину.
В свободное (если можно так выразиться) от поиска еды время дети выполняли всю домашнюю работу – от стирки и готовки до колки дров. Виола распоряжалась ими как рабочими и часто применяла силу, чтобы «замотивировать» отпрысков. Иногда это заходило слишком далеко, и дети получали серьезные травмы. Например, в одном из интервью Генри рассказал, что, когда ему было шесть лет, Виола так сильно ударила его поленом по голове, что мальчик потерял сознание больше чем на сутки. Только страх Берни перед полицией спас ребенку жизнь. Мужчина прямо-таки заставил мать отвезти сына в больницу.
Друзей у членов семьи Лукас было немного, потому что не всем хотелось общаться со столь неблагополучными детьми. Виола же подливала масла в огонь и не давала Генри даже завести домашнее животное. Каждый раз, когда сын приносил домой какого-нибудь зверька, мать его убивала. Она всячески издевалась над Генри и отправляла мальчика в школу в платье и с завитыми волосами, за что, конечно же, одноклассники его не жаловали. Учителя сразу этим обеспокоились и сами добыли мальчику приличные брюки, рубашку и обувь. Этот факт разъярил Виолу, она накричала на учительницу и отыгралась на сыне.
Частые травмы стали причиной различных отклонений, как физических, так и психических. Он был замкнутым, нелюдимым, тощим и неопрятным. Нередко в школе с ним происходили припадки. Он рассказывал учителям, что слышит голоса. Генри был вынужден работать целыми днями, из-за чего не успевал нормально учиться. Однажды в результате драки или несчастного случая он повредил нерв в левом глазу. Позже, по разным версиям (либо по халатности матери, либо из-за повторной драки), глаз был окончательно поврежден и загноился. Его пришлось удалить, а вместо него установить стеклянный протез.
Когда Генри было десять лет, отец дал ему попробовать свой самогон, и ребенок очень быстро стал алкоголиком. С возрастом он начал задумываться о том, чтобы уйти из дома. Когда отец умер от пневмонии, уснув на морозе, мальчик решил больше не тянуть. Он бросил школу и ушел. Теперь, когда его ничего не сдерживало и он был волен сам выбирать свой путь, Генри поглотила ненависть к матери, которую он не мог контролировать. Он продолжил воровать и вести антисоциальный образ жизни. Поэтому совершение первого убийства было лишь вопросом времени.
Пробуждение
В 1951 году, когда Генри было всего пятнадцать лет, он, судя по записям из его биографии, во время ограбления убил семнадцатилетнюю Лору Барнсли. Однако неизвестно по какой причине, но его судили только за ограбление. Он отправился в колонию для несовершеннолетних и уже через два года снова вышел на свободу, но ненадолго. В 1953 году он снова оказался за решеткой, на этот раз за ограбление и убийство проститутки. Тогда на допросе и суде он впервые сказал, что убил, потому что жертва была похожа на его мать.
В 1959 году Лукас вышел из тюрьмы и отправился в Мичиган к своей сестре по имени Опал. Там он целый год жил относительно спокойно. А в Рождество 1959 года к ним приехала его мать. Она с порога заявила, что теперь дети должны о ней заботиться. Перебиваясь случайными заработками и испытывая откровенную ненависть к этой наглой и злой женщине, Лукас не собирался ее содержать. У него были совершенно другие планы. Будучи заключенным, Генри завел подругу по переписке, и их общение в итоге привело к помолвке. Мать, конечно же, не одобрила его невесту и, более того, заставляла вернуться домой в Вирджинию.
В конце концов очередная их ссора привела к скандалу, который перерос в драку. Виола ударила сына по голове деревянной ручкой от метлы. Но на этот раз, в отличие от детских лет, у Генри нашлось чем ответить. «Все, что помню, это как ударил ее по шее. Но после того, как я это сделал, она стала падать. Я решил ее подхватить. Но она упала на пол, и когда я повернулся, чтобы поднять ее, то понял, что она мертва. Потом заметил, что у меня в руке был нож и она была порезана», – рассказывал позже Лукас. Он вышел из дома и закурил.
Опал рассказала, что, когда она обнаружила их мать лежащей на полу в огромной луже крови, та была еще жива. Дочь вызвала «скорую», но врачи не успели приехать. Согласно полицейскому отчету, Виола умерла от сердечного приступа, вызванного дракой.
Лукас знал, что скрываться бессмысленно, поэтому принял то, что ему снова придется вернуться в тюрьму на много лет. В суде он тоже не стал сильно кривить душой, сказал только, что это была самооборона. Это заявление было отклонено, и он получил от пятнадцати до сорока лет лишения свободы в тюрьме Южного Мичигана. Там его начали преследовать голоса в голове, издевающиеся над ним. И, конечно, самым громким был голос его матери. Спустя примерно год непрекращающихся жалоб Лукасу выделили психиатров. «Она хотела, чтобы я покончил с собой. За то, что я с ней сделал», – объяснял он докторам без тени сожаления или раскаяния. Его не мучила совесть, он просто был раздражен, словно надоедливыми соседями за стенкой, от которых невозможно было избавиться. Виола мучила его при жизни и не перестала после смерти. И Лукас был в бешенстве от этого. Через пару недель после начала обследования он, казалось, сдался и написал сестре в письме, что хочет покончить с собой. Вскоре надзиратели нашли его в камере с перерезанными венами. Его спасли и вылечили, а когда немного ослабили наблюдение, он снова попытался сделать то же самое. Больше рисковать не стали и отправили Лукаса на принудительное лечение.
Психиатры заинтересовались его делом и проявили огромное рвение в его лечении. Самым явным диагнозом была «шизофреническая реакция»[76] – что довольно очевидно, учитывая условия, в которых он рос, и его отношения с матерью. Для лечения врачи использовали серьезные медикаменты и шоковую терапию. И они подействовали, но не совсем так, как рассчитывалось. Он перестал жаловаться. Голоса его больше не мучили, но он стал еще злее, а его темные мысли только усугубились. В какой-то момент он сказал, что, если его когда-нибудь выпустят, он снова убьет.
Вместе с тем он понимал, что невозможно выйти из больницы, если врачи не поймут, что он выздоровел. Поэтому он сменил тактику и начал вести себя тише воды ниже травы. В конце концов это помогло.
В 1966 году Лукаса отправили обратно в тюрьму. Там он продолжил вести себя пристойно, и его направили перебирать бумажки в тюремный архив. В нем он открыл для себя много интересного и познавательного чтива – старые досье различных убийц. Все оставшееся время в тюрьме он решил посвятить их изучению и анализу их ошибок. Так он понял, что самое главное, что объединяло почти всех преступников, – это оседлость. Все они были привязаны к своему району, городу или штату. Всякий раз их ловили, потому что они имели привычки, вызванные годами жизни на одном месте: одни и те же закусочные, прачечные, работа. В конце концов все, что привязывало их к одному месту, становилось удобным инструментом для их разоблачения и задержания.