— Два, — вместо него сказал Владислав.
— Не может быть! — санитар одновременно снял с пояса обе связки и посмотрел на руки. Связки ничем не отличались друг от друга.
— Почему он их видит? — спросил Липсик у Горячки.
— Это мне вполне по силам сотворить, — Горячка захихикала. — Видишь, как его перекосило. Теперь до самой пенсии будет думать, что это такое было? А вот это, — в ее руках появилась четвертая связка, — я положу на его столик. На самое видно место.
— Зачем?
— Столкновение с неведомым благотворно влияет на человеческий разум.
— Ну, да, — сказал черт. — Если только наш санитар не рехнется.
— Побочные эффекты. Если рехнется, то я появлюсь и извинюсь перед ним.
— Слабое утешение — извинения Горячки в палате для психов.
— Дважды рехнуться невозможно, поэтому хуже не будет.
— Его же на свободу не выпустят.
— Если будет вести себя смирно, то выпустят. У вас нынче капитализм, так что долго держать пациентов никого не станут. Не буйный — и ладушки. Прибыли от больных никакой, а койко-место всегда можно сдать, желающих не счесть. Слышал, что в одной психушке подрались молдавские гастарбайтеры? Омоновцы сначала подумали, что весь этаж сошел с ума и считает себя строителями из ближнего зарубежья, но позже оказалось, что психи не обманули и на самом деле являются гастарбайтерами. Сам посуди: вряд ли какие сумасшедшие дойдут до такого, чтобы считать себя шабашниками. Не престижно это.
Горячка бросила связку ключей на столик и вместе с чертом спустилась на первый этаж прямо сквозь полы.
— Куда направляемся? — спросила она.
— Юго-запад, — черт указал направление. — Бульвар Гагарина, дом пятьдесят семь. Возле гостиницы «Черная жемчужина» есть элитный дом.
— Раньше пленных все больше по задворкам городов прятали, — заметила Горячка. — А не в центре города.
— А кто станет их искать в таком роскошном здании? — вопросом ответил Липсик.
— Правильно мыслишь. Тогда летим!
Горячка подхватила черта и взмыла к облакам.
— А как насчет бронированного костюма?
— Боюсь, у нас нет столько времени, — призналась Горячка. — Придется действовать по обстоятельствам.
— Нам не привыкать, — подметил Липсик. — Горячка, а, Горячка?
— Что?
— Почему ты так быстро согласилась, если раньше тебя было невозможно уговорить?
— А по приколу.
— Твою мать… — санитар держал в руках три связки ключей и не знал, что и думать.
— Говорят, бог троицу любит, — невозмутимо сказал Владислав.
— Тогда почему он утроил только ключи, а не мою зарплату или квартиру?! — возмутился санитар.
— Скажи спасибо, что он тебе долги втрое не увеличил.
— Хм…
Охранник, с нескрываемым интересом рассматривавший ключи, встал и позвал Владислава с собой.
— Вы обещали заглянуть к Николаю Александровичу.
— Не имею ничего против, — Владислав вскинул руку и посмотрел на часы: без десяти восемь. Через десять минут бандиты позвонят и потребуют выкуп, угрожая в противном случае ликвидировать пленников. Теперь ему оставалось надеяться только на помощь галлюцинаций.
Главврач уже ждал. Он, как и прежде, сидел в своем кабинете за столом, но уже ничего не записывал, а читал старинную книгу девятнадцатого века. Толстый том, легкие страницы, устаревший алфавит, плюс записи карандашом на полях.
— Вы хотели со мной поговорить? — спросил Владислав после того, как сел в кресло напротив.
— Да, — кивнул главврач. — Мне до невозможности хотелось бы узнать, что Вы сотворили с пациентом, который сидел в этом же кресле? Я проверил и перепроверил — он стопроцентно здоров! Кошмары перестали его мучить, правда, я пока не понял, надолго ли?
— Думаю, навсегда.
— На чем основана Ваша уверенность?
— На проведенных опытах.
— Крайне интересно. И в чем заключаются Ваши опыты?
— Я… — Владислав замялся. Рассказать врачу правду, так тот на самом деле не отпустит его и поселит рядом с Федором. А если обмануть, то где-нибудь Владислав допустит ошибку, и врач выведет его на чистую воду, а потом все равно закроет в палате для душевнобольных. Из чувства мести. После будет суд по обвинению в злоупотреблении должностными полномочиями, но дело спустят на тормозах в силу мелочности произошедшего, и Владислав в любом случае останется проигравшим. — Обещайте, что не сделаете меня пациентом больницы.
Главврач легонько постучал ручкой по столу.
— Так, — произнес он задумчиво. — Не знаю, зачем Вам мое обещание, потому что мне и в голову не придет сделать то, чего Вы опасаетесь, но так и быть. Я обещаю.
— Хорошо. История такова: недавно я ударился головой о тумбочку в квартире известного Вам Федора и с тех пор стал видеть чужие галлюцинации и воздействовать на них буквально голыми руками.
Главврач замер. Ручка повисла в сантиметре над поверхностью стола.
— Я же говорил, что Вы не поверите!
