В этом наряде Колючая Роза с матерью, которая несла шлейф её мантии, пошла по дороге к столице принца Воителя. Поддельная принцесса важно шагала вперед, ничуть не сомневаясь в том, что им окажут торжественный приём; и действительно, вскоре они заметили, что навстречу им движется конница, а посреди неё два великолепных паланкина,[50] сверкающие золотом и драгоценными камнями, и несут их мулы, украшенные султанами из зеленых перьев (это был любимый цвет принцессы). Король, находившийся в одних носилках, и больной принц, сидевший в других, не знали, что и подумать об этой странной паре, которая к ним приближалась. Самые нетерпеливые из всадников поскакали навстречу и, увидав их роскошные одежды, решили, что это, должно быть, важные особы. Они соскочили с коней и почтительно им поклонились.
– Скажите мне, кто находится в этих носилках – спросила у них Колючая Роза?
– Госпожа моя, – отвечали ей, – это король наш и принц, его сын, которые выехали навстречу принцессе Желанье.
– В таком случае, – отвечала она, – поезжайте к ним и скажите, что принцесса идёт им навстречу без сопровождающих. Одна фея, которая завидовала моему счастью, рассеяла всех моих провожатых страшными ударами грома, сверкающими молниями и всякими другими природными явлениями; со мной осталась только моя приближённая дама, у которой письма моего отца и мои драгоценности.
В тот же миг рыцари поцеловали край её мантии и поскакали обратно, чтобы доложить королю, что перед ними принцесса.
– Как! – вскричал он. – Принцесса идёт пешком, да ещё и при дневном свете?
Рыцари передали то, что она им рассказала. Принц, сгоравший от нетерпения, подозвал их к себе и, не дав молвить ни слова, сказал:
– Поклянитесь мне, что она – чудо красоты, истинное диво, настоящая принцесса!
Они ничего ему не ответили и тем весьма удивили принца.
– Чтобы не перехвалить её, вы предпочитаете молчать, – заметил он.
– Государь, вы её сейчас увидите, – отвечал самый смелый из них; – она, наверно, устала с дороги, потому что очень изменилась.
Принц был очень удивлён и, конечно, если бы он не был так слаб, сейчас же соскочил бы с носилок от нетерпения и любопытства. Король спустился на землю и в сопровождении придворных подошёл к поддельной принцессе. Но взглянув на неё, громко вскрикнул, и, отступив на несколько шагов, вскричалё:
– Что я вижу! Какое вероломство!
– Государь, – сказала ему приближенная дама принцессы, отважно выступая вперёд, – перед вами принцесса Желанье, и вот письма короля и королевы; вручаю вам также и ларчик с драгоценностями, которые они мне передали при отъезде.
Король угрюмо промолчал, а в это время принц, опираясь на Бекафига, подошёл к Колючей Розе. О боги! Что только с ним сделалось, когда он рассмотрел эту странную фигуру, при взгляде на которую прямо страшно делалось. Она была так высока, что одежды принцессы едва достигали ей до колен; худа как щепка, нос крючком, словно у попугая, – красноватый, лоснящийся; и зубы у неё были такие чёрные да кривые, каких ни у кого другого не было. Словом, насколько была хороша настоящая принцесса, настолько эта была страшна.
Принц, который ни о чём не думал, как только о своей милой принцессе, стоял как вкопанный, глядя на неё с великим удивлением; долгое время он не мог рта раскрыть, и наконец сказал королю:
– Я стал жертвой предательства; чудеснейший портрет, которому я от дал свою свободу и любовь, не имеет ничего общего с дамой, которую к нам прислали. Нас захотели обмануть и обманули – и это будет стоить мне жизни.
– Как, государь, – воскликнула тут Колючая Роза, – вас хотели обмануть, говорите вы? Знайте же, что вы никогда не будете обмануты, если станете моим супругом.
Её бесстыдство и самомнение были беспримерны. А тут ещё её мать добавила со своей стороны:
– Ах, красавица моя принцесса! – вскричала она. – Куда мы попали? Разве так принимают дочь короля? Каково людское непостоянство! На что они только способны! Но уверена: король, ваш отец, сумеет дать им достойный ответ.
– Непременно! И мы, заставим его это сделать, – ответил король. Он обещал нам красавицу принцессу, а вместо неё посылает скелет, мумию, на которую страшно смотреть. Теперь мне уже не удивительно, что он держал это чудное сокровище пятнадцать лет под спудом: он хотел поймать на этом какого-нибудь простачка. Жребий пал на нас, но мы ещё постоим за себя!
– Какие оскорбления! – вскричала поддельная принцесса. – Несчастная я, что мне пришлось ехать сюда, доверясь словам таких людей! Подумаешь, какое преступление – изобразить себя на портрете чуточку красивее, чем ты есть; – да ведь это же все делают каждый день. Если бы это обстоятельство могло препятствовать бракам, то вряд ли многим принцам удалось бы жениться.