— Вы этого не говорили, — поправил Николай Александрович. — Действительно, слова звучат немыслимо. И если бы не произошедшее с моим пациентом в Вашем присутствии, я на самом деле решил бы, что Вы — сумасшедший. М-да…
— Если бы не пациент в Вашем кабинете, Вы до сих пор понятия не имели бы о моих способностях.
— Слушайте, Владислав, а давайте к нам на работу! С такими талантами излечить больных — что раз плюнуть! — попытался уговорить собеседника Николай Александрович. — Вы станете самым знаменитым врачом на планете! К Вам будут приезжать из дальнего зарубежья, Вы станете миллионером!
— Нет, — ответил Владислав.
— Но почему?
— Вы слышали, что случилось с институтом НИИПРО неделю назад?
— Говорят, там произошла большая пьянка.
— Там произошли последствия избавления сотни человек от головной боли, вызванной алкогольными чертями. Я чудом остался живым и здоровым. Но это секрет.
— Что Вы остались живым и здоровым?
— Что институт разбомбили черти!
— Понятно, — произнес главврач задумчиво. — А Вы видите галлюцинации наших пациентов? Ах, да, видите… извините, глупый вопрос. Не скажете, какие они, эти галлюцинации? Всю жизнь мечтал увидеть их собственными глазами.
— Это я вам могу пообещать, — сказал Владислав. — Есть у меня одна идея на этот счет. Если она сработает, я покажу вам настоящие снимки реальных галлюцинаций. Но не торопите меня с ними, я не знаю, когда проведу опыты.
— Я ждал две трети жизни, могу подождать еще треть, — сказал главврач. — Главное, чтобы фотографии попали ко мне еще при моей жизни. Когда я сам стану призраком, то увижу галлюцинации и так. Но будет уже поздно.
— Максимум через месяц я сообщу о результатах опытов, — объявил Владислав. — Дайте Ваш номер телефона, я позвоню после того, как совершу задуманное.
— Надеюсь, Вы не забудете об этом.
— Вы станете первым, кто узнает о результатах опытов. После меня, конечно.
— Буду весьма признателен.
Зазвонил сотовый, и у Владислав сжалось сердце. Он медленно достал сотовый из кармана и посмотрел на экранчик.
Карабас.
Время вышло.
Придется взять дополнительное.
— Слушаю, — сказал он.
— Как продвигаются успехи по сбору пожертвований в нашу пользу? — уже запомнившийся, и оттого еще более ненавистный голос врага.
— Труднее, чем хотелось бы.
— Это плохо.
— Кто бы говорил?
— Хорошо, — сказал Карабас. — Приноси то, что собрал, остальное возьмешь у нас под проценты. Сам понимаешь, проценты у нас грабительские, но ничего не могу изменить: положение обязывает. Зато в этом есть несомненный плюс: пленники останутся живы, хотя и не вернутся домой, пока ты не выплатишь все долги без остатка. Мальчишку заставим делать кое-какую работу, а вашу симпатичную секретаршу… э-э-э… я тут подумал, что ее определенные услуги могли бы здорово сократить твой долг и скрасить наш досуг.
— Скажи мне, Карабас…
— Кто? — опешил Анатолий.
— Конь в пальто, — не сдержался Владислав. — Безнаказанность в наше время — штука эфемерная. Не успеешь оглянуться, как поверженные враги встают с колен и устраивают бунт, бессмысленный и беспощадный.
Карабас расхохотался так, что услышал даже главврач.
— Ты мне нравишься, парень! — сказал бандит. — Так и быть, даю тебе еще один шанс. Сегодня принесешь собранное, и мы отпустим твоего сына, а секретарша скрасит наш ночной досуг. Говорят, они для того и созданы.
— Бессовестно обманывают.
— Жаль. Но я сделаю вид, что безгранично верю в этот обман. Короче, Владислав, когда ты появишься здесь с деньгами?
— Через полчаса.
— Не позже. Иначе проценты набегут такие, что вовек не расплатишься. И тогда придется тебе оставить секретаршу нам навсегда. Отбой связи.
Гудки.
Владислав сжал сотовый так, что побелели пальцы.
— У Вас какие-то проблемы? — поинтересовался главврач.
— Бандиты лютуют, — пожаловался Владислав. — Я открыл небольшую фирму по избавлению людей от головной боли, а они приехали ко мне и похитили секретаршу и сына! Теперь требуют выкуп.
— Вот оно в чем дело… — протянул главврач. — Владислав, а давайте так: я выделю Вам место в больнице, и Вы здесь продолжите заниматься своей работой. Бандиты нас не тронут — у нас отличные санитары. Скрутят в два счета, пикнуть не успеют. А на крайний случай у меня есть убойный козырь. Не скажу, какой, но действует безотказно. Трижды проверял в смутное время середины девяностых. Я готов предоставить больничную лабораторию для опытов и экспериментов, если Вам понадобится. Все к Вашим услугам.
— А взамен?
— Вы будете лечить больных. — Николай Александрович сразу же приподнял руки с раскрытыми ладонями. — Не всех, а только тех, которые вам по силам. Я вовсе не жажду, чтобы больница превратилась в такие же руины, как Ваш институт.
— Я должен подумать.
— Конечно. Сгоряча такие предложения принимают либо сумасшедшие, либо люди в ситуации «пан или пропал». Буду ждать Вашего звонка с любым ответом.
Владислав встал и на прощание пожал главврачу руку.