Король и принц, вне себя от ярости, не соблаговолили ей ответить. Каждый из них снова уселся в свои носилки, а один из гвардейцев без долгих церемоний посадил принцессу на лошадь позади себя, и так же усадили и её приближённую даму. Их повезли в город и там по приказу короля они были заключены в замок Трёх Башен. Принц Воитель до того был удручен этим неожиданным ударом, что всю скорбь затаил в своём сердце. Когда наконец он собрался с силами, чтобы заговорить, – как только ни плакался на свою злую судьбу! Он по-прежнему был влюблен, но ему не о ком было теперь вздыхать, кроме как о портрете. Его надежды более уже не существовали, все его прекрасные мечты о принцессе Желанье рушились. Он готов был скорей умереть, чем жениться на той, кого он принимал за принцессу. Трудно даже себе представить, как велико было его отчаяние; он не мог больше выносить шум королевского двора и решил, как только здоровье ему это позволит, тайно удалиться в какое-нибудь уединённое место и там провести остаток своей грустной жизни.
Он никому не рассказывал об этом своём решении, кроме верного Бекафига; принц был уверен, что тот последует за ним повсюду. С ним говорил он чаще, чем с кем-либо другим, об ужасном обмане, жертвою которого он стал. И как только начал принц поправляться, он немедленно уехал, оставив на столе в кабинете короля длинное письмо. В нём он уверял отца, что когда он немного успокоится, то вернётся к нему, но просит, поджидая его, обдумать их общую месть и по-прежнему держать в плену отвратительную принцессу.
Легко представить себе горе короля, когда он прочёл это письмо. Разлука со столь дорогим сыном едва не довела его до смерти. А покуда все приближенные старались его успокоить, принц и Бекафиг были уже далеко. Спустя три дня они очутились в дремучем лесу, который был очень тёмен, благодаря своей густой листве, и очень приятен свежестью травы и ручейков, что журчали повсюду. Принц, ещё не вполне здоровый и утомленный долгой дорогой, соскочил с коня и грустный прилёг на траву, подложив руку под голову. Он был ещё так слаб, что почти не мог говорить.
– Государь, – сказал ему Бенафиг, – пока вы будете отдыхать, я пойду поищу, нет ли здесь каких-нибудь плодов, чтобы вы могли освежиться, и заодно посмотреть, куда мы с вами попали.
Принц ничего ему не ответил, а только знаком показал, что тот может идти.
Давно уже мы с вами оставили нашу лесную лань – я говорю о несравненной принцессе. Она была ланью и безутешно расплакалась, когда неожиданно увидела своё отражение в воде источника, который послужил ей зеркалом.
– Как! – сказала она. – Неужели это я? Сегодня действительно со мной произошло самое странное приключение, какое только феи могут послать невинной принцессе вроде меня! Сколько же времени останусь я в этом образе? Куда деваться мне, чтобы львы, медведи и волки не загрызли меня? И как же я буду есть траву?
Так она задавала самой себе тысячу вопросов, чувствуя самую горькую печаль. Одно только могло её утешить: это то, что она была такой же прелестной ланью, какой была красавицей принцессой.
Голод начал мучить принцессу, и она принялась с аппетитом жевать траву, чрезвычайно удивляясь в то же время, как это так может быть. Поев, она прилегла на мох. Вскоре наступила ночь, которую принцесса провела в непостижимом страхе. Она слушала, как хищные звери бродят неподалёку, и не раз, забывая, что она лань, пыталась взлезть на дерево. Дневной свет её несколько успокоил, она любовалась его красотой, и солнце ей казалось столь чудесным, что она не переставала глядеть на него; всё, что она до сих пор о нём слышала, казалось ей ничего не значащим по сравнению с тем, что она видела. Это было единственным утешением, которое нашла она в этом пустынном месте. Она была совершенно одна в продолжение нескольких дней.
Фея Тюльпанов, которая всегда любила принцессу, живо ощущала её горе, но она была очень раздосадована, что ни королева, ни принцесса не воспользовались её советами, так как она много раз им говорила, что если принцесса уедет раньше, чем ей минет пятнадцать лет, то это добром не кончится. Однако она не хотела обрекать принцессу в жертву ярости феи Источника и направила шаги Левкоя к лесу, чтобы новая эта наперсница могла утешать принцессу в её несчастии.
Красивая лань шла потихоньку по берегу ручья, когда Левкой, которая так устала, что уже не могла идти дальше, прилегла отдохнуть. Она печально размышляла о том, в какую бы сторону ей направиться, чтобы найти свою дорогую принцессу. Когда лань её заметила, она одним прыжком перенеслась через широкий и глубокий ручей, бросилась к Левкою и начала нежно к ней ласкаться. Левкой была этим крайне удивлена, она недоумевала: то ли здешние звери так любят людей, то ли эта лань её знает. В конце концов, ведь было очень странно, что дикая лань оказывала человеку такие любезности.
Она внимательно на неё посмотрела и с крайним удивлением заметила, что две крупные слёзы катятся из глаз лани; тут уж она больше не сомневалась, что перед ней её любимая принцесса. Левкой взяла в руки её ножки стала целовать их с такой же нежностью и уважением, как, бывало, целовала она ручки принцессы. Она заговорила с ней и поняла, что лань ожидала её, но что она не может ей отвечать; тут слёзы и вздохи с обеих сторон возобновились с новой силой. Левкой обещала своей повелительнице, что она ни за что её не покинет, лань отвечала ей глазами и кивками головы, что она тому очень рада и что теперь многие её горести будут не так ей страшны.